К тому времени, как Генри закончила со вторым солдатом, первый уже умер – одна стрела в бедре, и вторая в шее. Длинная Верзила, не тратя времени, выбрала следующую мишень, и очередной солдат упал. Жига тоже свалился – его забытый факел валялся в пыли, а юная женщина в чёрном мундире Тигля снова и снова колола его тело своим мечом. Щёлкнул хлыст, обернувшись вокруг её шеи, и женщина прекратила резню, чтобы отведать кривого меча.
Два солдата загоняли в угол здоровяка с колотушкой по имени Огр, и он снова и снова отступал назад в сторону зданий слева. Генри без звука бросилась вперёд, вонзила оба кинжала в спину одного солдата, свалила его на землю, и тут же снова вскочила на ноги. Но всё равно опоздала – другой солдат бросился вперёд и воткнул меч в живот Огру. Две гигантские руки отыскали голову солдата, и тот закричал, когда большие пальцы впились в глазницы. Они оба умерли, заключив друг друга в жуткие объятья.
Всё шло не так, как надеялась Генри. Впервые командует людьми, и двое уже умерли. Она обернулась к остальным и увидела, что ещё один – юноша с красивыми глазами и уродливой улыбкой – лежит ничком в пыли. Уже трое из девяти мертвы.
Последний солдат упал от второй стрелы, попавшей ему в грудь. Генри не собиралась проверять каждый труп, но похоже Длинная Верзила немало поубивала на своём веку.
– А ты охуенно обращаешься с этой штукой, – усмехнулась Генри, собираясь с выжившими.
Длинная Верзила пожала плечами.
– Они оставили мне много места, – прогремела она.
Было почти жалко, что Чудик остался в живых. Из всех членов маленькой команды этого Генри больше всех хотела бы увидеть в земле. А ещё хуже, что умер Жига. Генри считала его довольно разумным для человека, который получил своё прозвище из-за того, что поджигал всё подряд.
– И это всё? – спросил Чудик, сворачивая кнут. – Я-то ожидал драки побольше.
Генри проигнорировала ублюдка и направилась к большому зданию, перешагивая через трупы на пути. Она перепрыгивала по две ступеньки за раз, ей не терпелось найти внутри чистокровных. Сверху лестницы на них пустыми глазницами смотрели два гигантских слоновьих черепа. Андерс однажды говорил, что его отец своими руками убил их обоих. До Генри дошло, что захватить чистокровного лорда будет не так легко, как хотелось бы Розе. Оставалось надеяться, что Андерс врал, как это частенько с ним бывало.
Двери оказались немного тяжелее, чем ожидала Генри, и потребовалась помощь Чудика, чтобы их сдвинуть, но стоило им сдвинуться, как они распахнулись и ударили в стены с громким гулом. Можно сказать, она только что возвестила о своём присутствии.
Генри медленно кралась, и остальные следовали за ней. Здесь не было факелов, и от висевшей в воздухе пыли стоял густой мрак. Они находились в вестибюле в добрых десять футов шириной, в котором стояла пара скамеек, и больше ничего примечательного. Дальше был дверной проём, и Генри по опыту знала, что он ведёт в большой зал, который Брекович использует для банкетов и всего такого. Она почти ожидала, что ублюдки сидят там и жрут, в то время как народ вокруг умирает, но зал оказался пуст, если не считать пары шелудивых собак, рыщущих в поисках объедков. Одна собака гавкнула на них и убежала, а другая их проигнорировала, не прекращая грызть кость.
Пол покрывала солома недельной давности, а столы и скамейки стояли пустые. В конце зала был немного приподнятый помост. Генри по прошлому разу трона не помнила, но прошло уже два года с тех пор, как она была в этом зале, а Найлз Брекович был практически единственным оставшимся в живых чистокровным лордом. Не удивительно, что ему хотелось назвать себя каким-нибудь королём, с учётом того, что сейчас они прямо в центре Города Королей.
Сзади раздался сдавленный крик, и Генри, обернувшись, увидела, как Длинная Верзила задыхается от своей крови, а из её груди торчат несколько футов стали. Когда она упала с остекленевшими глазами, широкая алебарда вонзилась в Уртинга Утера.
Двенадцатый солдат – здоровяк с бешеным блеском в глазах – стоял между ними и входом – или выходом, как посмотреть. Генри раньше его уже видела и полагала, что зовут его Торивал. Не то что бы это имело какое-то значение.
Три оставшихся члена маленькой команды Генри попятились в комнату, прочь от безумца с алебардой. Теперь её прикрывали только Чудик и высокий юнец с косым глазом. Трое на одного казалось хорошими шансами, но было что-то такое в этом безумце с алебардой, от чего Генри хотелось убежать и спрятаться.
45. Сузку
Перн чувствовал, как закипала кровь. Он хонин, его учили на хаарина – эмоции не должны были проявляться так свободно. Он пытался взять их под контроль и проиграл. Хорошо, что он не мог видеть свою ауру – красный цвет в ней сейчас опозорил бы его ещё сильнее.
Они всё ещё были в ловушке лестничного колодца и не могли попасть в коридор. Не могли добраться до лебёдки, которая поднимет решётку. И от битвы снаружи они тоже были отрезаны. Перн понятия не имел, как она идёт, добралась армия до ворот, или уже пробилась внутрь и теперь рассчитывает на то, что группа Перна поднимет решётку. Вся битва могла быть проиграна из-за того, что они не могут пройти коридор, который удерживают несколько лучников.
