– Вы предлагаете полное отступление? – Роза посмотрела в сторону города. Ей казалось, что они так близки к тому, чтобы захватить его, так скоро войска потекут внутрь. Да, многие солдаты погибли, а их тела разбросаны повсюду, но ещё многие способны сражаться.
– Не постыдно отступить и переосмыслить наши варианты, миледи, – продолжал генерал Верит. – Они не смогут быстро починить эти ворота, по крайней мере настолько, что мы не сможем снова их выбить. Давайте отступим, залижем раны и обдумаем другие способы атаки.
У Розы закружилась голова, её накрыла волна тошноты, и она споткнулась. Мир потускнел, солнце на миг погасло, и показалось, что из неё вытекло всё тепло. Она открыла глаза и обнаружила, что смотрит на небо. Хлопковые облака плыли по морю. Во рту ощущался вкус меди, сверху появилось бледное лицо Люсиль, смотревшей вниз с выражением чистого ужаса.
– Где я? – сонно сказала Роза.
Где-то неподалёку прозвучал горн – громко и гулко, словно прокатился по небу. Звук скоро подхватил другой горн, а потом и ещё один, где-то далеко.
– Перед Тиглем, миледи.
Роза закатила глаза и застонала, с трудом поднимаясь на колени. Она увидела стены Тигля, по-прежнему высокие, и по ним бегали маленькие человечки, словно муравьи, рассерженные дождём. Снова прозвучали горны.
– Люсиль, почему я на земле? – под ней была короткая и сухая трава. Роза разлеглась на ней.
– Вы упали в обморок, миледи, – сказала Люсиль, помогая Розе сесть, а потом положила одну руку ей на лоб, а другую на живот.
Роза поморщилась. Она терпеть не могла показывать слабость перед человеком, командующим её армией.
– Проклятое дитя. – Роза вздохнула и попыталась встать. Даже с помощью Люсиль потребовалось немало времени и много раскачиваний. – В обморок?
– Такое не редкость, миледи. Особенно когда женщина на такой стадии переусердствует.
Роза скривилась и захотела оттолкнуть её, чтобы стоять самостоятельно.
– Наши войска отступают, – сказала Роза, щурясь на город.
– Такой я им отдал приказ. – Генерал Верит всё ещё махал голубым флагом. –Поздно меня останавливать, леди Роза. Видите, мы уже отступаем.
Роза сплюнула и бросила на него злобный взгляд. Хотелось кричать, хотелось орать на него, но было чувство, что он прав. Им не перенести таких потерь. Её атака ва-банк провалилась. Можно было себе представить, как Найлз Брекович и Алистар Д'роан злорадствуют на пиру за бокалом вина, в то время как их солдаты, которые и выиграли сражение, отдавая свои жизни, едят скудный солдатский паёк.
– Генерал, вы действовали без моих приказов, – прошипела Роза. Может, он действовал и правильно, вот только ещё это было предательство.
Генерал Верит повернулся к ней, всё ещё махая флагом. Он кивнул, и на миг показалось, что под своей густой бородой здоровяк по-настоящему сконфужен.
– Прошу прощения, миледи. Я отдал приказ, пока вы были без сознания. Я искренне полагал, что вы, если бы могли, приняли бы именно такое решение.
Роза улыбнулась. Генерал был не так глуп, как выглядел, а она, случалось, об этом забывала. Ему удалось весьма ловко выйти из темы с предательством так, что ни один из них не потерял лица.
– Думаю, мне нужно отдохнуть, генерал. Вы можете без меня организовать отход войск?
Роза опиралась на Люсиль сильнее, чем ей хотелось бы, и всё равно стоять прямо было сущей пыткой. Казалось, лодыжки вот-вот выгнутся, и она чувствовала, как качаются ноги. Другие женщины весь срок до самого рождения вынашивали ребёнка, даже ни разу не споткнувшись. Роза решила, что завидует им.
– Да, миледи. Я доставлю вам рапорт, как только получим точные данные о потерях. – Генерал низко поклонился, а потом выпрямился и уставился на город и на солдат, возвращавшихся по полю боя.
Роза последний раз взглянула на противостоящие ей стены, но смотреть на них было так неприятно, что она повернулась к лагерю. Люсиль поддерживала её на каждом шагу. Роза надеялась, что Бетрим где-то там, отступает вместе с остальными.
23. Чёрный Шип
Оказалось, что чертовски полезно таскать с собой большой двуручный топор, который лучше годится рубить дрова, чем людей, когда перед тобой на пути деревянная дверь. Они прошли первые ворота и поднялись к двери, которая вела внутрь внешней стены и к бойницам. У Бетрима за спиной было несколько дюжин солдат, и большинство – солдаты Пропавшего. Они прикрывали его своими щитами и жизнями, а Бетрим несколько раз хорошенько ударил по двери, и топор пробился.
Он почти ожидал, что как только будет пробита первая дыра, тут же вылетит стрела, но с другой стороны никто даже не пискнул. Похоже, солдаты внешней стены были слишком заняты теми, кто взбирался по лестницам, и ни капли внимания не уделяли тем, кто прорвался через ворота. Небольшой недосмотр, решил Бетрим, но уж ему-то нечего было жаловаться на удачу.
Ещё пара мощных взмахов, и стало ясно, что дыры хватит, чтобы просунуть руку и отпереть дверь – хотя сам он не собирался добровольно рисковать конечностью. Капитан Пропавший оттолкнул Бетрима с дороги и пихнул к двери одного из своих людей. Солдат не медлил, сунул руку в дыру, пошарил немного, а потом напрягся и закряхтел. С другой стороны раздался громкий удар, и дверь распахнулась.
