Было что-то в паническом крике лошади – этот звук потряс бы и самый слабый разум. Он был даже хуже вопля младенца, по крайней мере на слух Андерса. Единственный настолько же безумно неприятный звук, из тех, что он когда-либо слышал, издавала жаба, которую мучил кот. Тогда он честно не мог понять, как такой громкий резкий шум мог исходить из кого-то настолько маленького, зелёного и бородавчатого. Странная мысль в голове человека, на которого несётся смерть.
У Андерса совершенно вышло время, и он всё ещё понятия не имел, как сражаться с человеком на лошади. В последний миг он швырнул меч вперёд и бросился наземь, свернувшись калачиком и закрыв голову руками.
Из этой позы, не видя ничего кроме пыли и утоптанной земли под собой, Андерс чувствовал топот мчавшихся лошадей. Услышал очередной крик, точно лошадиный, который внезапно оборвался. Где-то рядом начал кричать человек.
Андерс развернулся и посмотрел вверх. Повсюду вокруг него всё ещё шла битва. Палатки горели, пешие сражались с всадниками, и землю усеивали трупы, которые в тусклом ночном свете казались просто окровавленными комками. Он выгнул шею в другую сторону и увидел, что лошадь, которая неслась на него, теперь рухнула на землю, вывернув шею под неестественным углом, а в её глазу торчит длинный меч. Солдат застрял под ней и безуспешно пытался вытащить ногу.
– Встать, – приказал генерал и наклонился, чтобы схватить Андерса под руку и поднять на ноги.
Андерс хотел было позволить ногам подкоситься, чтобы тут же сесть назад, но не сомневался, что тогда генерал с радостью оставит его здесь, а через прореху в защите прорывалось всё больше и больше вражеской кавалерии.
– Возьми свой меч, – прорычал генерал Верит, обходя убитую лошадь, и мимоходом обрушил булаву на лицо застрявшего солдата.
Андерс попытался не смотреть на окровавленное костлявое месиво, пока обходил лошадь, и с тошнотворным хлюпаньем вытащил меч из её глаза. Он считал себя довольно крепким, но всё же почувствовал, как рвота подступает к горлу.
Солдаты-предатели снова появлялись из-за кольев, воодушевлённые огромными подкреплениями. Они, кровожадно крича, направлялись в сторону Андерса и его маленькой группы – двадцать вооружённых мужчин и женщин. Первая волна рухнула наземь с торчащими в них стрелами. Андерс просто таращился пару секунд, когда трупы упали.
– Назад! – взревел генерал и потащил Андерса за во́рот прочь от передовой.
Кавалерия уже врывалась в лагерь, отряды преследовали убегающих солдат и рубили тех, кто решался встать у них на пути. Прибывало всё больше всадников, подпирая передние ряды, хотя они уже и бросались убивать всех, не одетых в чёрные цвета Тигля.
– Назад! – снова взревел генерал Верит. Сложно было понять, как он оставался настолько подвижным и умудрялся ещё тащить Андерса, истекая кровью из весьма скверной на вид раны в животе – но ни к чему спорить с человеком, который спасал ему жизнь по меньшей мере ежеминутно.
Новые пешие солдаты пробежали между кольев, и очередная волна упала под стрелами лучников, занявших позиции позади генерала.
– Нет, не пехоту. Цельтесь в лошадей! – прокричал генерал Верит. – Кавалерия! – проворчал он и согнулся пополам.
– Как вы? – спросил Андерс. Вопрос, на самом деле, дурацкий, но больше ничего в голову не шло.
Генерал отмахнулся от Андерса и снова выпрямился.
– Надо отступить, отыскать подкрепления. Перегруппироваться. – Взгляд здоровяка не отрывался от разыгрывавшейся перед ними битвы.
Лучники перевели внимание на лошадей, осыпая их дождём стрел. Андерс не знал даже, целятся ли они, или просто стреляют в толпу. Новые пехотинцы также подоспевали, и группа солдат генерала бросилась им навстречу. Андерс, вопреки своим убеждениям, примкнул к ним, выводя перед собой мечом восьмёрки так, словно знал, как им пользоваться.
29. Сузку
У ног Перна валялось четыре тела, и к ним упало пятое. Наёмники с дальнего юга, которых привели из Солантиса. Шестой – юнец со слюной на губах и страхом в глазах – повернулся и побежал. Перн не стал его преследовать. Остановился, только чтобы вытереть меч об павшего, и пошёл дальше в сторону передовой.
Мимо него пронеслась лошадь без всадника, у которой горел хвост. Животное, конечно, паниковало, и вряд ли что-то могло успокоить бедолагу. Перн ещё немного смотрел на неё, а потом повернулся и увидел бегущего на него человека с высоко поднятым мечом. Лёгким защитным движением он отвёл удар и человека в сторону. Его первый ответный удар пробил левую лодыжку солдата, а второй оставил глубокую рану на спине. Человек упал наземь, хныча от боли, а Перн пошёл дальше. Обычно он не оставлял врагов в живых, но этот человек сейчас ждал только быстрой смерти, и её Перн даровать не собирался.
Перн остановился перед горящей палаткой и кончиком меча поднял полог. Внутри тлел окровавленный труп, в нос ударил запах обугленной плоти. Когда Перн опустил полог, раздался крик о приближающейся кавалерии.