– Сэр? – спросил его солдат, один из немногих оставшихся.
У них было три щита, и каждый – всего лишь небольшой деревянный круг. Перн вспомнил, как Шустрый утверждал, будто бы может хватать стрелы в воздухе и пускать их обратно во врагов – утверждение казалось безосновательным, но Перн знал, что Шустрый был опасным человеком. На краткий миг Перн даже подумал, не попробовать ли ему такое повторить. Это безумие быстро прошло, сменившись другим.
– Щит, – прорычал Перн, и ближайший солдат немедленно послушался. Он глубоко вдохнул и позволил гневу и стыду ярко гореть внутри. – Следуйте за мной.
– Что? – В унисон спросила пара солдат, но у Перна не было времени ни на их недовольство, ни на размышления о том, что может случиться, если они не выполнят его приказ.
Первая пара стрел попала в маленький щит – удар и острые наконечники, пробившие дерево, раздражали Перна, но не остановили. Он, пригнувшись, бросился по коридору, подняв щит, чтобы защитить, насколько возможно, голову и грудь.
Перн взревел, закричал и ворвался в коридор перед комнатой с лебёдкой. Он не знал, зачем кричит – то ли чтобы напугать вражеских солдат, то ли чтобы подогреть свою отвагу. Не знал даже, отвага ли движет его вперёд.
Очередная стрела стукнула в щит, и что-то твёрдое ударило в правую ногу, едва не заставив упасть. Перн споткнулся, и остатки дыхания вырвались мучительным криком.
Нога словно полыхала огнём, но работала, и Перн продолжил свою атаку. Мимо просвистела ещё одна стрела, и сзади раздался крик. А потом Перн оказался на последнем участке коридора. Он едва успел увидеть маленькую стену щитов, перекрывавшую дверной проём, как врезался в неё, в солдат, и рухнул на них. Мир закружился, снова и снова, перед глазами всё расплылось – и тёмно-серый камень, и кричавшие на него люди.
Он услышал звуки очередного столкновения и крики – это солдаты последовали за Перном в комнату с лебёдкой. Откатившись и поднявшись на ноги, Перн стряхнул щит с руки и поднял взгляд как раз вовремя, чтобы блокировать выпад меча. Удар оказался сильным, едва не пробил его защиту, а последовавший за ним взмах снова сбил его с ног. Перн снова перекатился, задыхаясь от боли в ноге, снова поднялся, благодаря инерции, но на него набросился солдат Тигля, и Перну пришлось отпрянуть назад, пока в спину не упёрлось что-то твёрдое, остановив всю инерцию прочным камнем.
В сторону Перна мелькнул меч, и он снова вскинул свой клинок. Металл лязгнул по металлу, Перн оттолкнулся от стены, врезался в мужчину перед собой, и тот, шатаясь, отлетел прочь.
Боль в ноге, боль в руке, в груди, удар по голове – Перн не сомневался, что на ногах стоит только от ярости. Он не чувствовал, что контролирует себя, и никак не мог отыскать в себе самообладание, с которым побеждал в сражениях. Взмахнул клинком в сторону человека перед собой – раз, другой – дикие взмахи были легко отбиты. Каждый раз человек отступал на шаг, а Перн подходил, чтобы заполнить расстояние между ними.
Это капитан Пропавший, понял Перн. Тот самый солдат Тигля перед ним, тот, с кем он сражался. Капитан Пропавший – человек, поклявшийся защищать Чёрного Шипа.
– Предатель! – прошипел Перн, так злобно глядя на него, что даже Шип мог бы им гордиться. – КЛЯТВОПРЕСТУПНИК!
Капитан Пропавший выглядел встревоженно. Даже во мраке, в мерцающем свете факелов Перн видел страх на его лице. Но меч он поднял и встал в хорошую защитную стойку.
Слева стояла лебёдка – гигантское деревянное сооружение в центре комнаты. За ней видно было, что осталось от его солдат, сражавшихся с людьми Тигля. Он оказался позади всех против человека, который должен быть уже мёртв.
Пропавший сделал обманный выпад вправо, потом повернулся и ударил слева. Перн почти повёлся, уже собираясь подставить меч, когда началась настоящая атака. Это было очевидное движение, которое Перн должен был предвидеть, а он едва смог отшатнуться от клинка, хромая и сильно припадая на правую ногу.
– Ты должен был его защищать, – обвинял Перн, хромая вперёд, и яростно рубанул мечом, держа его двумя руками.
Пропавший удар отбил и шагнул назад, зыркая по сторонам в поисках какого-нибудь преимущества. Он покачал головой:
– Я…
– ТЫ ПОКЛЯЛСЯ ЕГО ЗАЩИЩАТЬ! – Перн снова наседал. Два шага, и на каждом – яростный взмах, который попадал только по стали. – Ты предал его.
И снова Пропавший покачал головой.
– Я никогда на него не работал. Не мог его предать, если всегда был на другой стороне.
– Ты лжёшь. Ты поклялся защищать его и сменил сторону, когда он сильнее всего нуждался в тебе. Ты опозорил себя и свой клан!
– Чего? – Пропавший взмахнул мечом, а потом отбежал назад и за гигантскую лебёдку в центре комнаты. Может, капитан знал, что Перн истекает кровью, знал, что он ранен. Если ему удастся затянуть бой, то либо Перн свалится от своих ран, либо другие солдаты Тигля придут на помощь.