Мулагеш смотрит, как закованная в железо тварь наклоняется вперед, выставив, как танцор, одну ногу, помогая себе плечом и телом, чтобы закинуть меч как можно дальше.
Остается надеяться, что Сигруд тоже это увидел.
Меч с гудением несется над городом. Мулагеш слышит, как вдали что-то взрывается, слышит крики. Святой Жургут выпрямляется во весь свой немалый рост, гордо, как положено солдату, расправляет плечи и вытягивает руку, ожидая, что меч вернется к нему как верная собака.
Он застывает в неподвижности. На секунду. И в эту секунду сержант Бурдар стреляет.
Мулагеш слышит звук выстрела — у Понжи он низкий и глубокий.
Глаза ее расширяются, когда она пристально вглядывается в фигуру Жургута.
Раздается громкий гулкий щелчок — в голову Жургуту ударяет пуля. Звук такой громкий, что даже на расстоянии Мулагеш сотрясает дрожь.
Голова святого откидывается, словно ему дали пощечину. Он чуть распрямляется и будто повисает в воздухе.
Как бы ей хотелось — отчаянно, отчаянно хотелось бы, — чтобы он обмяк, рухнул с крыши и обвалился на улицу горой мертвого железа.
Но он не падает. Вместо этого Жургут медленно-медленно разворачивается в сторону укрытия сержанта Бурдара. Свет падает на шлем и высвечивает глубокую вмятину над глазом святого.
— Ах ты ж, зараза… — бормочет Мулагеш.
Меч, гудя, влетает в руку Жургута. Он заносит клинок — со скрипом и чуть медленнее, чем раньше. Сержант Бурдар должен был подорваться через секунду после выстрела, бежать, не оборачиваясь и не интересуясь, попал он или нет. В самом лучшем случае он уже мог спуститься на один — или даже на полтора — лестничных пролета халупки.
Но и это не поможет, увы… Проклятый меч как молния снесет домишко до основания.
Святой Жургут распрямляется во весь огромный рост, разворачивается всем туловищем, чтобы снова метнуть свое смертоносное оружие.
Один металлический сапог отрывается от крыши…
…и над соседней крышей показывается Сигруд. Он устанавливает винташ у самого края кровли и стреляет по черепице под ногами у святого.
Святой Жургут заваливается вперед и нечаянно бросает меч прямо в здание у себя под ногами. Дом мгновенно разваливается на части, словно его взорвали. Неловко перевернувшись вверх тормашками, святой рушится вниз, поднимая тучу пыли.
Очень хочется надеяться, что он ранен. Или по крайней мере подвернул лодыжку. Правда, если шлем не сумела пробить пуля полудюймового калибра, рассчитывать особо не на что…
Но, судя по реакции Сигруда, остановить чудище не удалось: Сигруд забрасывает Понжу за плечо, бежит что есть духу вперед и перепрыгивает на соседнюю крышу. Он скользит по покатой кровле, по черепице, потом присаживается на корточки и перепрыгивает на соседний дом.
Снова раздается гудение, меч с воем вылетает из-под обломков и разносит здание за спиной у Сигруда. Тот с грохотом перескакивает на следующую крышу под дождем из обломков черепицы и пыли, на мгновение прикрывая рукой голову. Потом он прыгает вниз, на улицу, и исчезает из виду.
— Проклятье! Проклятье! — бормочет Мулагеш и бежит по рельсам к своей винтовке.
Пора задействовать план Б.
Она ложится на землю перед Понжей, вынимает изготовленное Сигню кольцо с защелками и надевает его на цевье автомата. Закрепив кольцо, Мулагеш пристегивает его к ладони протеза. Потом дергает рукой — нет, сидит прочно. Не отстегивается. Правда, трудно сказать, выдержит ли чудо-техника Сигню отдачу оружия полудюймового калибра…
Она прижимает приклад к плечу и нацеливает винташ на дорогу вдоль волнолома. А ведь она, кстати, так ни разу из этой штуки не стреляла. То есть общее понимание, как оно и что, у Турин есть, и еще она знает, как его заряжать. Но огнестрельное оружие — дело такое: думаешь, что все про него знаешь, а оно тебе — раз, и сюрприз. И хорошо, если после того сюрприза ты жив останешься…
С другой стороны, думать о сюрпризах огнестрела, когда ведешь бой с вуртьястанским святым, просто смешно. Жургут опаснее винташа.
Она слышит знакомое гудение и видит, как святой Жургут подпрыгивает над крышами домов и летит пятнадцать или двадцать футов по воздуху. Меч его занесен для кошмарного удара по чему-то, и Мулагеш не видит по чему. Но знает — это Сигруд, — возможно, он зажат в проулке между двумя домами.
Она слышит громкий бабах — из Понжи снова стреляют. Святой Жургут дергается и пятится — пуля попала ему прямо в грудь. Удар настолько силен, что адепт падает навзничь, ногами вверх, головой вниз, скатывается, ударяется об угол крыши и обрушивается на стоящую рядом юрту.
Мулагеш тихонько хихикает, покачивая головой:
— Ай да Сигруд, ай да молодец…
Снова раздается гул, и массивный клинок с грохотом ударяет в землю всего в нескольких ярдах от Сигруда. Ударяет, потом резко разворачивается и, вращаясь, летит вслед за ним. Сигруд падает наземь, клинок со свистом прошивает воздух — прямо там, где только что была голова дрейлинга. Сигруд поднимается на ноги, и тут же стена ближайшей к дороге лавки осыпается, и оттуда с грохотом и треском выламывается святой Жургут. Он прет как разъяренный бык, по рогам на его спине молотит дождь из обломков кирпичей и черепицы. Он смотрит на Сигруда, и хотя Мулагеш не видит его лица под маской, сразу понятно: чудище в бешенстве.
