оё время, но он не был воином. Бетрим не сомневался, что даже с одной рукой и без оружия смог бы победить чистокровного лорда.
– А он прав, – проскрежетал Бетрим, раздумывая, вернёт ли Торивал его на колени, если он попытается встать.
– Пока нет. – Слетели первые слова Найлза Брековича, сказанные тихим голосом.
– Он опасен! – настаивал Д'роан.
– Нет. Мёртвый он сейчас намного опаснее, чем живой.
Теперь Бетрим понял. Брекович боялся превращать его в жертву. Чёрный Шип – это лицо и имя, которое знают все Дикие Земли. Если его убить, это сплотит людей и доведёт армию до безумства. Намного безопаснее держать его живым, а потом убить, когда всё будет кончено.
Д'роан взглянул на Бетрима. Бетрим улыбнулся Д'роану.
Танит Фанклин стоял молча позади всех, не говоря ни слова. Бетрим раздумывал, этот человек с семьёй – гости в Тигле или пленники? Чистокровные друг дружку не очень-то жаловали, а Фанклин казался в лучшем случае робким и слабым.
– Чёрный Шип, ты оказал нам в каком-то роде услугу, – сказал Найлз Брекович, не отводя взгляда от факелов и костров вдали. – Чистокровные семейства давно заключили соглашение. Мы ссоримся из-за прав на землю, сражаемся армия на армию, или выставляем чемпионов, если нужно, но ещё все мы поклялись защищать друг друга. Поскольку если одного из нас окончательно уничтожат, то это было бы не только неслыханно, но ещё и побудило бы остальных действовать сообща.
Бетрим сомневался, что правильно понимает значение слова "побудило", но догадывался, куда Брекович клонит. Из девяти чистокровных семейств благодаря Розе и Чёрному Шипу остались только три. Если они не сдохнут в этом городе, то оставшимся чистокровным достанется втрое больше территории, чем прежде.
– Грегор Х'ост собирался это изменить, – сказал Д'роан, осмелившись, наконец, выйти из-за охранников и встать возле Брековича у парапета. – Он хотел собрать армию, способную бросить вызов всем нам.
– И он собрал такую армию, – возразил Брекович. – К счастью для нас, ему не выпало возможности ей воспользоваться.
– Твоих рук дело, как я понимаю, – ухмыльнулся Д'роан, взглянув на обрубок левой руки Бетрима.
– Ага, приложил руку, – сказал Бетрим.
– По всем сообщениям Грегора нашли прибитым к его обеденному столу его же столовым прибором. – Дико, уродливо загоготал Д'роан. – Как раз таким ты знаменит.
Бетрим хотел было поспорить, хотел сказать, что никого не пытал в своей жизни, и что Грегора Х'оста убил арбитр Инквизиции. Впрочем, только напрасно сотрясал бы воздух. Он многие годы пытался убедить всех, что невиновен в смерти Х'оста, но люди всё равно вешали это на него.
– Похоже, большая часть той армии стоит щас лагерем прям у твоих ворот, – прохрипел Бетрим. – Видать, я тока задержал её приход к твоим дверям.
Найлз Брекович повернул голову и уставился на Бетрима выпученными глазами.
– Задержка – это всё, что мне было нужно. – Некоторые улыбнулись бы в предвкушении явной победы, но только не Найлз Брекович. Эмоций на его лице было столько, что с тем же успехом оно могло быть вырезано из камня.
– А ещё, Чёрный Шип, ты полностью уничтожил всё наше соперничество, – продолжал Д'роан. – Шесть семейств сгинули. Х'осты, Йогарены, Ферины, Тёрны, Уай'лендеры и Кайрны. Все мертвы. И все их земли предстоит забрать.
– Ага, – кивнул Бетрим. – Я знаю. Мы и забрали их земли. Даже если вы нас всех перебьёте, вряд ли народ просто примет вас обратно.
– Они примут любого, кто махнёт мечом у них над головами, – прошипел Найлз Брекович. – Народ это всего лишь кроткие рабы с иллюзией свободы. Посмотрим, Чёрный Шип, как далеко зайдёт поддержка людей, когда я покажу им твою голову.
Бетрима уже достало стоять на коленях перед парой чистокровных придурков. Он, закряхтев, с трудом поднялся на ноги, и немало порадовался, что Торивал на этот раз не вернул его обратно.
– Всё, чё ты тут наговорил, случится, тока если ты выберешься живым, а этого не будет. Ну, схватил ты меня, и чё? Убей меня, или оставь в живых – и так и так Роза возьмёт эти стены. Ей похрен, что ты тут меня держишь.
Д'роан рассмеялся.
– Шип, ты болван.
Брекович кивнул Торивалу, и чокнутый ублюдок толкнул Бетрима к парапету, указав на стоявшую снаружи лагерем армию.
– Чёрный Шип, я привёл тебя сюда не для того, чтобы обмениваться колкостями, и не для того, чтобы угрожать тебе, – холодно сказал Брекович. – Я привёл тебя сюда посмотреть, как умирает твоя шлюха.
Бетрим ощетинился, но вырываться из лап Торивала было бесполезно, и он знал, что тот изобьёт его в мясо по малейшему поводу.
– Думаешь, та кавалерия внизу справится? – Бетрим натужно усмехнулся треснутыми губами. – Нас всё равно больше. У нас есть укрепления…
– Чёрный Шип, что у вас есть, так это предатель в ваших рядах.
