Ее размышления прервал звонок. Это был Боннар. Он предложил встретиться в ресторане «Реле де Шамбези», находившемся недалеко от ООН. Это был очень приличный ресторан, с хорошей кухней, но довольно дорогой. Почувствовав, что Арина колеблется, Боннар заявил, что он хочет пригласить ее в хорошее заведение, и на сей раз платить будет он. «Понял, что последний раз обидел меня, и хочет загладить вину», – решила Арина.
Перед тем как идти на встречу, она решила заглянуть к Батлеру. Ей надо было переговорить с ним. Она хотела добиться от него допуска к архивам, к оригиналам претензий. В приемной начальника комиссии толпился народ. Выстроилась целая очередь. Пока она колебалась – успеет или нет, – из кабинета Батлера вышел Чоудхури. Увидев Арину, он подошел к ней.
– Добрый день, миссис Родионова. Ну что, как у вас со временем? Может быть, пообедаем вместе, и вы мне наконец расскажете о вашей поездке?
– Здравствуйте, мистер Чоудхури. Я бы с удовольствием, но, к сожалению, сегодня не получится. Я уже договорилась о встрече. Мне так неудобно, все не удается с вами встретиться. Но завтра обязательно зайду.
– Вы идете в кафетерий? Хотя бы по дороге поговорим немного.
– К сожалению, нет. Я иду в ресторан «Реле де Шамбези». Это совсем в другую сторону.
– Да, знаю, достойное место. Ну что же, жаль, но ничего не поделаешь. Буду надеяться, что вы найдете время ко мне заглянуть. Приятного аппетита.
Арине показалось, что Чоудхури немного обиделся на нее. Она решила не откладывать на завтра, а сегодня же после обеда непременно зайти к нему. В ресторан Арина пошла пешком: погода была великолепная, а до встречи у нее оставалось еще как раз двадцать минут. Перед рестораном, на террасе, отгороженной от дороги кадками с цветами, были накрыты столики. Большинство предпочитало обедать здесь, а не внутри. Лицо одного человека, сидевшего за столом на террасе, показалось ей знакомым. Это было неудивительно. Ресторан находился в стратегически выгодном месте: вблизи многочисленных международных организаций и представительств. Официант повел ее внутрь, где уже сидел Боннар.
Ресторан был очень небольшой, но уютный. В зале, где стояло всего пять столиков, они были одни.
– Вы не возражаете, если мы будем обедать здесь? – поприветствовав ее, спросил Боннар. – Сможем поговорить, а то на улице шумно, да и чужие уши нам ни к чему.
Арина, естественно, не возражала. Боннар был в прекрасном расположении духа и прямо излучал довольство собой и всем миром. Как ни странно, таким прокурор нравился Арине еще меньше, чем когда бывал недоволен и раздражен чем-то. Уж слишком напоминал он тогда тот тип жизнерадостных и легковесных французских мужчин, для которых у тех же французов есть очень хорошее определение – бонвиван. Такие мужчины были ей всегда малосимпатичны. А Боннар, по-своему истолковав ее не очень довольный вид, изо всех сил старался развлечь Арину. Спросил, знает ли она, что у «Реле де Шамбези» тот же владелец, что и у одного из самых шикарных женевских ресторанов – «Шатовье»[32], куда столики надо заказывать за месяц, если не больше. И говорил он об этом с такой гордостью, как будто он сам был этим владельцем. Узнав, что Арина никогда не была в том ресторане, удивленно вскинул брови и посоветовал в ближайшее время восполнить этот пробел в ее гастрономическом образовании.
Потом ее спутник вдруг вдохнул воздух и с завываниями почти пропел:
Je vous écris, est-ce assez clair?
Que reste-t-il encore à dire?
Il se pourrait que je m’attire
Ainsi votre dédain amer.
Pourtant si vous pouviez comprendre
Mon triste destin d’ici bas,
Vous ne m’abandonneriez pas.
Арина с трудом узнала в этих корявых строфах любимые с детства: «Я к вам пишу – чего же боле?»
– Так вы не оставите меня, не правда ли? – повторил он еще раз последнюю строчку.
Боннар явно ожидал похвал с ее стороны. Еще бы: не только русские понимают, с кем ассоциируется ее имя. Не дождавшись, принялся за принесенную еду. Он восхищался каждым блюдом, причмокивал, покряхтывал от удовольствия, закатывал глаза. Арине же салат показался пересоленным, а рыба пересушенной. Естественно, вслух она этого не говорила, наоборот, многозначительно кивала в ответ на очередную тираду швейцарца, славившего кухню ресторана. Но ее неважное настроение не укрылось от Боннара. Бросив укоризненный взгляд на тарелку Арины с недоеденной рыбой, которую уносил официант, он тяжело вздохнул.
– Вы, русские, удивительные люди. Умудряетесь быть недовольными тогда, когда другие были бы счастливы. Мне так хотелось доставить вам удовольствие. Вы ведь знаете, что я отношусь к вам очень, очень хорошо… – Боннар попытался заглянуть ей в глаза.
– Вы делаете столь глубокомысленный вывод на основании недоеденной рыбы? – съязвила Арина.
Боннар не оскорбился, а, наоборот, с сочувствием посмотрел на Арину.
