– Даже в детстве Лиша вечно на тебя засматривалась, – бросил Френсис.
Андерс знал, что брат не сможет забыть об этом. Он был влюблён в эту женщину ещё с пяти лет, и хотя теперь они женаты, Френсису приходилось жить с знанием, что девственность Лиши забрал Андерс. Разумеется, на самом деле это означало лишь то, что Андерс первым получил кровавый неловкий секс, какими бывают большинство первых раз.
– Даже наши братья и сёстры всегда любили тебя больше, Андерс. Всем ты вечно нравился больше и НИКОГДА ЭТОГО НЕ ЗАСЛУЖИВАЛ! – проревел Френсис и обрушил шквал сильных ударов, от которых Андерс старался лишь удержаться, чтобы выжить.
Изо всех сил блокируя и парируя, Андерс начал кружить. Шаг за шагом он поворачивался, вынуждая младшего брата поворачиваться вместе с ним. Он не знал точно, куда гнёт, но Френсис уже по-настоящему разозлился, и Андерс планировал по меньшей мере хоть как-то это использовать.
– Отец даже не назвал меня своим наследником, поскольку он всё ещё надеется, что ты очнёшься, вернёшься и станешь умолять снова назвать тебя своим сыном. – Френсис остановил свою дикую атаку, тяжело дыша и морщась от какой-то боли. Андерс подумал, не собраться ли с силами на свою атаку, но решил, что смысла в этом немного. В честном бою он Френсису просто не ровня.
– Так вот за что мы на самом деле дерёмся, младший братец? – спросил Андерс. – Последние два сына Найлза Брековича сражаются за то, кто будет большим лордом в большом городе. – Он рассмеялся. – Забирай себе, братец. Я никогда не хотел наследовать эту хрень. Пусть отец этого и не принял, но это не меняет правды, которую мы оба знаем. Ты, Френсис Брекович, его наследник.
Френсиса в замешательстве наморщил лоб, выпрямился, зажав бок одной рукой, а второй крепко держа рукоять меча.
– Тебе правда наплевать? – спросил Френсис, словно никак не мог понять, почему Андерс не хочет быть чистокровным лордом.
Андерс улыбнулся младшему брату.
– Ни капли. Всё твоё. В смысле, не очень-то это и важно, когда мы вот-вот обрушим стены прекрасного папиного города.
– ХУЙ ТЕ… – Френсис так и не смог закончить своё ругательство, поскольку сержант Пырнутая и ещё один солдат ударили его сзади, свалили на пропитанную кровью землю и выкрутили руки за спину, а другой солдат принёс верёвку.
Андерс присел на корточки и уставился на Френсиса, который безуспешно пытался вырваться.
– Что ж, – со вздохом сказал Андерс. – Видимо, теперь у нас есть способ вернуть Чёрного Шипа, а?
33. Сузку
Ход битвы изменился. Несмотря на то, что солдат армии Розы застали врасплох, и им пришлось столкнуться с врагами на лошадях, они сумели сплотиться и ударить в ответ. Теперь оставшаяся кавалерия оказалась зажата между рядами солдат и оборонительными сооружениями лагеря.
Контратака Тигля провалилась, и солдатам Розы оставалось лишь заставить их заплатить за эту попытку как можно дороже. Чем больше людей и лошадей они убьют сейчас, тем меньше придётся убивать, когда в следующий раз нападут на город.
– Мы закончили? – спросил Перн полевого врача.
– Нужно зашивать, – проворчал тот.
– Тогда я вернусь, когда всё закончится. Теперь всё?
– Ага. Прочистил и перевязал, как мог, с учётом обстоятельств.
– Хорошо. – Перн поблагодарил врача и зашагал прочь, назад к шеренгам, где он мог командовать прибывающими подкреплениями.
Далеко на востоке начало подниматься солнце. Перн его ещё не видел, как и лучей света, но небо уже светлело, в полном объёме стало видно то, что творилось ночью – и редко Перну доводилось видеть такую резню.
Повсюду разбросанные трупы лошадей и людей. Вдалеке начинались оборонительные рубежи, и поле было усеяно разваленными палатками, выжженными костровищами и трупами. Битва ещё даже не закончилась, а птицы карроки уже кружили в вышине. Некоторые даже опустились поесть, впивались в плоть и разрывали её острыми как бритва клювами. Перн и раньше видел этих гигантских птиц, но никогда так близко, и его поражали их размеры – каждая почти с взрослого человека.
Падало всё больше лошадей, и всадники вместе с ними. Прямо за краем щитов и копий, на поле боя, тела падали и растаптывались. Если падал солдат на их стороне, в стене щитов, то его оттаскивали назад в безопасное место, и им занималась дюжина полевых врачей, которые пытались спасти как можно больше жизней.
Перн по-новому зауважал мужчин и женщин, занимавшихся исцелением. Их руки были скользкими от чужой крови, а лбы – мокрыми от пота. Они работали так интенсивно, что у Перна кружилась голова, и не делали перерывов между пациентами. За последние два дня Перн видел, как умирают тысячи, и сам сражался с троллями и с некромантами, но настоящими героями были врачи. Для них война заключалась в спасении жизней, а не в убийствах.
Продвигаясь вперёд, шеренги Перна и генерала начали сливаться. Солдаты перебирались через трупы и напирали, оттесняя выживших солдат Тигля всё дальше и дальше. Перн этого не видел, но ему донесли, что дух противника уже совершенно сломлен, и множество врагов уже бежало в сторону города.
