ль вылетела из тьмы у кровати и прыгнула на спину солдата, впилась в него, терзая его лицо ногтями, вырывая его волосы.
Солдат закричал, ругаясь, отшатнулся в стол. Он пытался сбросить женщину с себя, но у него не получалось. Но Роза не надеялась, что повитуха расцарапает до смерти мужчину вдвое тяжелее нее. Она продолжила бороться с хваткой солдата на ее правой руке, стиснув зубы от боли в левой.
Роза закричала, когда смогла вырвать руку из ладони солдата, левая осталась прибита к шкафу, но правой она достала последний нож и бросила в толстого солдата. Он успел снять Люсиль со спины и бросил ее поверх стола. Кож попал в его пах, и солдат закричал от боли, но рана не была глубокой. Он вытащил нож и бросился к Розе, тянулся толстыми пальцами к ее шее.
Еще вспышка энергии, и Роза схватила меч мертвого солдата, подняла его так, чтобы толстый солдат напоролся на него. Он закричал, его ладони сжали ее шею, а Роза повернула меч в его животе.
Она чувствовала, как толстяк умирал, его жизнь угасала, а хватка на ее шее становилась железной. Левая ладонь оставалась прибитой к шкафу, и два солдата давили на нее. Роза стала правой рукой, мокрой от крови, отцеплять толстые пальцы, пока не смогла набрать полную грудь воздуха.
Роза поняла, что плакала, и в этот раз по-настоящему. Она всхлипывала и смеялась сразу, не зная, было это от боли, страха или облегчения.
За своими всхлипами Роза еще слышала вблизи звуки боя. Она не видела за двумя мертвыми солдатами, но слышала рычание Генри и звон металла.
— Миледи? — голос Люсиль был тревожным, с ноткой боли. Она точно впервые пролетела по комнате. — Миледи Роза?
— Я жива, — выдавила Роза хриплым от слез голосом.
— А ребенок? — лицо Люсиль появилось над телом толстого солдата. Она стала тщетно пытаться оттащить его руку.
— Пинается, словно хочет участвовать в бою, — Роза толкала правой ладонью, Люсиль тянула, но толстяк был слишком тяжелым для них. Розу всегда поражал вес тел. Хуже того, ее левая ладонь будто горела. — Люсиль, бой. Помоги Генри, — прорычала Роза. Они не могли освободить ее без помощи.
Лицо Люсиль пропало из виду.
— Не думаю, что я ей нужна.
Роза прислушалась, и уже не было звуков боя, слышалось только тяжелое дыхание Генри где-то неподалеку.
— Хватай там и тащи вместе со мной, — сказала Генри, но Роза не видела ее лица. — Если можете толкать снизу, это поможет.
Кряхтя, ругаясь, ощущая боль, три женщины умудрились сдвинуть труп с Розы. Генри оттолкнула толстое тело и посмотрела на нее. Лицо маленькой убийцы все еще было в засохшей крови, от этого ее шрамы выделялись сильнее. Она выглядела жутко, в глазах снова горел огонь. Роза сомневалась, что женщина справилась с бурей внутри себя, но она хотя бы вышла из ступора, еще и вовремя.
— Черт, этот гад весит больше коня, — Генри плюнула на тело толстого солдата. — Вы прибиты к этому, да?
Роза смогла кивнуть. Она ощущала слабость то ли от боли, то ли от потери крови, то ли от усталости из-за боя с двумя солдатами в ее состоянии.
— И к шкафу. Нужно вытащить копье.
— Хорошо, — прорычала Генри, сжимая древко копья.
Роза ощущала волнение. Она видела лицо Генри, та готовилась вытащить копье. Роза почти решила закрыть глаза, но не стала показывать такую слабость. Она кивнула Генри и скрипнула зубами.
Генри тянула, чуть повернула копье при этом, и Роза невольно закричала, боль в ладони вспыхнула жаром. Копье вырвалось, и ее ладонь упала сбоку. Мертвый солдат закончил падение, и Роза снова оказалась под трупом.
Роза снова плакала. Боль, беспомощность и вес солдата вместе с весом всего, что она пыталась достичь. Она не впервые ощущала себя придавленной этим, но обычно это видел только Бетрим. Теперь ее видели повитуха и женщина, которая почти призналась, что ненавидела ее.
Тело второго солдата оттащили, и Люсиль опустилась рядом с Розой, осторожно помогла ей сесть. Генри стояла неподалеку, глядя на нее, а потом повернулась к входу в палатку.
— Это все? — спросила Генри. — Уже не слышу ничего близко.
Роза поднялась на колени и вытерла лицо. Обе ладони были в крови, ее и не ее.
— Думаю, до конца далеко, — выдавила она, хотя на разговор уходило много сил. — Мопс?
— Дышит, — отозвалась Генри, шмыгнув носом. — Уже хороший знак.
С помощью Люсиль Роза смогла встать на ноги. Она подняла один из своих кинжалов с пола, подошла к Генри. Маленькая убийца взглянула на нее и кивнула, обе повернулись к входу в палатку.
32
Андерс
У них был план. Довольно неплохой. Конечно, если любой в этом плане выполнит работу не идеально, все рухнет, и Андерс вряд ли выживет. Он начинал жалеть, что предложил план.
С чем-то близким к смелости Андерс выскочил из укрытия и помахал.
— О, Францис. Привет, брат, — Андерс ожидал короткий обмен оскорблениями перед нападением, но ошибся, Францис упер пятки в бока лошади, копыта стали поднимать пыль за ним. — Ох, черт.