– Вчера я наблюдал это, беседуя с месье Волоченковым. Человека выпускают из тюрьмы, с него снимаются тяжелейшие обвинения. И что же? Он должен прыгать от восторга. А на него больно смотреть – так он несчастен. Вы можете мне объяснить, в чем дело?
Боннар вопросительно посмотрел на Арину, но та ничего не ответила.
– А сегодня я приглашаю свою знакомую в вашем лице в прекрасный ресторан. Нам есть чему радоваться, что отметить. Мы раскрыли серьезное преступление, преступник разоблачен. Ну хорошо, его сообщница пока на свободе. Уверяю вас, ей недолго там оставаться. У нас прекрасные отношения с марокканской полицией. Да и Интерпол подключился. Так что скоро и она окажется за решеткой. Ваша роль в раскрытии этого преступления ни у кого из людей, причастных к расследованию, сомнений не вызывает. Вы показали себя блестяще. Это говорю вам я, Жюль Боннар. Как вы знаете, я не щедр на похвалы. И что же я вижу? Вместо радости – тоска во взгляде, недовольство. Во время нашего первого совместного дела, когда убили того русского, вы постоянно всем были недовольны…[33]
– И я оказалась права. Преступником была не жена и не любовница, как думали сначала, – перебила его Арина.
– Но сейчас другое дело. Преступник сознался. Найдены доказательства. Бегство Кирани также подтверждает ее вину. Кондратович дает подробные показания. Что вам еще надо?
– Я не уверена, что за всеми преступлениями стоят Кондратович и Кирани.
– Что? Что вы сказали?! – Боннар повысил голос, но потом взял себя в руки. – Вы опять за свое. Нет, это невозможно, – устало произнес он. – Я пришел сегодня, чтобы выразить благодарность за вашу помощь. А вы? Опять недовольны. Что вас не устраивает на сей раз?
– В чем сознался Кондратович?
– В том, что организовывал незаконный вывоз людей с затапливаемых территорий.
– А в махинациях с претензиями?
– В каких махинациях?
– В финансовых. Я думаю, что были фирмы, которые получали деньги за работы, которые не были выполнены. Вы же сами говорили о подозрительных финансовых потоках. Когда звонили мне в Бангладеш. Вы меня тогда обвинили чуть ли не в пособничестве преступникам! А теперь вы о них и слышать не хотите?
– Возможно. Я говорил вам уже раньше, меня информировали о своих подозрениях коллеги, которые занимаются финансовыми преступлениями. Насколько я знаю, с тех пор они ничего конкретного не обнаружили. Расследование продолжается, но я не собираюсь влезать в эту сложную сферу и вам не советую. И почему вы так уверены, что были махинации? – раздраженно спросил Боннар.
– А зачем было убивать Питера Гилмора?
– Он вышел на след Кирани, и она от него избавилась. Вы же сами так заявляли!
– Да, но на него покушались еще до его поездки в Бангладеш. Помните убийство брата нашей сотрудницы на ее свадьбе. Его убили случайно, по ошибке. Я уверена, что хотели убить Питера. Помимо истории с беженцами, он обнаружил что-то еще, я уверена. – Арина говорила решительно и твердо.
– И что же, позвольте узнать, он обнаружил?
– Во время нашего последнего разговора с ним Гилмор сказал, что подозревает некоторые фирмы в получении денег за работы, которые не были реализованы. Я думаю, он заметил что-то подозрительное в досье компании «Инжиниринг энд Проспектинг». Преступники, узнав об этом, начали заметать следы.
– И как же они это начали делать? – с губ Боннара не сходила ироническая улыбка.
– Решили убрать того, кто мог их выдать. Помните подозрительный несчастный случай с Кручем на озере Жу? Это произошло еще в начале июня, его спас Сергей Волоченков. И странная смерть Круча в горах…
– А! Теперь вы говорите, что его убили! А когда мы обвинили в этом месье Волоченкова, вы с жаром доказывали мне, что он ни при чем, и это несчастный случай.
– Неправда, я не верила и не верю, что Круча убил Сергей Волоченков, но я вовсе не исключаю, что Круча убрали.
– А я теперь думаю, что это был несчастный случай. Эксперты не нашли ничего подозрительного.
– Хорошо. Но самое главное другое. Никакой плотины построено не было!
– Вы в этом уверены?
– Абсолютно! Я была в университете Кхулны, который готовил для правительства Бангладеш записку об этом проекте. Я видела эту записку. Там черным по белому говорится, что строительство плотины бессмысленно!
– Мало ли что написали ученые. А правительство решило иначе. Сколько таких примеров!
– Но ученые, которые работают в этом университете, подтверждают, что работы на острове не велись! – Арина заговорила на повышенных тонах.
– Они могут ошибаться! – Боннар тоже повысил голос.
– Я уверена, в Бангладеш Питер Гилмор продолжил расследование. Его убили, и мы обязаны продолжить его дело! Фирма «Инжиниринг энд Проспектинг» получила деньги незаконно. И если прокуратура не докажет этого, то будет виновата. Преступники останутся на свободе!
Арина исчерпала все доводы и впала в абсолютно несвойственный ей пафос. Боннар, не торопясь, допил кофе, поставил чашку на стол.