Перн пошёл вдоль своей шеренги солдат. С ним шагали два офицера, готовые передать его команды, если он их отдаст. Странно было то, что больше это уже не казалось странным. Перн начал день как очередной пьяный болван, которому хотелось забыть то, что он видел, а теперь он командовал почти тысячей человек, и все выполняли его приказы так, словно он родился на этой должности.
Шеренги сомкнулись, солдаты армии Розы образовали гигантский полукруг, с войсками Тигля внутри, которых они массово истребляли, теснили, затягивали петлю. Теперь эту работу Перн доверил своим войскам и офицерам, и, увидев впереди генерала, ускорил шаг.
Генерал был окружён своими людьми. Он разделся по пояс, и два врача зашивали скверную на вид рану у него на боку. Некоторые солдаты хотели остановить Перна, но отступили в стороны, как только поняли, кто он.
– Рад видеть вас живым, – искренне сказал Перн. Не так давно он получил рапорт, что генерал пал в бою, и это едва не лишило его всякой силы духа.
– Итак, это ты командовал там моими людьми? – спросил генерал Верит и поморщился, когда один из медиков воткнул иголку ему в бок. Он весь был покрыт потом, и его лицо – обычно полнокровное и полноцветное, – теперь побледнело и вытянулось.
Перн пожал плечами.
– Это была случайность.
Генерал хохотнул и тут же скривился.
– Случайность или нет, а мои люди сказали, что ты отлично справлялся. Собирал людей и держал строй. Я ещё сделаю из тебя капитана, хонин.
Подбежал тощий мужчина с луком на плече, остановился перед генералом, и Перн на время был забыт.
– Обойдите шеренгу, – сказал генерал. – Как только увидите, что они побежали, убивайте, сколько сможете. Мёртвые лошади тоже хорошо, сойдут за помехи. Чем больше мы сможем поймать в ловушку здесь, тем меньше их вернётся в бой завтра.
Тощий мужчина с луком просто кивнул и направился к ждавшему неподалёку отряду лучников.
Перн снова взглянул на продолжавшуюся битву. Генерал занял позицию на подъёме, что давало ему командирский обзор. Войскам Тигля пришёл конец, это было очевидно. Они стали сгустком смерти, и большинство из них никогда не выберется из лагеря. Даже те, кто выберутся, скорее всего, потеряют лошадей в траншеях.
– У меня есть задание для тебя, хонин, хотя сомневаюсь, что оно тебе понравится, – прогремел генерал. Он тяжело опирался на свою булаву, и явно чувствовал себя неловко.
– Мне очень мало что нравилось с тех пор, как началась война, – с грустной улыбкой сказал Перн. – Если ваше задание сможет приблизить её конец, то я готов.
Генерал фыркнул и покачал головой.
– Эх, хонин, побольше таких, как ты. – Его лицо помрачнело. – Отбери дюжину солдат, которым доверяешь. А потом собери несколько мертвецов Тигля и раздень.
34. Чёрный Шип
– Видать, провалилась твоя атака, – ухмыльнулся Бетрим.
Он тяжело опирался на парапет, давно уже утомившись качаться на ногах. Он не мог припомнить, когда ещё чувствовал себя таким слабым и уставшим. Казалось, в левой руке была почти вся его энергия и жизненная сила, и теперь, когда её отрубили, он стал ни на что не годен, кроме болтовни, и хотел только поспать.
Небо уже быстро светлело, и открывался полный масштаб поражения Тигля. Даже отсюда было видно, что битва проиграна. И слышно. Из сотни разных мест лагеря Розы в небо поднимался чёрный дым, сливаясь в тёмное пятно на фоне светлеющей синевы, но армия выжила, и Бетрим надеялся, что и Роза тоже.
Впрочем, поражение не было полным. Солдаты Тигля, которые выжили, теперь тонкими струйками возвращались в город. Некоторые прибывали по одному или по двое, другие – большими группами. Одни возвращались на взмыленных лошадях с дикими глазами, а другие шли пешком, таща животных за собой на усталых ногах. Некоторые даже тащили за собой раненых товарищей. Это не имело значения. Найлз Брекович утверждал, что они послали на осаждающую армию почти две тысячи солдат, которые теперь были разбиты.
Чистокровный лорд молчал всю битву и теперь, когда его армия была потеряна, казался даже ещё тише. Он таращился вниз на выживших без тени эмоций и ни разу не моргнул.
Алистар Д'роан вёл себя совершенно иначе. Он ругался и шагал, шагал и ругался. Не раз его характер брал над ним верх, и он приказывал ближайшим солдатам сбросить Бетрима со стены, но ни один из них не бросался выполнять его приказы. Все ждали решения того, кто здесь на самом деле командовал, а Брекович был далеко не так поспешен, как Д'роан. Пускай оба были опытными командирами, но один руководил при помощи своей головы, а другой только эмоциями, и Бетрим знал, кто из них опаснее.
Не раз Бетрим смотрел по сторонам в поисках оружия, раздумывая, смог бы он схватить меч и убить Брековича, прежде чем его стражники вмешаются. Если бы главный умер, то Розе и её армии было бы намного легче, когда они атакуют в следующий раз. Разумеется, Бетрим знал, что не переживёт такой попытки, но он всё равно был уже мёртв, и только ждал, когда опустится топор.