Ресторан «Вье Буа» находился рядом с основным входом в ООН. Идти туда от виллы Бокаж было не больше пяти минут. Само здание ресторана было построено тогда же, когда и соседняя с ним вилла Ариана, в конце девятнадцатого века. Это было небольшое одноэтажное здание в классическом стиле. А рядом с ним располагалось несколько современных зданий частной школы, готовящей специалистов для гостиничного бизнеса и поваров. Будущие кулинары не только помогали на кухне ресторана, но и обслуживали посетителей.
Арина застала Жанну в холле ресторана, где она ждала администратора, чтобы обсудить с ним меню. Арине удалось выяснить, что в январе, когда, по словам Сухова, состоялся тот телефонный разговор, Сергей несколько недель провел в Москве. Арина не хотела объяснять Жанне, зачем ей понадобились эти сведения: зачем еще больше расстраивать женщину. К счастью, пришел менеджер ресторана, и они занялись уточнением деталей ужина. Арина подождала, пока беседа закончится, и они вместе с Жанной вышли во двор ресторана.
Арина, много раз проходившая мимо здания ресторана, никогда раньше не обращала внимания на скульптуру, украшавшую клумбу в центре двора. Это была скорее скульптурная группа. Она изображала двух обнаженных девушек, стоящих рядом друг с другом. Арина впервые увидела не только то, что они стоят не просто близко друг от друга, но касаются друг друга телами. Положение их рук показалось ей тоже довольно странным. Арина обошла вокруг скульптуры: так и есть – одна из девушек обнимает другую за талию, а другая положила по друге руку на плечо.
– Знаете, что это? – Увидев, что Арина рассматривает группу, Жанна задержала шаг.
– Нет. Здесь вроде бы нет никакой подписи.
– «Лесбиянки».
– Надо же… Мне тоже их жесты показались двусмысленными. Но здесь нет никакой подписи. И не мог же скульптор действительно дать такое название. – Арина еще раз обошла группу, ища подпись.
– Не знаю, но так эту скульптуру называют в Женеве. А в комиссии ее прозвали по-другому.
– Как?
– Лейла с подругой. – Жанна смущенно посмотрела на Арину.
– Какая Лейла? Кирани? – Арина замерла на месте.
– Ну а какая же еще? А вы что, действительно не знали?
– Вы уверены в том, что говорите? Вы ничего не путаете? Арина говорила с таким напором, что Жанна даже немного испугалась.
– Почему вы на меня так смотрите? Это не я придумала. Это все знают. Она и ко мне подкатывалась, пока не поняла, что я с Сергеем…
– Так она не с Кондратовичем? Боже мой, но это же все меняет.
– А при чем здесь Кондратович? – пришел черед Жанны удивляться.
– Я видела их несколько раз вместе. В уединенных местах. Около швейцарского шале. И к тому же поздно вечером. Вот я и решила…
– Нет, они не любовники, это точно. Я знаю женщину из комиссии, с которой Кирани встречалась все последнее время. А что это меняет? – Жанна по-прежнему не могла понять реакции Арины.
– Жанна, я ничего не могу вам сейчас объяснить, но я теперь уверена, что мы сможем помочь Сергею. Извините, я должна позвонить. Я вам потом все объясню.
Жанна пошла на работу, а Арина набрала телефон Боннара. К ее радости, тот ответил сразу же. Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы уговорить Боннара встретиться с ней немедленно. Тот сначала отнекивался, ссылаясь на неотложные дела. Тогда Арина заявила, что ей ничего не остается, как обратиться в полицию, поскольку она обладает информацией, представляющей интерес для следствия по делу Сергея Волоченкова. Боннар фыркнул, обозвал ее шантажисткой, но все же согласился подъехать в ресторан «Вье Буа», как Арина и предлагала с самого начала.
– Но учтите, если вся ваша информация – мыльный пузырь и ничего более, вы заплатите за мой обед, – пошутил он на прощанье.
До встречи с Боннаром оставался всего час, и Арина развила бешеную деятельность. Прежде всего, она позвонила Олегу и узнала рабочий и домашний телефоны Багрова, генконсула в Читтагонге. Это было самой простой из задач, которые стояли перед ней. Разница во времени между Женевой и Даккой была не такая уж большая – четыре часа. В Женеве было одиннадцать, значит, в Дакке – около трех, и Арина надеялась застать Багрова на работе. Она набрала телефон Генерального консульства. Ей повезло, и секретарь сразу же переключила телефон на Николая Борисовича.
– Арина, здравствуйте, рад вас слышать. – Багров, казалось, совсем не удивился ее звонку. – Как вы долетели? Все в порядке?
– Да, все хорошо, долетели нормально. Я звоню, чтобы уточнить у вас кое-что. Помните, вы рассказывали о стажере, с которым работали в вашу первую командировку. Тот, который бугенвиллию посадил около здания?
– Да, помню, вот только фамилию запамятовал, – все так же невозмутимо ответил Николай Борисович.
– А его фамилия, случайно, не Кондратович? – Арина затаила дыхание.
