– Хорошо, давайте завтра утром встретимся на кофе. Я прилетела несколько часов назад.
– Я знаю, но это очень важно.
– А что, собственно, случилось?
– Сергея арестовали, он просил, чтобы… – Голос Жанны дрогнул, и она не закончила фразу.
– Сергея арестовали? Когда? Почему? – Арина еще что-то спрашивала, но в ответ из трубки доносились лишь звуки, похожие на всхлипывания.
– Хорошо, вы сможете подъехать ко мне? Хотя нет, лучше не ко мне. Давайте через час встретимся… – Арина на минуту задумалась. – Вы знаете экуменический центр в Божи-Боссе?
– Знаю. – Жанна говорила явно сквозь слезы.
– Через час, хорошо?
Услышав сдавленное «да», Арина повесила трубку.
Олег, заставший конец ее разговора, пытался недовольно ворчать. Настя, увидев, что Арина куда-то собирается, начала возмущаться: первый вечер вместе, и она опять уезжает. Арина пообещала вернуться побыстрее, но на всякий случай дала Олегу инструкции, что есть на ужин, если она не вернется к семи часам.
– Как же, к семи она вернется, – проворчала дочь, посмотрев на часы. – Хорошо, если к девяти заявишься.
– Твои встречи там однажды уже плохо закончились, – внимательно посмотрел Олег на жену. – Может, лучше в другом месте?
– Да нет, здесь совсем другая ситуация, – отмахнулась Арина.
Но слова мужа всколыхнули в памяти то, что было вытеснено событиями последних месяцев. До Боссе было десять минут езды. Но этого времени было достаточно, чтобы вспомнить все, что произошло там совсем недавно. Весна, цветущая глициния, несчастное, измученное лицо Елены. И ее самоубийство на следующий день после их встречи там[23].
Впереди уже показался знакомый указатель, и Арина свернула на дорогу, ведущую к большому дому, видневшемуся в конце аллеи, засаженной высокими старыми деревьями. Экуменический институт при Всемирном совете церквей располагался в усадьбе, которая находилась в удивительно красивом месте. Когда Арина, оставив машину на стоянке перед старинным двухэтажным домом, вошла в здание, Жанна уже ждала ее в холле. За те две с небольшим недели, что они не виделись, она постарела на пару лет: осунувшееся бледное лицо, темные круги под глазами – она выглядела уставшей и какой-то погасшей. Даже ее роскошные рыжие волосы, которыми Арина всегда невольно любовалась, потеряли свой необычный блеск и пышность и тусклыми прядями падали на плечи и спину. Они взяли кофе и вышли в сад. Там стояли обычные пластмассовые столики и белые пластмассовые стулья, диссонировавшие со всем обликом усадьбы.
– Узнаю родную Швейцарию. В таком месте и такая мебель. Воинствующая простота!
Арина не знала, с чего начать разговор и ожидала, что это сделает Жанна. Но Жанна села за столик и какое-то время молча сидела, потягивая кофе и стараясь не встречаться взглядом с Ариной.
– Сергей в тюрьме из-за меня, – собравшись с духом, произнесла она.
– В чем его обвиняют?
– Во всем… – Жанна наконец посмотрела прямо на Арину. – В убийстве Круча, в убийстве Диего, дяди Сильвии.
– А каковы мотивы? Почему Сергей должен был избавиться от Диего и от Круча?
– Прокуратура считает, что убийство Диего – это ошибка. А вот с Кручем якобы Сергей провернул большую аферу в Бангладеш. Дамба, которую на самом деле не построили, но получили деньги. А когда началось расследование, он и убрал Круча.
– Странно, про дамбу я знаю, но при чем здесь Сергей? Он мне как раз и сказал, что с компанией, которая якобы строила дамбу, не было контракта. Зачем ему было подставлять себя же?
– Это вы знаете, что он это говорил. А прокуратура нашла у Сергея в компьютере какой-то фальшивый контракт…
– Неужели они всерьез полагают, что он оставил бы такую улику в компьютере? – Арина перебила Жанну. – Сергей не такой простофиля. И в компьютерах он хорошо разбирается. Я знаю, что все, у кого заканчивается контракт, перед уходом уничтожают все свои личные электронные файлы. А тут – фальшивый контракт, и он его не уничтожил. Это нелепо! А какие еще улики против Сергея? Кроме контракта.
– Круч. Они уверены, что он на него покушался на озере. Помните, когда Сергей его на самом деле спас? А теперь так все перевернули, что Круч случайно выжил. Хорошо хоть не обвиняют, что и в горах это Сергей его столкнул. Сергей уже уехал к тому времени. Круч ведь предлагал тогда Мишелю с ним в горы поехать. Но рано утром Мишель вдруг собрался и ушел на работу.
– Интересно, значит, ваш муж в этот день не был дома…
Жанна, сама того не ведая, ответила на тот вопрос, который Арина все никак не могла задать ей. Но Жанна, увлеченная рассказом, не обратила внимания на ее замечание.
