Андерс увидел, что Чёрный Шип отшатнулся и затих – несомненно, его схватили сзади и в недвусмысленных выражениях приказали молчать.
Наконец, на стене появилось лицо Найлза Брековича – он смотрел вниз на своих сыновей суровыми немигающими глазами. Андерс едва не потерял самообладание, когда на него навалилась тяжесть этого взгляда, и увидел, что и Френсис тоже съёжился. Один сын предатель, а другой потерпел поражение – Андерс понимал, что отец сейчас не очень-то гордится ими обоими.
– Привет, отец! – крикнул Андерс и сделал шаг назад, положив руку Френсису на плечи. – Посмотри-ка, твои парни снова вместе. Мы теперь настоящие друзья, и пусть тебя не обманывают цепи и кляп. Мы уладили все наши разногласия и пришли к обоюдному пониманию, что мне совершенно плевать на Тигель и на твоё наследство. Думаю, правильно сказать, что пусть у меня и твоя кровь, но я просто на самом деле не Брекович, а?
Отец просто смотрел на них, и Андерсу пришлось сглотнуть комок в горле, прежде чем продолжать.
– Итак, мы решили раз и навсегда, что Френсис – твой настоящий наследник. Это серьёзное открытие, и во время разговора мы оба немного выросли. Френсис даже заплакал. – Он посмотрел на Френсиса и кивнул. – Пускай уж лучше он правит, когда тебя не станет, а мне мы позволим упиться до смерти в какой-нибудь говённой таверне посреди глухомани, а?
Найлз Брекович продолжал молча смотреть.
– Найлз, давай уже, – прошипел Д'роан, и его голос с такого расстояния звучал едва слышно.
Отец Андерса, бросив на Д'роана уничтожающий взгляд, снова повернулся к своим сыновьям, ожидающим на поле за городом.
– Значит, обмен? – громко сказал он.
Кто-то однажды сказал Андерсу, что глупо тыкать медведя палкой. К несчастью, у Андерса имелась ужасная привычка не слушать хороших советов.
– Что, отец? – крикнул он. – Боюсь, тебе придётся говорить погромче. Мы довольно далеко, и…
– ЗНАЧИТ, ОБМЕН! – взревел Найлз Брекович.
Андерс впервые в жизни слышал, как его отец по-настоящему кричит. Даже после всего, во что он втравил семью, отец не кричал на него, и ни на кого. Андерс понял, что от потрясения не может пошевелиться. Несколько секунд он просто стоял и смотрел на своего отца. Потом понял, что его рот немного приоткрыт, и быстро закрыл его, и посмотрел вниз, чтобы собраться с мыслями.
Френсис издал звук, пробубнив что-то из-под кляпа. Проигнорировав его, Андерс сделал глубокий вдох и втянул каждую каплю отваги, что смог найти. Вот та задача, которую поручила ему Роза. Задача неприятная, и назвать её неприятной было сильным преуменьшением и оскорблением всему неприятному. На самом деле Андерсу нужна была каждая капля отваги, чтобы не послать приказ к чертям и не совершить обмен здесь и сейчас.
– Отец, боюсь, ты ошибся, – громко сказал Андерс, не глядя вверх.
Он повернулся к солдатам за своей спиной.
– Положите его на землю. Держите крепко руки и ноги.
– Я здесь не ради обмена, – прокричал Андерс и вытащил нож из ножен на поясе – короткий, загнутый на конце и острый, как лезвие бритвы.
Он отвернулся от стен Тигля и вздохнул, содрогнувшись.
– Ремень, – сказал Андерс, и сержант Пырнутая расстегнула и вытащила ремень Френсиса. – И штаны, пожалуйста. – Немного повозившись, сержант стащила и штаны Френсиса.
Андерс упал на колени между раздвинутыми ногами брата. На лице Френсиса застыло выражение чистой паники. Из него изливался ужас, и он сильно трясся, хотя его держали восемь крупных солдат.
Андерс вытащил из кармана небольшой кожаный шнурок. Потом схватил член и яйца брата, сильно сжал, несколько раз обмотал шнурок и крепко завязал.
Френсис уже завывал через кляп, по его лицу текли слёзы, и он встретился с Андерсом взглядом. Это были глаза младшего брата. Неважно, кем он стал – Френсис всегда оставался младшим братом Андерса. Они вместе выросли, и всю жизнь знали друг друга. Никогда по-настоящему не дружили, но узы между ними, несомненно, были глубже, чем дружба.
Андерс поднял нож и немного подумал. Сзади послышались крики – кто-то вопил со стены. Он проигнорировал голос, не позволив себе даже разобрать слова.
– Мне, правда, очень жаль, Френсис, – сказал Андерс, смахивая слёзы. – Это не мой выбор, но у всех нас есть своя роль. Не дёргайся, пожалуйста. По крайней мере, постарайся.
Он рассмеялся, хотя совершенно ничего смешного не было.
– Боюсь, я раньше делал это лишь однажды, и приятного там было мало. Роза хочет, чтобы ты остался жив, если это возможно. Поэтому… что ж… начинаем.
37. Чёрный Шип
Со стены они выглядели такими маленькими, но легко было догадаться, что делает Андерс. Сложно не понять, что к чему, когда наполовину раздетого Френсиса Брековича держит восемь крепких человек, и между его ног машут острым ножом. Сложно не слышать криков, даже приглушённых кляпом. Рядом кричал кто-то ещё. Найлз Брекович высунулся опасно далеко за парапет и выкрикивал оскорбления сыну, делающему обрезание, но быстро замолчал, осознав, что криками ничего не добьётся. Андерс не просто угрожал.
– Найлз, ты что делаешь? – настаивал Д'роан. – Просто застрели их нахуй!
