– Сколько времени, генерал? – спросила Роза. – Вы уже выступали за долгую осаду, и я вам уже объясняла, что это невозможно. Когда эти стены падут? Спустя месяц? Полгода? А солдаты внутри? В результате мы лишь проиграем войну. Мы проигрываем войну каждый миг, что медлим.
Курт покачал головой.
– Стены никуда не денутся. А если этот бесполезный ублюдок прав, – он махнул рукой на Андерса, – то еды у них хватит на год, а то и больше, если правильно распределять. Может, там начнётся болезнь, но нельзя на это рассчитывать. Дайте мне пару недель.
– У нас нет пары недель, генерал. Может, у нас и пары дней нет. У нас кончается еда, выпивка и деньги, благодаря которым наши люди ещё здесь. Поверьте, генерал, люди быстро соскучатся. Изматывающая осада сократит нашу численность, а их… Им некуда деться. Всего за неделю моя армия соскучится, изголодается, и будет готова собраться и возвращаться домой к семьям. Всего за неделю эти гады в Тигле залатают все дыры в своей обороне. И даже если мы сможем достаточно долго держать осаду, и заставим их голодать, чем, по-вашему, это закончится? Найлз Брекович не даст им всем просто умереть. Он же бывалый военный командир, так?
– О-о, весьма, – встрял Андерс. – Поэтому мой отец выиграл бесчисленные битвы. А ещё он отличный воин. Однажды он в одиночку убил слона. Меч рубил и колол. Вот это было зрелище для пятилетнего мальчика.
– Андерс, заткнись, – сказала Роза.
– Лучше, если он выведет свои войска на нас. – Голос Курта звучал истощённо, его аргументы себя исчерпали. Бетрим пожалел его. Он много раз вот так спорил с Розой, и число своих побед мог счесть по пальцам трёхпалой руки, да еще пальцы бы остались.
Роза покачала головой и вздохнула.
– Как раз времени я вам дать и не могу, генерал. Чистокровные шатаются от потерь, понесённых за прошлый год. Они измотаны и почти добиты, но если мы не прикончим их сейчас, то через год, боюсь, это мы будем сидеть за стенами города, надеясь на спасение. А стены Чада не настолько неприступные, как стены Тигля. Вы собрали лестницы и таран?
– Ага, – сказал Бетрим, который сам следил за работой. Он, конечно, и понятия не имел, как строить лестницы, но, похоже, войска лучше работают, если какой-нибудь начальник стоит рядом и пытается казаться важным. – Чертовски здоровенные штуки. Не хотел бы сам по ним залезать.
– Тогда атакуем сегодня, – заключила Роза. – Поэтому, чем спорить со мной, генерал, попробуйте составить план.
Похоже, спор подошёл к концу, и в очередной раз закончился в пользу Розы. Она неспешно отошла и рухнула в мягкое кресло, застонала и несколько минут пыталась найти удобное положение. Все остальные попрощались и ушли искать себе занятия. Андерс по пути наружу подхватил бутылку. Паг несколько секунд подождал у выхода, но Бетрим отослал его взмахом руки.
– Ты уверена? – спросил Бетрим, глядя на изображения укреплений Тигля. Он немногое знал о нападении на города, но ловушку мог распознать с первого взгляда.
Роза вздохнула.
– Бетрим, прошу, хоть ты меня не допрашивай.
Бетрим обернулся и увидел, что его жена выглядит совершенно измученной. Ему показалось, что он даже заметил пару морщинок возле глаз. Очень странно было видеть её такой усталой – раньше она никому не показывала своей слабости.
Бетрим подобрался поближе и положил руку ей на плечо. Было что-то в Розе такое, что он увидел ещё в первый раз в борделе Биттерспрингс. Она сильнее всех, кого он когда-либо встречал, умнее большинства и беспощаднее смеющейся собаки перед раненой жертвой. Подняла себя из ничего. Из шлюхи стала регентом города, а сейчас собиралась провозгласить себя королевой. И всюду она за собой тащила Бетрима. Он не стал бы бросаться словами вроде "любовь" – здесь, в Диких Землях, это понятие казалось глупым – но он был чертовски уверен, что готов сделать для Розы всё, что она попросит. Даже броситься на неприступные стены Тигля.
– Я тя не допрашиваю. Чёрт, ясно ж, что из нас двоих ты умнее, и уж если кто и может сделать невозможное, так это ты. Так что, коли скажешь атаковать, мы попиздуем в атаку. Просто… Курт вроде как считает, что эт не лучшая мысль. Думаю, он в войне чё-нить да смыслит.
Роза фыркнула.
– Он что-то смыслит в сражениях. Вряд ли он знает что-то о настоящей войне, которая происходит за пределами сражений. Половина битвы состоит в том, чтобы всем было заплачено, и все были накормлены, чтобы у всех была новая обувь, и всё это одновременно с попытками управлять империей, в которой все так привыкли жить сами по себе, что уже не представляют, как работать сообща.
Бетрим подождал, пока Роза умолкнет.
– Мы уже получили Дикие Земли. У этих ебланов остался один город. Заперлись там, прячутся. И никто не огорчится, если мы оставим их тут гнить, а сами отправимся в Чад, рожать твоего ребёнка.
– Чистокровные – это чума Диких Земель. Если оставим хотя бы одного в живых, то они вернутся и разрушат всё, что мы строим. Тигель – это гнойная рана, которую нужно вырезать. Я обещала народу, что избавлю их от этой чумы чистокровных, и я это исполню. Я обещала себе.