– Когда было совершено покушение на Диего, Сергей был на свадьбе. И он ушел раньше. Это все видели, он же не скрывался, со всеми попрощался. Незадолго до того, как в Диего выстрелили. Ему надо было собираться, он же уезжал на следующий день. А теперь все так складывается, что и уехал он как раз после убийства. Понял, что засветился, и сбежал. И я, похоже, схожу за его сообщницу. – Жанна грустно улыбнулась. – Или даже за главу криминальной группы. Все подозрительно. И то, что Мишель знал Кун Сяолиня и через него устроил меня в комиссию. И то, что мой муж был другом Круча и знал о делах компании, в которой тот работал. По-моему, они еще не окончательно решили только одно: кто вдохновитель этого криминального плана – Мишель или я? Следователь, который со мной беседовал, прямо спросил: это вы сообщили своему любовнику о том, где месье Круч занимается серфингом, или ваш муж?
Меня на днях приглашали в прокуратуру. Беседовала с каким-то пренеприятным типом. Не помню его фамилию. Он, кстати, спрашивал о вас. Какие у нас с вами отношения?
– Боннар? – уточнила Арина.
– Точно, Боннар. Так он прямо сказал, что вскоре прокуратура получит сведения о наших номерных счетах, и тогда нам не отвертеться. Боже мой, все из-за меня!
– Жанна, успокойтесь. – Арина увидела, что Жанна вот-вот разрыдается. – Вы же мне ничего не рассказали. Почему вы снова в Женеве, когда вы уехали к Сергею? Что же произошло?
Жанна достала из сумки платок, вытерла навернувшиеся на глаза слезы, залпом осушила стакан с водой и посмотрела на Арину.
– У вас есть время? Рассказ будет длинным. Я не хочу оправдываться, но мне надо кому-то все рассказать. Может, вы сможете нам помочь.
Арина посмотрела на часы. Было уже шесть часов. «Так, на ужин явно не успею, Настя была права. Но и бросить Жанну в такой ситуации я не могу. Не хватало мне еще одного самоубийства».
– У меня время есть, я вас слушаю.
Рассказ Жанны был действительно длинным.
Шестнадцатого июля вечером, через четыре часа после вылета из женевского аэропорта Куантрэн, Жанна стояла на улице в аэропорту Шереметьево и ловила такси, чтобы ехать к Сергею. Она долго колебалась, предупреждать его или не предупреждать о своем приезде, но потом решила сделать ему сюрприз. Она не хотела, чтобы он начал уговаривать ее подождать до тех пор, пока его дела не наладятся. Она боялась этих уговоров, потому что они могли поколебать ту решимость, которую она взращивала, лелеяла и укрепляла в себе все эти дни. Были ли ее опасения напрасными или нет, она сама толком не знала, но предпочла не рисковать. Тем более что Жанна всю жизнь обожала сюрпризы. И сейчас, когда она ехала через всю Москву к нему на Ленинский, вновь и вновь представляла сцену, уже не раз прокрученную в голове и обраставшую все новыми деталями: вот сейчас она позвонит в квартиру номер пятьдесят на четвертом этаже. Сергей, недовольный поздним вторжением, откроет дверь, и, когда увидит ее, сначала на его лице появится удивление, а потом там, как молния, вспыхнет радость. Ну а потом… В Женеве, мечтая о встрече, она старалась даже не думать об этом потом, чтобы не сделать ожидание невыносимым. Теперь другое дело… Она позволила себе вызвать в памяти ощущение Сережиных губ на своем лице, шее, плечах, груди. Вспоминала настойчивость его рук, обнимающих ее. И ей даже казалось, что она уже чувствует такой любимый запах его тела, который почему-то всегда напоминал ей то, как пахнет летом разопревшая, нагретая солнцем трава. Предвкушая встречу, когда она стала уже почти реальностью, Жанна томилась от того, что последние минуты перед встречей все тянутся и тянутся.
Но вот наконец адрес, который для нее был лишь строчками, написанными на конверте, воплотился в реальный квартал, в реальную улицу, приведшую к большому двору, окруженному одинаковыми высокими домами. Такси подъехало к одному подъезду, к другому, к третьему и, наконец, когда Жанне уже казалось, что от нетерпения она сейчас просто выскочит из машины и побежит сама искать нужный номер, машина остановилась у нужного подъезда. Расплатившись с водителем, Жанна подошла к двери. Дернула – закрыта.
«Господи! Код! Я же об этом совсем не подумала!» – от расстройства при новой задержке Жанна чуть не заплакала. «Что же делать? Не звонить же сейчас, когда я уже здесь, это было бы нелепо. Придется ждать».
Но на сей раз ей повезло, ждать пришлось недолго. Какая-то старушка приплелась к подъезду, с недоверием взглянула на Жанну и открыла дверь. Жанна вошла вслед за ней, они вместе сели в лифт и даже вышли на одном и том же этаже. Старушка остановилась у квартиры напротив Сережиной и выжидательно посмотрела на Жанну.
«Вот привязалась, старушенция, не буду же я при ней звонить в дверь Сергея. Все испорчу», – подумала Жанна и начала спускаться по лестнице.
– А вам к кому? – спросила бдительная соседка.
– Да я ошиблась этажом, – ответила Жанна и, повернувшись к бдительной соседке, постаралась улыбнуться как можно более любезно.
– А… – как будто даже разочарованно протянула та. – Ну что же, бывает, конечно.
Дождавшись, когда захлопнется дверь, и выждав для верности еще немного, Жанна опять поднялась наверх. Подойдя к двери Сергея, она остановилась, пытаясь унять непонятно откуда взявшуюся дрожь в руках. Потом, поняв, что успокоиться все равно не удастся, нажала на звонок. Ничего не произошло. Она нажала еще и еще раз. За дверью была тишина. В это время открылась дверь напротив и высунулась давешняя старушенция.