Бетрим зарычал и снова опустил топор. Клинок отразили, он не успел разбить защитника, но попал по плечу мужчины. Бетрим потянул. Бедняга вылетел из линии, и меч пронзил его глаз. Бетрим оглянулся, увидел на другом конце меча капитана, он был близко, как всегда.
Места для сражения топором не было. Они были плечом к плечу, рычали на защитников, которые отбивались, но застряли между группой Бетрима и теми, кто еще поднимался по стремянке.
Мужчины и женщины на обеих сторонах умирали, защитники в ловушке поняли, что им было нечего терять. Они бросались на солдат Бетрима, и гады-лучники на внутренней стене поняли, что происходило, и стали стрелять по ним сильнее.
Бетрим слышал крики за собой, люди падали, и он игнорировал их, бил топором снова и снова, солдат перед ним прикрывал его щитом. Это было самой большой проблемой сражений — в таких боях все сводилось к людям со щитами и с копьями. Бетрим предпочитал честный бой, где все решали навыки и немного хитрости, а не угроза копьем или стрелой, которая появлялась в последний миг. Бетрим предпочитал вообще не биться, было лучше оставить нож в шее мерзавца задолго до того, как он поймет, что сражение произошло.
И бой на стене был кровавее и яростнее, чем у ворот, но у Бетрима прибывали все новые солдаты, они точно могли победить. Ему нужно было надеяться, что он доживет до этого.
— ВНИЗ! — закричал капитан, и Бетрим ощутил, как сильная ладонь на плече потянула его за первый ряд защиты.
БАБАХ!
Бетрим ощутил удар за собой, воздух ударил, тела тянулись за ним. Крики начались через миг, и Бетрим оглянулся и увидел три тела, пронзенные снарядом размером с небольшое дерево. Он мог лишь смотреть пару мгновений на три трупа, нанизанные как кебаб из людей. Скорее всего, гады на внутренней стене уже заряжали следующий снаряд.
— Смешайтесь с ними! — кричал Бетрим. — Не давайте им прицелиться!
Это предложение быстро стало приказом, и все послушались. Солдаты Бетрима давили на защитников, уже не переживая, что были близко к топорам и мечам. Было важнее не попадаться под удар лучников на внешней стене. Ни один щит не защитит от огромных снарядов.
Бетрим поскользнулся на пролитой крови и бросил топор. Он вытащил маленький кинжал из-за пояса. У него была дюжина мелких кусочков стали на теле, хватит, чтобы только тщательный обыск все их нашел. Он пробил линию защитников весом и ростом, оказался среди них и вонзал кинжал под броню гадов, когда мог.
Бой был близким, полным рычащих лиц и воплей, молящих о пощаде. Бетрим получил по ребрам, но не мог понять, от кого, и был уверен, что он нанес больше урона.
Еще снаряд врезался в подкрепления, которые шли сзади, другой прилетел следом. Группа Бетрима разбивала защитников, и над их головами он видел, как солдаты поднимались по стремянкам. Им было хуже, и он понял, что защитники Тигля только начали бросать снаряды-скорпионы. Они ждали, пока внешняя стена падет, пока туда поднимутся враги. Это не была ловушка, но это было близко, и они были в опасности. Но не он один это понял. Они бились под обстрелом, могли прикрываться только врагами, но их было все меньше.
— Черт! — выругался Бетрим, схватил руку с мечом и вонзил кинжал в бицепс. Женщина завизжала в его лицо, боль и страх были в звук, и Бетрим склонился, приподнял ее и столкнул со стены. Она полетела вниз, ее крик затерялся в звуках боя.
БАБАХ!
Еще снаряд попал, но этот был не за Бетримом, а попал по беднягам, поднимающимся по стремянке. Снаряд пробил живот мужчины, пронзил его и утащил труп за собой, пробивая камень перил.
— Что делать? — закричал мужской голос, но Бетрим не знал, кто. Он потерял всех, кого знал, в начале боя. Генри и Мопс пропали, он надеялся, что не погибли, только капитан остался близко.
Бетрим отбил меч, клинок скользнул в ближайшую ногу, хоть она и была одного из его солдат. Времени извиняться не было. Он опустил левую ладонь, ударил кулаком по шлему врага, а потом вонзил нож под его подбородок, попытался прогнать боль из левой ладони. Бить по шлему было плохой идеей.
— Что нам делать, сэр? — спросил капитан Потерянный. Он был в крови, его глаза лихорадочно пылали в дневном солнце.
Защитники почти закончились, и они почти дошли до первых людей со стремянок. Еще снаряд попал в дюжине футов впереди, и несколько нападающих стали мясом, костями и кровью. Он посмотрел на внутреннюю стену. Было сложно понять расстояние одним глазом, но оно было небольшим. У них было время и снаряжение.
— Лучники, — тихо сказал Бетрим. — Лучники. Нужно стрелять в ответ!
Звук рожка раздался в небе, за ним другой. Все солдаты, которые не бились, замерли. Бетрим склонил голову и ждал.
БАБАХ!
В паре футов от солдат Потерянного мужчина слушал рожок, и его пробило и придавило к стене. Он подавился кровью, потянулся к Бетриму, а потом его ладонь опустилась, и глаза опустели.
— Твою мать, — выдохнул Бетрим, не мог отвести взгляда от бедняги, прибитого к стене, истекающего кровью. Снаряды и стрелы летели на них, они были просто мишенями на внешней стене, как на тренировке.