Андерс отпрянул на пару шагов в спешке, а потом замер, кривясь, пока его младший брат несся к нему, вытащив меч, злорадно улыбаясь.
В дюжине футов от него сержант и ее напарник поднялись и потянули за веревку, которую держали, еще пара солдат напротив тоже так сделали. Андерс признал, что они сделали все вовремя, и Францис с его лошадью не успели отреагировать. Лошадь неслась вперед, а потом рухнула на землю с воплем. Францис вылетел из седла и рухнул на землю, покатился в пыли, потеряв меч.
Другие всадники не успели отреагировать и побежать на помощь павшему командиру, остальные солдаты выбежали из укрытий среди обломков палаток и костров, и бой быстро начался.
Андерс игнорировал новый боя, прошел к младшему брату, который пытался встать и был оглушен падением. Андерс вытащил меч и побежал вперед.
Он не обладал той же злобой, что его брат, но она и не нужна была Андерсу. Он был всюду, делал все, что делал его брат, но делал это первым. Андерс родился первым, был любимцем отца первым, пока не потерял это место. Он даже первым побывал в жене Франциса.
— Как жалко ты теперь выглядишь, братишка, — проворковал Андерс, приближаясь.
Францис поднялся в облаке пыли, и Андерс не успел уклониться от кулака, летящего в лицо. Он принял удар хорошо, отшатнулся, сплевывая кровь, кривясь от боли. Францис всегда был больше и сильнее, даже в детстве.
— Черт! — Андерс выругался, сплюнул кровь, провел языком по зубам, проверяя, все ли зубы были на месте. Все, но один ощущался свободно.
Францис тяжело дышал и шатался на ногах. Его волосы выбились из косы, свисали вокруг головы. Палатка горела за ним, огонь ненависти был в его рассеянных глазах. Францис выглядел ужасно, и Андерс понял, что вряд ли получит поддержку, сержант и ее люди разбирались с оставшимися всадниками. Хуже того, Францис сжимал меч, а Андерс — нет.
— Ой, — Андерс отступил на шаг. — Не так я хотел, чтобы все произошло. Я могу вернуть свой меч, брат?
Францис шагнул вперед и замер, закрыл глаза на миг и покрутил головой, разминая шею с хрустом. Андерс видел, как кровь текла из пореза где-то на голове брата, лилась по его лицу как красные слезы.
Когда Францис открыл глаза, они стали яснее, и он стоял уже прямее. Андерс быстро огляделся в поисках оружия и поспешил сделать два шага и забрать меч Франциса из пыли там, где лежала лошадь со сломанной шеей.
— ХА! — закричал Андерс, повернулся к брату, сжимая в одной руке меч всадника. — Теперь уже ровнее держишься, брат? Думаешь, хватит смелости биться со мной как мужчине?
Францис сделал еще пару шагов, его голова опустилась, взгляд был грозным. Андерс надеялся, что они сначала поговорят. Он надеялся потянуть время до прибытия подкрепления. Во второй раз за много минут он понял, как сильно младший брат хотел его смерти.
Андерс отпрянул на шаг, его нога задела что-то. Он оглянулся и увидел тело в черной форме Тигля внизу. Францис бросился, пересекая последние футы между ними, взмахнул на Андерса его же мечом.
От первого удара Андерс пригнулся и бросился в атаку, Францис легко отбил его выпад, направив меч выше своей головы. Андерс остановил его удар, дрожь побежала по рукам, кости гремели в теле. Но его брат не унимался, наносил удар за ударом, и Андерс мог только защищаться и пятиться от дикого брата.
Их учил бою один мастер, древний мужчина, который жил в Тигле до рождения их отца. Они оба знали одни движения, стойки, и их оружие было похожим. Исход боя решали навыки, практика и состояние. Андерс был уверен, что проигрывал во всем.
Андерс отбил еще выпад, который оставил бы большую дыру в его груди, бросился вправо, прокатился по земле и вскочил в паре шагов от брата. Францис не последовал сразу, он был достаточно умным, чтобы знать, что Андерс хотел, чтобы он приблизился. Он знал уловки брата, и это мешало бою. Андерс решил, что ему нужна была новая стратегия, а он всегда был хорош в том, как злил младших братьев.
— Ты всегда ненавидел меня, братишка, — усмехнулся Андерс, размахивая мечом в воздухе, пока говорил. — Хотя, признаюсь, я не понимал, почему? Это из-за того, что я родился первым или…
Францис напал, и Андерс замолчал и сосредоточился, отбивая удары. Их мечи сталкивались снова и снова, и каждый раз Андерс отступал и боролся, а Францис становился сильнее с каждым ударом. Вдруг Андерс обнаружил, что Францис подобрался близко, толчок плечом заставил старшего брата отшатнуться, дико махая мечом, чтобы отогнать младшего.
— Или чего-то еще? — продолжил Андерс, кривясь от боли и пытаясь совладать с дыханием. — Наверное, потому что я всегда был любимцем отца? Не принимай это на свой счет, Францис. Я унаследовал его ум, а ты — его отвагу, и мы оба знаем, что для него важнее.
Францис старался держать левый глаз открытым, кровь текла со лба, и ему приходилось вытирать ее. Выбившиеся волосы трепал ветер, кожаная броня была в пыли, потертая, и он выглядел как воин из Пустоши. Но Андерс в выцветшем зеленом костюме из удобной ткани, с короткими волосами и страхом, вытекающим потом из каждой поры, выглядел неуместно. Иронично, что это Андерс почти половину жизни таскался по Пустоши, пока его брат почти всю жизнь провел в безопасности стен города, возле которого они бились.