Святой поднимает руку, и меч, низко гудя и крутясь в воздухе, возвращается к нему в ладонь. Сигруд уже бежит по дороге, но он на открытом месте и уступает Жургуту в скорости.
Мулагеш в панике выцеливает монстра, но между ними Сигруд, и выстрелить она не может.
— Мать твою за ногу, — бормочет она.
Святой Жургут поднимает меч, разворачивается и с размаху запускает клинок в воздух.
Мулагеш в ужасе.
Вой клинка эхом отражается от волнолома, от дороги, меч поднимается по изящной дуге все выше, на пятьдесят, шестьдесят футов от земли, готовясь вонзиться Сигруду в спину.
Сигруд разворачивается и поднимает Понжу.
Вообще-то по правилам Понжу так не держат — любое оружие полудюймового калибра должно стоять на земле, когда из него стреляют. Вот и Сигруд, нажав на спусковой крючок — бум! и эхо снова загуляло по дороге, — получает такую отдачу, что всеми своими двумястами с лишним фунтами опрокидывается на спину, словно на него наехал грузовик.
Раздается тонкий звон, и меч святого Жургута начинает беспорядочно вибрировать, его ведет то в одну сторону, то в другую, и в конце концов он сбивается с траектории и вонзается в землю в половине квартала от Сигруда, зарываясь в ракушечную крошку чуть ли не по рукоять.
У Мулагеш падает челюсть. Неужели он сумел подстрелить этот демонов меч?
Святой Жургут в ярости оглядывается. А потом бежит по дороге к Сигруду, вытянув вперед руку.
Меч, подвывая, дергается, пытаясь вырваться из земли.
Сигруд вскакивает на ноги, придерживая бок — Понжа наверняка сломала ему ребро, если не несколько, — прихрамывая, подходит к волнолому и прыгает в воду.
Меч все-таки выдирается из земли и влетает, как намагниченный, в ладонь святого Жургута. Тот разворачивается к океану, занеся клинок. Взгляд его ищет Сигруда.
Мулагеш берет чудище на мушку. Кладет палец на спусковой крючок, делает глубокий вдох и стреляет.
Мир вокруг нее подпрыгивает, словно улицы и дома стоят на одеяле и это одеяло кто-то крепко тряхнул. Неизвестно, что еще хуже: чтобы тебя шифером после взрыва закидало или отдача этой хреновины.
Зато как приятно посмотреть на дело своих рук: святой Жургут от выстрела споткнулся и зашатался. Да, она, наверное, ключицу сломала, зато попала в тебя, злобный урод.
Жургут в ярости крутится, пытаясь засечь стрелка. Но, видимо, ее он не разглядел. Как это ни страшно, но придется стрелять второй раз…
Мулагеш ждет, пока чудище развернется к ней, а потом, морщась от боли, затаивает дыхание, словно готовясь к прыжку в воду с большой высоты, — и снова нажимает на спусковой крючок.
Вокруг еще раз все подпрыгивает. Мулагеш стонет от боли — тело громко ругается на такие нагрузки.
Святого Жургута выстрел отбрасывает назад. Пуля попала ему прямо в низ живота. Он вперяется взглядом в улицу и, дрожа от гнева, бросает меч.
Но на дороге темно, хоть глаз выколи, поэтому он не видит, что Мулагеш уже встала и похромала в сторону сторожевой вышки. Меч влетает в гору ящиков с другой стороны от железнодорожных путей — и пусть его, это не страшно.
Потом клинок, подрагивая в воздухе, возвращается обратно и с лязгом влетает в подставленную открытую ладонь. Святой Жургут склоняет голову к плечу, прислушиваясь: он ждет, что кто-то вскрикнет. Или выстрелит снова. Но кругом стоит тишина.
Мулагеш тихонько, медленно взбирается на сторожевую вышку.
Жургут шагает вдоль по улице, держа наготове меч, пустой взгляд вперяется то в один предмет, то в другой: чудовище ищет человека с винташем. Двигается адепт медленно и осторожно — настолько медленно и осторожно, что Мулагеш становится не по себе.
Он подходит к железнодорожным путям и разглядывает их. Должно быть, пытается сообразить, что это такое, наверняка он видит рельсы в первый раз в жизни. Хотя… зачем ему думать о рельсах, зачем вообще думать — это же бездонный колодезь ярости и жажды, готовый пожрать и поглотить весь мир.
Он смотрит на брошенную на путях Понжу. Потом переводит взгляд на развороченную кучу ящиков. Потом делает шаг вперед. И еще один. И еще.
Одной ногой он уже стоит на шпалах. Спокойно. Спокойно. Ждем, когда он второй ногой на шпалы встанет. Ну наконец-то — Жургут делает еще один шаг, и вот он уже обеими ногами стоит на путях.
И тогда Мулагеш, изрядное время выцеливавшая его, открывает огонь из ПК-512.
Когда Мулагеш слушала лекцию о том, как управляться с ПК-512, как стрелять, перезаряжать, какова техника безопасности, она обратила внимание на то, что инструктировавший ее офицер очень много говорил о монтаже и установке пулемета.
— Это стационарная система, — неоднократно подчеркивал он. — Его нельзя перемещать — во всяком случае пока. Мы изучаем проблему установки пулемета на машину на гусеничном ходу, но сейчас лучше считать, что это стационарная система. Потому что у нее… есть некоторые проблемы с монтажом и установкой.