– Нет, но вы почти попали в точку. Кондратов, вот какая у него фамилия. Очень похожая, вот я и вспомнил.
– А звали Геннадием? – Арина уже не сомневалась в ответе.
– Да, Гена. А вы его тоже знаете? – на сей раз в голосе генконсула прозвучало легкое удивление.
– Думаю, что да. Спасибо, Николай Борисович. Вы мне очень помогли. Большой привет Зинаиде Валентиновне. Мы обязательно позвоним на днях, и я все объясню. А сейчас я должна бежать. Извините, спасибо еще раз.
После разговора с Багровым Арина почти бегом отправилась к тому отдаленному участку парка, где находилось швейцарское шале. Именно там она несколько раз видела Лейлу Кирани и Геннадия Кондратовича. Теперь, узнав, что они не любовники, а скорее всего сообщники, она надеялась понять, что они могли там делать. Встречаться, чтобы обсудить что-то? Возможно. Но маловероятно. Кто-то мог увидеть их там вместе. Оставлять друг для друга какую-то информацию? Более вероятно. Переписка по электронной почте – дело довольно рискованное. Особенно в такой организации, как их комиссия. Арина точно знала, что в группе компьютерной поддержки работал специалист, в чью задачу входил контроль электронной почты сотрудников.
Подойдя к шале, Арина внимательно осмотрела его.
Оно все было расписано белыми, зелеными и оранжевыми красками. На черном фоне это смотрелось очень живописно. Чего там только не было: масса кружочков, цветочков, сердечек. Были и композиции из этих фигур – и все разные. Арина решила, что надо будет посоветовать Вере не просто водить туристические группы к дому, а давать им задания. Например, определить различия в похожих на первый взгляд композициях. Или найти масонский знак, а он там был. Или отыскать религиозную символику, она тоже имелась. Были и масти карт – трефы, пики, черви.
Арина подошла ко входу в шале, расположенному сзади. Сюда же выходили два окна, закрывавшиеся деревянными ставнями. Сейчас они были открыты.
Арина закрыла одну из ставен и посмотрела на стену за ней. Ничего, только белый орнамент, похожий на детский рисунок. Закрыла другую – тоже ничего интересного. Но когда она подошла ко второму окну и заглянула за правую ставню, увидела, что на деревянной стене виднеются какие-то разводы. Она сразу же вспомнила школьную доску: когда она писала на ней мелом, а потом хотела стереть, но тряпка или губка были недостаточно мокрыми, то оставались именно такие разводы. Было ясно, что здесь тоже было что-то написано, а потом стерто. Вряд ли послания были длинными. Деревянная стена за ставнями могла сослужить хорошую службу тому, кто захотел бы оставить краткое послание. Достаточно сделать запись, а потом позвонить нужному человеку и сказать какую-то нейтральную фразу, означавшую, что послание оставлено. Вот и все. А тот, кому оно предназначается, прочитав, сотрет написанное. Просто и эффективно. Скорее всего, Кондратович оставлял здесь информацию для Кирани о том, где, когда и на каком корабле состоится отправка очередной партии беженцев.
Внутрь шале Арина заходить не стала: еще совсем недавно, в поисках тайника, она перерыла все земляные полы в доме. От одного воспоминания об этом ее передернуло.
Когда она, запыхавшись, влетела в зал ресторана, Боннар уже сидел за столиком в углу небольшого зала. Он демонстративно посмотрел на часы: Арина опоздала на десять минут. Но задатки джентльмена все-таки перевесили в нем прокурорские замашки, поэтому замечаний делать не стал, а, наоборот, вежливо улыбнулся, встал из-за стола и придвинул Арине стул.
– Madame Rodionov! Comment allez-vous? Vous avez l’air fatigué et vous avez maigri![25] – он сочувственно посмотрел на Арину.
– Ca va très bien, monsieur Bonnard, merci, et vous?[26] – Арина ответила стандартной фразой, вовсе не горя желанием обсуждать с Боннаром детали своего самочувствия.
Боннар погрузился в тщательное изучение меню, всем своим видом показывая, что он обиделся.
– Надеюсь, готовят здесь не студенты школы? – Он сурово посмотрел на Арину.
– Нет, здесь шеф-повар профессионал. Студенты лишь помогают на кухне.
– А вы уже ели здесь? – Боннар по-прежнему внимательно читал меню.
– Да, обедала пару раз с коллегами.
– Ну и как?
– Не могу сказать, чтобы я была в восторге от их кухни. Съедобно, не более того.
– А вот цены, как в гастрономическом ресторане. Надо было пойти в другое место. – Боннар не скрывал своего недовольства. – Нет никакой гарантии, что готовят не студенты. Тем более в дневное время.
– Месье Боннар, у нас очень мало времени, дело не терпит отлагательства, поэтому я предпочла встретиться здесь.
Боннар наконец изволил заказать вновь подозванному официанту «flet de beuf»[27]. При этом он долго объяснял тому, что мясо непременно должно быть «saignant»[28], а овощи – «crocants»[29].
Наконец официант удалился, и Боннар повернулся к Арине.