Их по-прежнему осыпали дождём стрел. Бетрим решил, что он за этот день видел больше стрел, чем большинство стрелоделов видит за всю свою жизнь. Несколько парней Пропавшего ворвались в дверной проход, а Бетрим оттолкнулся от капитана и втиснулся в строй солдат, которые скрывались вверху, на лестнице, ведущей к бойницам на стене.
Он считал, что выглядит довольно героически, стоя во главе атаки и захватывая внешнюю стену. Такие истории обычно и превращаются в легенды, а с именем Бетрима уже было связано немало легенд. Солдаты видели, что он не просто сражается среди них, но и ведёт их на передовой. Разумеется, передовая – это всегда очень опасное место, и Бетрим знал, что уже помер бы с десяток раз, если бы за ним не присматривал Пропавший, решительно настроенный дать ему выжить.
Свет был таким тусклым, что Бетрим едва мог различить человека перед собой. Он прогромыхал по витой лестнице с большим топором в руке и с желанием сделать паузу и отдохнуть. Казалось, целая вечность потребовалась, чтобы подняться по ступенькам, и к концу все задыхались, но всё-таки они выбили другую дверь, которая вела прямо к бойницам наверху стены.
Сразу стало понятно, что бой не закончился во время их небольшой пробежки по лестнице. По всей стене перед ними Бетрим видел десятки защитников Тигля, и все пытались зарубить маленькую кучку нападающих, защищавших ближайшую лестницу. А тем временем с внутренней стены – справа и выше – их поливали дождём стрел.
Бетрим не тратил времени на расчистку прохода, а сразу бросился вперёд, за дело, и всё больше и больше солдат высыпало вслед за ним.
Первый защитник стоял спиной к Шипу – большой топор опустился между его лопаток, разрубив кольца кольчуги и хребет. Другой гад развернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как дюжина солдат Пропавшего набрасывается на них, и мечи рубят снова и снова. Первая линия защитников умерла, даже не поняв, что на них напали.
Бетрим зарычал и снова ударил топором. Лезвие отбили до того, как оно вырубило кусок из защитника, но оно попало в плечо, и Бетрим резко дёрнул. Бедолага споткнулся, вывалился вперёд из шеренги, и его быстро убили мечом в глаз. Бетрим глянул туда и увидел на другом конце меча капитана Пропавшего, который, как обычно, старался держаться к Шипу поближе.
Не хватало места, чтобы по-хорошему махать топором. Все стояли плечом к плечу, рыча и крича на защитников, которые изо всех сил старались отступить, но оказались запертыми между группой Бетрима и теми, кто всё ещё поднимался по лестнице.
Мужчины и женщины по обе стороны стали умирать, когда защитники, зажатые между лестницей и новыми нападавшими, поняли, что им нечего терять. Они бросились на солдат Бетрима, даже когда гады-лучники на внутренней стене поняли, что происходит, и начали пускать свои стрелы.
Бетрим услышал позади себя крики умирающих и проигнорировал их, снова и снова обрушивая свой топор, отдав заботу о щитах солдатам перед собой. В этом главная беда с битвами, в отличие от доброй драки – в битвах всегда всё зависит от людей со щитами и от людей с копьями. Бетрим предпочитал честный бой, в котором всё решалось мастерством и иногда жульничеством, а не копьём или стрелой, которых и не увидишь, пока не станет поздно. На самом деле Бетрим предпочитал вовсе не сражаться – лучше всего оставить нож в глотке гада задолго до того, как он вообще узнает о том, что будет бой.
Как бы то ни было, схватка на стене оказалась ещё кровавее и яростнее, чем у ворот, но подкрепления прибывали со стороны Бетрима, и потому они не сомневались, что победят. Он лишь надеялся, что проживёт достаточно долго, чтобы на это посмотреть.
– ВНИЗ! – прокричал Пропавший, и Бетрим почувствовал, как сильная рука на плече тянет его вниз, за первую линию его солдат.
ФРУНК!
Бетрим почувствовал удар позади, движение воздуха и услышал звуки волочащихся тел. Сразу за этим начались крики, и Бетрим оглянулся и увидел три тела, проткнутые снарядом "скорпиона" толщиной с небольшое деревце. Пару секунд он мог лишь глазеть на три трупа, нанизанных на древко, словно гигантский человеческий шашлык. Он подумал, что сволочи на внутренней стене наверняка уже заряжают следующий снаряд.
– Вставайте между ними! – крикнул Бетрим. – Не давайте уёбкам мишени!
Довольно скоро предложение стало приказом, и всем захотелось срочно его исполнить. Шеренга солдат Бетрима сурово наседала на защитников, уже не беспокоясь о свободном пространстве для взмаха мечом или топором – гораздо важнее было оказаться вне зоны прямой видимости боевых машин на внутренней стене. Никакой щит не защитит от попавшего в цель снаряда из "скорпиона".
Бетрим поскользнулся на крови и выронил топор. Вытащил из-за пояса один из маленьких кинжалов. У него ещё оставалось больше дюжины спрятанных стальных предметов – понадобился бы поистине пристальный обыск, чтобы найти их все. Благодаря росту и весу он втиснулся в шеренгу защитников и бил ножом под доспехи гадов, где только мог.