Бетрим отступил на шаг назад и прислонился к серванту с выпивкой. Не самая надёжная поверхность, но всё равно приятно, когда спина хоть на что-то опирается. Некоторые считали его болваном, считали, что он не умён, поскольку не получил никакого образования и выглядел, как страшный сон, но Бетрим обладал чутьём, когда дело касалось историй, и сейчас он чуял, что Роза ему рассказала не все свои истории.
Он скрестил руки и пристально посмотрел одним глазом.
– Не хошь рассказать, чё ты против них имеешь?
– Нет.
Для кого-то всё бы на этом и закончилось, но Бетрим женился на Розе и провёл последние пару лет, помогая ей прорубать кровавый путь по Диким Землям. Он считал, что заслужил какое-нибудь объяснение, и умел и сам быть чертовски упрямым, если решал, что чего-то хочет.
– Жаль. Потому что никто из нас не выйдет из шатра, пока ты не заговоришь. И вряд ли Курт отдаст хоть кому-нить приказ нападать на город, пока ты не бросишь на него свой жуткий взгляд. Ага, как раз такой.
Роза закатила глаза, а потом улыбнулась.
– Но болтовня – эт просто трёп. – Она заговорила с тягучим акцентом Диких Земель, поднялась из кресла, направилась, покачиваясь, к нему и схватила через штаны его член. – Ртом я могу делать чё-то куда веселее, а?
Бетрим почувствовал, как напрягается от этой мысли, но не собирался дать себя отвлечь. Не в этот раз. Он положил руки ей на плечи и мягко надавил. Роза сначала сопротивлялась, но вскоре сдалась, закатила глаза и вздохнула.
– Ладно. – Она плюхнулась назад в кресло, с явным облегчением от того, что не надо стоять на ногах. – По крайней мере, принеси мне выпить.
Бетрим налил пару кружек эля, и Роза начала свой рассказ.
– Ты знал, что я на несколько лет старше своего братца, Шустрого?
Бетрим никогда на самом деле не задумывался ни о возрасте Розы, ни о возрасте Шустрого. По правде говоря, он просто радовался, что ублюдок давно обезглавлен и закопан. Уж кого-кого, а Шустрого Бетрим ни за что не хотел бы увидеть снова.
– На самом деле я помню ту самую ночь, когда он был зачат, – продолжала Роза. – Мне было три или четыре года, и я жила в борделе матери. В блядюжнике с ранних лет многое узнаёшь о блядстве.
Бетрим кивнул.
– Я их немало повидал. У твоей мамки ничё такой был.
– Да уж, – согласилась Роза. – И довольно выгодный. В Биттерспрингсе богатая клиентура, и моя мать не разрешала другим шлюхам работать в городе. Уж сколько предприимчивых дам надорвали пизду, пытаясь составить конкуренцию.
Бетрим поморщился, а Роза кивнула.
– Однажды вечером нарисовался чистокровный лорд. Грегор Х'ост, слегка пьяный и раскрасневшийся от купания в горьких источниках Биттерспрингса. Ты же помнишь этого чистокровного хуя?
Бетрим пожал плечами.
– Лично не встречал. Я был снаружи, разбирался с демонами, когда арбитр прибивал его к столу его же столовыми приборами. Впрочем, слышал, как он кричал. Наверно, в Хостграде все слышали, как орал этот уёбок.
Роза улыбнулась.
– Моё сердце греет мысль о том, что его пытал арбитр Инквизиции. Искренне надеюсь, что Грегор Х'ост сдох в ужасе и боли.
– И чё он натворил-то?
– Для начала, выебал мою мать. Хотя, это ты, наверное, уже и так знаешь. И, надо отдать ему должное, он ей заплатил. Выебал, заплатил, и впихнул ей в живот мелкого ублюдка. Не то чтобы Шустрый был совсем уж плохим. На самом деле он был довольно милым ребёнком, хоть все шлюхи его и испортили. И ещё ему в голову втемяшилось, будто он симпатичный. А уж то, что он рождён от чистокровного лорда, заставило думать, будто он лучше всех нас. – Роза улыбнулась, но это была жестокая улыбка, совершенно невесёлая.
– Потом, когда Х'ост уже шёл назад, на него уставилась моя сестра. Она раньше никогда не видела чистокровного лорда, как и никто из нас. Самым важным из всех, кого мы видели, был мэр города, который чудно́ себя вёл, одевался в одежду с рюшечками, но всё равно оставался простолюдином, который заигрался с деньгами. Х'ост был другим. Он ходил, пах и вёл себя так, будто всё и вся принадлежит ему.
– У тя была сестра? – спросил Бетрим. Роза никогда раньше не упоминала об этом, и, похоже, тому была веская причина.
Роза кивнула.
– На самом деле близняшка. Анемона. Помню, она дразнила меня, что я старше, потому что вылезла из матери первой. Это было так давно, что даже не помню её лица или голоса. Помню, что мы были близки, как две горошины в стручке. Х'осту не понравилось, как Анни на него смотрела. Все говорили, что он немного чокнутый, но… Он забил её до смерти, прямо там, в борделе, и все вокруг просто смотрели. Просто схватил кружку со стола и… ударил её, и бил, и бил… – Роза шмыгнула носом. Крупная слеза скатилась по её щеке.
Бетрим раньше видел, как она плачет – некоторое время в начале беременности это случалось довольно часто. Хотя в те разы она плакала не так. Тут это была скорбь. За всё время, что он знал Розу, после всего дерьма, через которое они прошли, сейчас она выглядела самой настоящей. Он подошёл к ней, поморщился, вставая на колено, взял её маленькую ручку в свою большую мозолистую лапу и сжал. Роза снова шмыгнула, и ей понадобилось неск