Найлз Брекович не отвечал. Он смотрел на кровавую сцену внизу, его лицо побледнело и осунулось, а глаза смотрели в никуда. Бетрим видел, как он моргнул раз, другой. Впрочем, никаких слёз. Только ужас. Чистый ужас.
– Болван! – прошипел Д'роан и повернулся к ближайшим солдатам с луками. – Застрелить их! – Он указал вниз.
– Эт вряд ли, – прогремел Бетрим. Торивал толкнул его, но Бетрим не обратил внимания. Если бы большой капитан захотел причинить настоящий вред, то противопоставить ему было бы нечего, поскольку правая рука Бетрима была привязана к поясу, а левой не было, и поэтому он чувствовал себя несколько беспомощно.
– Бросить его со стены! – приказал Д'роан. Ближайшие солдаты переглянулись и посмотрели на Брековича, который стоял неподвижно, словно статуя, глядя, как старший сын отрезает яйца его наследнику.
– Вряд ли они послушают, – прорычал Бетрим. – Думаю, они знают, кто здесь главный.
– Найлз, застрели их! – крикнул Д'роан.
Бетрим рассмеялся, несмотря на мрачное настроение и смертоносного капитана за спиной. Он знал, что уже мёртв. Теперь Брекович его ни за что не отпустит. Повезёт, если оставят целым, хотя теперь, когда они забрали его руку, снова целым он уже никогда не будет.
– Он не станет стрелять в своих единственных сыновей, – сказал Бетрим. Он немного повернулся и прислонился к каменному парапету, глядя на чистокровного лорда единственным глазом. – Меньше всего ему нужно, чтобы прервался его род.
Д'роан злобно взглянул на Бетрима и снова повернулся к Брековичу. Крики внизу затихли. Либо всё было кончено, либо Френсис вырубился.
– Найлз, у тебя есть другой сын. Моя дочь Эмин принесла тебе сына.
Бетрим снова рассмеялся. Торивал снова его толкнул.
– Отъебись, – прохрипел Бетрим, а потом снова обратился к Д'роану. – Ты и впрямь думаешь, будто он согласится, чтоб его род зависел от Д'роанов? Тя, видать, надули, приятель. Тот ублюдок, которого он заделал с твоей дочурой, всегда был лишь оскорблением тебе. Ты и впрямь считаешь себя игроком в игре, да? – Бетрим медленно покачал головой. Он слегка удивлялся, что Брекович до сих пор не приказал его заткнуть, но с другой стороны он даже не был уверен, что чистокровный лорд его слушает.
– Ты и впрямь думал, что ты здесь, потому что этот хуй хочет союз? Ты просто пешка. – И снова Бетрим рассмеялся. – Ты здесь тока потому, что Брековичу нужны твои фигуры, чтоб победить в игре. Как тока мы с Розой помрём, ты будешь следующим, и готов поспорить на твои яйца, что хера с два Брекович назовёт своим наследником полуд'роанское отродье. Поверь, я в игре уже давно, игрока легко узнаю, а ты, Д'роан, не игрок. Ты всего лишь пешка.
– Ну вот! – крикнул Андерс. Бетрим повернулся и увидел, что его друг смотрит вверх на стену и в липких от крови руках держит что-то маленькое. – Готово. Меньше, чем у меня.
Френсис лежал без сознания или мёртвый, с такой высоты сложно понять.
– Думаю, нам лучше отступить, – провозгласил Андерс и махнул своему эскорту. Солдаты потащили прочь безжизненное тело Френсиса.
– Всего хорошего, отец. Это я, хм, оставлю здесь, а? – Он положил маленький кусочек окровавленной плоти на землю. – Думаю, Лиша захочет это в качестве сувенира или что-то вроде того.
Махнув рукой, Андерс развернулся и поспешил за солдатами. Вскоре он был уже за пределами выстрела из лука. Найлз Брекович стоял неподвижно и тихо. Его плечи поникли, и он снова моргнул.
У Бетрима неприятно свело плечо, но обе руки были привязаны к ремню, никак не выпрямиться, так что он просто скривился от боли.
– Найлз, они собираются атаковать. Неужели ты не видишь? – продолжал Д'роан. – Эта шлюха не просто так собрала на поле свою армию. Надо отступать. Назад на внутреннюю стену, и удерживать её.
Найлз Брекович ещё немного постоял, глядя на кровавое пятно там, где один сын кастрировал другого. В итоге он молча, с поникшими плечами, повернулся, и пошёл прочь в сторону лестницы, ведущей вниз. Торивал пошёл следом, оставив Бетрима без охраны впервые с тех пор, как его схватили. Одна проблема: от этого не было никакой пользы, поскольку руки его оставили связанными, а левой кисти не просто не было – она так пульсировала, словно в ней уже началось гниение.
– Ну, – сказал Бетрим, просто чтобы нарушить тишину. – Похоже, приятель, в итоге всё-таки ты терь за главного. – Он ухмыльнулся Д'роану, отлично зная, что ухмылка придаёт жуткий вид его обожжённому лицу.
Алистар Д'роан ненавидяще посмотрел на Бетрима и моргнул. Бетрим решил, что именно тогда до него и дошло – теперь он во главе обороны против решительной силы осаждающего противника.
– Ага, – со смехом проворчал Бетрим. – Вряд ли эта вялая жопа может чё-нить возглавлять. – Он кивнул в сторону Танита Фанклина.
– Верёвку и масло, – тихо сказал Д'роан и взглянул на армию, стоявшую лагерем за полем боя. Хотя армия не столько стояла лагерем, сколько строилась для второго штурма стен. – Живо! – он щёлкал пальцами, пока два стоявших рядом солдата не бросились исполнять его приказы.