26. Андерс
Ночь была темна, Андерс радостно пьянствовал, а лагерь бурлил от криков солдат, пивших за павших. Ничто так не приводит людей в настроение приподняться с колен, как разгромное поражение. Конечно, настроение было чуть менее крикливым и чуть более мрачным, чем хотелось бы, но, тем не менее, выпивка текла рекой.
Следовало признать, решил Андерс, есть и светлая сторона в потере почти половины армии – теперь осталось намного больше пива, чем необходимо на поддержку солдат. Он уже радостно пил четвёртую кружку за ночь, и жалел, что она ещё не восьмая. Убийства вызывают жажду, и, хотя сам Андерс не принимал участия в битве, но от наблюдения за резнёй пить ему хотелось изрядно. Он сильно переживал за жизнь босса. К этому времени все считали, что отец Андерса захватил Чёрного Шипа, а Андерс всегда находил, что роскошный тост это отличный способ перестать волноваться о том, что старого друга порубили на куски.
В такие времена Андерс скучал по Бену. Бен Шесть Городов никогда не отказывался хорошенько попьянствовать ночь напролёт, когда бы ни подвернулась под руку выпивка. На самом деле он иногда по выпитому догонял даже Андерса, хотя для бедняги Бена это никогда не заканчивалось хорошо. Впрочем, сейчас не время было ворошить прошлое – Бен окончательно умер, повешенный на стенах Рейнгарда, и сейчас гниёт. Печальный финал для одного из самых громких имён в Диких Землях.
Когда Андерс бывал с собой ещё честнее, он скучал по Рилли, хотя и старался, чтобы такое случалось как можно реже. С мелкой брюзжалкой было здорово вместе напиваться, и в обнажённых проказах, нередко следовавших за пьянкой, она вела себя особенно дико – а Андерс всегда питал слабость к таким сильным женщинам. К несчастью, Рилли родилась морячкой в роду моряков, и Роза отправила её с флотом на помощь Элайне Блэк и другим пиратам. Для Рилли это была хорошая возможность – свой корабль с командой – но так же это означало, что ещё одного друга Андерс может никогда больше не увидеть, и в своей эгоистичности он хотел, чтобы она никогда не уходила.
Андерс понял главную проблему пьянок с солдатами – они не питали настоящего уважения ни к нему, ни к его многочисленным достижениям. Пусть Андерс неплохо владел мечом, но он никогда не принимал участия в настоящей битве, и не горел таким желанием. Большинство солдат считало его трусливым – и, по правде говоря, в этом они не ошибались – и неопытным – а вот здесь они были совершенно неправы.
Андерс стоял плечом к плечу с Чёрным Шипом и Генри против небольшой армии демонов, и по меньшей мере одного из них убил лично. К несчастью в это достижение большинство солдат обычно не верило, поскольку идея о демоне, завладевшем человеком, несколько за пределами понимания обычных людей. Поэтому они часто называли его брехуном, и в их компании быстро становилось неуютно.
Так что Андерс переходил от костра к костру, от группы к группе, стараясь не слишком засиживаться. Побочным эффектом этого стало постоянное движение, в то время как ему-то хотелось рухнуть у очередного костра и так напиться, чтобы он не мог вспомнить своего происхождения.
Иногда коварная часть разума, которой нравилось дразнить его, отмечала, что на самом деле он постоянно убегает, и никогда не сможет убежать так далеко, чтобы навсегда избавиться от преследующего чувства вины. В конце концов, он же здесь, в сердце своего фамильного дома, и готов обрушить его стены и увидеть, что останется от его семьи, отданной на суд Диких Земель. И всё это потому, что он случайно убил свою младшую сестру. Да, а ещё он убил сына Алистара Д'роана, и радовался смерти этого мелкого говнюка, но никогда не хотел, чтобы в это оказалась замешана сестра. И если бы не её смерть, он всё ещё мог быть Брековичем. Сидел бы там с оставшимися чистокровными и смотрел сверху вниз на военный лагерь.
Андерс прервал мрачное течение бессвязного разума и подумал, не пора ли осмотреться и направиться к шатру босса, но поскольку Чёрный Шип пропал, то ясно было, что приём Розы будет холодным, а то и ледяным, если не острым.
Ему пришло в голову, что нынче он знает не очень-то много людей. Круг друзей стремительно сокращался.
Взгляд Андерса зацепился за знакомое лицо. Сузку привалился к бревну и таращился на языки пламени ближайшего костра. Хонин выглядел намного хуже прежнего, и к тому же держал в руках бутылку чего-то. Андерс уже давно знал Сузку, который никогда не прикасался к алкоголю, предпочитая воздержание, в то время как сам Андерс напивался вусмерть.
– Перн, старина, – пробормотал Андерс, нетвёрдо шагая к костру, и едва не свалившись на ближайшую палатку. – Эх, как жаль, что ты не открыл для себя чудеса алкоголя чуточку раньше. Я бы такое веселье показал тебе в Приюте Фортуны!
Сузку заворчал и протянул бутылку. Андерс бросился на перехват, пока кто-нибудь из солдат не умыкнул её. Он понятия не имел, что в бутылке, но практически не сомневался, что оно поможет в его нынешнем угрожающе-почти-трезвом состоянии.
– На вкус гадость, и от неё мне только хуже, – сказал Сузку, скривившись, когда Андерс выхватил бутылку. – Ты зелёный.