Рядом между палатками бежали два человека, которых преследовали три солдата на лошадях. Перн видел, как один человек отпрыгнул в сторону, врезался в палатку и запутался в ткани. Второго зарубили сразу, как только его догнала первая лошадь – она даже не сбилась с шага, когда всадник обрушил меч на голову несчастного.
Уже три лошади одна за другой мчались на Перна. Первый всадник отлично выбрал направление, и Перну ничего не оставалось, кроме как парировать удар и пропустить его мимо себя. Приблизилась вторая лошадь, и Перн отошёл в сторону. Он остановил свой меч, не желая бить по лошади, не желая ранить несчастное животное. Она не виновата в намерениях всадника, а её аура была небесно-голубая, как и у большинства животных, хотя по ней змеились жёлтые полоски страха.
Перед третьей лошадью Перн шагнул вперёд, в последний миг плавно отскочил, отбив удар всадника, схватил солдата за руку и стащил с седла. Лошадь, избавленная от груза, помчалась дальше, отчаянно желая оказаться подальше от такого количества огня. Солдат извивался на земле, он явно вывихнул плечо. Перн прикончил его ударом в сердце и развернулся к двум всадникам, которые промчались мимо него. Они уже исчезли из виду, даже не остановившись убедиться, что убили его, или что их товарищ выжил.
– Они не остановились, – сказал солдат, который врезался в остатки палатки. Он пытался высвободиться из ткани, и Перн протянул руку и вытащил его на истоптанную тропинку рядом с растоптанным телом его товарища.
– Они не собираются добивать каждого из нас, им нужно только причинить как можно больше урона, прежде чем мы перегруппируемся. Нас больше, но мы рассеяны и дезорганизованы. Внезапность на их стороне, но это ненадолго.
Солдат кивнул и почесал кровоточащий нос, который выглядел сломанным, но жаловаться не стал.
– Куда теперь? – спросил солдат.
Уже и другие направлялись к ним – некоторые поодиночке, другие по двое, по трое. Всего за несколько секунд Перна окружил десяток солдат, и все хотели знать, что им делать. Он никогда не считал себя вожаком. Как хаарин он делал то, что скажут. Служить клану, служить клиенту. Как хонин – следовал за Чёрным Шипом, доверяя его решениям. Он редко и за себя-то делал выбор, не говоря уже о других.
– На передовую, – сказал Перн. – Там мы найдём генерала Верита, а ему потребуется любая поддержка.
Этот простой приказ, казалось, придал мужества ближайшим солдатам. Они уже не чувствовали себя потерянными, пойманными в ловушку, одинокими, и не знающими, что делать посреди поля битвы. Перн дал им цель и направление.
Перн вместе со своими новыми войсками направился в сторону передовой. Они проверяли палатки и принимали всё новых и новых солдат, постоянно увеличивая численность. И даже нашли капитана, которая изо всех сил сражалась вместе с четвёркой своих людей против двух всадников. Перн бросился на первого и стащил его c лошади, а второго проткнули копьём ещё прежде, чем он понял, что враги позади него. Позднее капитан принесла благодарности и приказала своим людям примкнуть к Перну. Вскоре оказалось, что Перн возглавляет более сотни солдат и ведёт их на передовую, вступая по пути в бой как с кавалерией, так и с предательскими наёмниками.
Чем ближе они подходили, тем больше встречалось врагов, и тем меньше оставалось целых палаток. Землю повсюду усеивали трупы – одни зарубленные, другие затоптанные. Утешало только то, что множество трупов было в чёрной форме Тигля, и бродило немало лошадей, не знавших, что делать без всадников. Некоторые солдаты отваживались захватить лошадей, но Перн чувствовал себя увереннее на земле, и его воротило от мысли подвергать опасности невинное животное.
Теперь они сражались за каждый шаг – одни солдаты со щитами держали позиции, выстроившись в шеренги, а другие кололи копьями из-за их спин. Перн ходил позади шеренг, направляя прибывающие подкрепления – а их прибывало всё больше. Он не понимал как, но, спустя несколько трупов, превратился из телохранителя в армейского офицера.
Когда столько людей собираются вместе, невозможно различить отдельные ауры. Перн видел только оранжевую массу, поднимавшуюся от людей – страх и гнев, поровну.
– Туда, налево, – приказал Перн отряду, подбежавшему сзади. Солдаты напирали и умирали, а левый фланг только что пережил атаку кавалерии. Они едва не сломались, но держались крепко. Похоже, кавалерия Тигля растянулась, и их тактика набегов провалилась.
Грохот копыт предупредил Перна за секунду перед тем, как пять лошадей промчались мимо него сзади. Он едва успел крикнуть, прежде чем лошади прорвали шеренгу солдат, сокрушая тела и сея хаос среди солдат. Передние всадники из Тигля не теряли времени – они прорвались в прореху и разбили шеренгу надвое.
– Бля! – ругнулся Перн и бросился вперёд. Добежав за несколько секунд, он прыгнул на первого всадника, стащил с лошади и врезал тяжёлым сапогом по лицу.
Развернув лошадь в сторону всадников из Тигля, Перн шёпотом извинился и уколол животное в зад. Лошадь попятилась, залягалась и начала пробиваться в толчею кавалерии.