— Это был приказ отступать? — сказал солдат.
Бетрим посмотрел на капитана, тот кивнул. Он смотрел на внутреннюю стену, пытаясь предсказать, куда попадет следующий снаряд-скорпион.
— Да, НАЗАД! — закричал Бетрим изо всех сил. — К стремянкам и по лестнице. ОТСТУПАЕМ!
Черный Шип не считал себя подходящим лидером в бою, но знал, как отступать, ведь это было тем же, что и убегать подальше.
БАБАХ!
Бетрим скривился, ожидая, что снаряд пробьет его. Через миг он понял, что в этот раз его не задело. Он повернул голову к лестнице. Он ощутил резкую боль в затылке, потянулся проверить, но руки не двигались, и каменный пол летел к нему навстречу.
24
Роза
Люсиль помогла ей сесть на мягкий стул. Роза тут же стала искать удобное место. Без толку. Поерзав, она устроилась относительно удобно. Хуже всего было то, что ей снова нужно было облегчиться.
— Не нужно так на себя давить, — сказала Люсиль, стала убирать в палатке. Женщина уже опустила кубок фруктового вина на столик рядом, и Роза признала, что она была полезной. — Слишком много стресса может устроить роды раньше, чем ребенок готов.
— Хорошо, — Роза вздохнула. — Я готова. Если он не родится вскоре, я вырежу его из себя.
Люсиль рассмеялась, подняла нож с ковра. Это был нож Бетрима. Наверное, один из мелких кинжалов, которые он любил скрывать на себе. Они разделяли эту черту. Вряд ди все оружие на них смогли бы найти.
— Не стоит это разбрасывать, миледи, — продолжила Люсиль, опустив нож на стол с картой Тигля. — Когда ребенок будет ползать, он будет все подбирать и совать в рот.
Роза пожала плечами.
— Это способ узнать, что есть острые предметы.
Люсиль возмущенно посмотрела на нее, и Роза рассмеялась.
— Разве я плачу тебе не за уборку за мной и присмотр за ребенком? Мне нужно править королевством, понимаешь?
Роза поерзала еще и взяла кубок вина.
— Спасибо, Люсиль. Я ценю все, что ты делаешь, — это было правдой по большей части. Ей не нравилось, когда женщина упрекала ее при всех, но такое было редким, и это было маленькой ценой за все, что Люсиль делала для нее.
Ткань палатки двигалась, вошла Генри. Маленькая женщина была в засохшей крови, ее лицо и руки были алыми, ее глаза выглядели мертвыми. Роза лишь несколько раз видела Генри без ее шляпы, и под кровью она видела шрамы, которые на ее лице оставили демоны, белые, ставшие четче от красного.
Генри подняла голову и огляделась в палатке, ее взгляд скользнул по Люсиль и Розе, словно их там не было, сосредоточился на шкафу в конце палатки. Генри без слов пошла к шкафу, ее ноги оставляли грязь на коврах.
Люсиль посмотрела на Розу, что-то близкое к панике было на ее лице, но Роза просто покачала медленно головой. Они не были в опасности, по крайней мере, Роза. Генри не любила ее, но, пока в ней был ребенок Бетрима, Генри была безопасной, как верная собака.
Роза смотрела, а Генри остановилась перед шкафом, открыла дверцу и полезла внутрь. Она вытащила бутылку — редкий виски, если Роза не ошибалась. Генри рухнула рядом со шкафом, забилась в щель между ним и койкой. Маленькая убийца притянула колени к груди, прижала бутылку к себе, не сделав глотка.
Генри долго просто смотрела вперед, почти не мигая, бутылка была у груди. Роза смотрела, и Люсиль дальше убирала, теперь взялась за грязь от сапог Генри.
Роза склонилась и взяла кубок со столика, подняла в сторону Генри.
— Выпьем за павших.
Генри не двигалась, не подняла бутылку к губам, не подвинула пустой взгляд.
— Мы скоро будем с ними, — в ее голосе не было печали. Не было гнева или страха. Не было ничего. Слова звучали мертво.
Роза сделала глоток вина и опустила кубок. Она поднялась и проковыляла к подавленной женщине.
— Генри, — сказала Роза.
Она махнула Люсиль, женщина помогла ей встать на колени. Она оказалась лицом к лицу с Генри, их разделяло немного расстояния, и она выглядела безоружно. Кровь была чьей-то. Может, даже разных людей. Это было странно. Роза знала достаточно о Генри, она не просто так была Красной Генри. Она убила сотни человек, если истории были правдой, некоторых без повода.
— Генри, — снова сказала Роза, в этот раз помахала рукой перед ее лицом.
Генри подняла голову, на миг Роза увидела в ее глазах что-то еще: страх и боль смешались. Безнадежность и отчаяние. Что-то внутри сжалось, Роза ощутила ком в горле. Было сложно произнести следующие слова:
— Генри, где мой муж?
Генри покачала головой.
— Не знаю. Почти сразу потеряла Шипа из виду. Я… не знаю.
В глазах женщины были слезы. Роза сжала ладони Генри своими руками, хоть на них была засохшая кровь.
Когда-то не так давно Роза думала, что они с Генри могли подраться. Женщина была верной Бетриму, это было очевидно, но она не была верна Розе, несмотря на ее отношения с Черным Шипом. Они бились словами пару раз, как-то даже кричали друг на друга, но до острых предметов не доходило.