Джошуа ложится на спину, кладёт голову на диван и смотрит в потолок.
– О чём задумался? – интересуюсь я.
Он качает головой, но на меня не смотрит.
– Не знаю. Я совсем растерялся. И после рассказа Брианны легче не стало. Какие-то зацепки не совсем совпадают, но я уверен, что это её рук дело. Она преследует нас, Мэл. И не потому, что грустит…
Он замолкает, встречаясь со мной взглядом.
– По-моему, она злится.
Я вспоминаю, что произошло со мной в гавани.
Старуха. Сначала в её голосе слышалась печаль, но когда я не смогла понять, чего она хочет, она пришла в ярость. Когда я поднимаю глаза, Джошуа всё ещё говорит.
– Дело не только в ужасных происшествиях, которые с нами случились. А… Такое чувство…
– Словно за тобой наблюдают, – говорю я, и моё сердце начинает биться быстрее.
Он резко выпрямляется.
– Ты тоже это чувствуешь?
– Всё время. С тех пор как мы переехали сюда.
Я встречаюсь с ним взглядом и дрожу от страха.
– Что, если это она наблюдает за нами? Что, если старуха, являющаяся нам в снах, – это и есть Молли?!
Лицо Эмми бледнеет, и на нём отчетливее выступают веснушки. Она смотрит то на меня, то на Джошуа.
– Когда я расследовала легенду о гостинице, то отвлеклась и прочла статью о привидениях в Новой Англии.
Привидениях? По телу бегут мурашки.
– И о чём там писали? – спросила я.
– Там говорилось, что привидения – это люди, которые ищут мести после смерти. А вдруг проклятие существует на самом деле и привидение Милой Молли вас предупреждает?
– Мы вроде договорились, что проклятия ненастоящие, – возражает Джошуа, вставая. Он вышагивает перед диваном взад-вперёд.
– А теперь что, снова-здорово?
– Не знаю, но в этом есть логика. Вы с Мэллори здесь новички. Вы не верите во всю эту чепуху про легенды. У вас есть какой-нибудь сувенир: чашка, брелок, или что там они продают в магазинах?
Джошуа отрицательно качает головой.
– Родители купили мне брелок, но я его не ношу. Напоминает о том, как я скучаю о Чикаго, – вздохнув, говорю я.
Не очень часто я в этом признаюсь. Как-то неловко сравнивать новую жизнь со старой, особенно когда у меня здесь появились друзья.
Я не хочу, чтобы они чувствовали, что мне чего-то не хватает.
– Видите? Вот это и отличает вас от всех остальных здесь. Может, поэтому Молли вас и выбрала… – Эмми перекидывает волосы через плечо. Они у неё словно рыжий водопад. – Вопрос в том, чего она хочет.
– Итак, мы возвращаемся к началу, – бормочу я. Надежда разобраться во всём этом с каждой минутой тает. Теперь мы знаем о Молли больше, но по-прежнему понятия не имеем, как от неё избавиться.
– Не совсем. Если Эмми права и Молли нацелилась на нас, чтобы отомстить – вероятно за смерть брата, – тогда нужно сложить звенья цепочки, зацепки, которые нам оставлены. Сейчас мы без понятия, для чего ты копала ямки и что означает слово «стоп».
Я хватаюсь за голову. Это невозможно. Снимок, который я сделала у гавани, таинственным образом исчез, по крайней мере, с него исчезло «стоп». А ямки, скорее всего, на месте, но что даст их осмотр?
Я уже хочу сказать им, что некоторые зацепки ни к чему не приведут, как вдруг наша дурацкая люстра начинает мигать. Раз. Два. Три – и в комнате воцаряется темнота.
Раздается звонкий крик.
Брианна!
Вскочив, я бегу к лестнице. В другой раз я бы подумала, что подруга увидела паука или ей не понравился цвет блеска для губ. Но не сегодня. Сегодня я начинаю верить версии Эмми, что привидение Милой Молли пытается нам что-то сказать. Предупредить.
Я поднимаюсь по тёмной лестнице, Джошуа и Эмми идут за мной по пятам. Остановившись наверху, я замечаю, что дверь в ванную закрыта и из-под неё льётся свет.
– По-моему, Бри там!
Джошуа добирается первым. Он хватает ручку двери и поворачивает, но ничего не происходит.
– Заперто!
– Бри, открой! – кричу я сквозь толстую дверь.
Слышится приглушённый голос. Но слов не разобрать.
– Ты поранилась? Что происходит?!
Я жду ответа, а его нет. Не слышно ни глухого голоса. Ни Брианны. По рукам бегут мурашки.
– Что же делать? – шепчет Эмми. – Вызвать полицию, что ли?
– И что мы скажем? Девушка заперлась в ванной?
Джошуа бросает попытки повернуть ручку и отходит на шаг.
– Как же, из-за этого никто не приедет. Надо вытащить её самим.
– Бри! Отойди от двери! Я её выломаю!
Парень подаётся вперёд и упирается плечом в дверь.
Мне бы стоило самой сообразить, что хрупкий подросток не сможет сломать тяжёлую деревянную дверь. Джошуа с громким стуком бьётся о неё и падает навзничь. Что в таких случаях говорил дедушка Джим? Как мешок с картошкой. Да, очень похоже.
Джошуа стонет. Эмми встаёт на колени, чтобы помочь. Тем временем я берусь за ручку. На этот раз дверь открывается.
Сначала я ничего не вижу. В ванной как будто пусто.
Я нерешительно вхожу.
– Бри? – хриплю я.
Занавеска над ванной дрожит. Я замираю. Это же просто Брианна, верно? Занавеска снова дрожит, подтверждая мои подозрения.
Это не Бри.
Я с ужасом смотрю, как из ванны появляется пятнистая серая нога. И ещё одна. Корявая рука тянется и полностью отдёргивает шторку. Старуха! Она вся мокрая, и на этот раз глаза чёрные, как смоль, как чернильные лужи. Рот открывается, как будто она хочет закричать. И раздаётся звук… но похож он на что угодно, только не на крик. На злобный хрип, от которого меня охватывает ужас.
И тут же над раковиной по одной взрываются лампочки. Мы оказываемся почти в кромешной тьме. Я в панике отступаю, спотыкаюсь о Джошуа с Эмми, которые сидят за мной на полу. Мы словно клубок из рук и ног, и, получив второй пинок в лицо, я понимаю, что кеды у нас классные, но когда ими пинаются – больно.
Встаю на четвереньки и уползаю. Старуху во мраке не видно, но она где-то близко. Я слышу хрип у неё в горле и чувствую исходящий холод. И запах. Запах смерти.
Я благодарю Вселенную за все хорошие времена, которые у меня были до этого смехотворно-нелепого случая. Успеваю подумать о родителях… Но тут всё прекращается. Зловещий скрежет. Холодный воздух. Ощущение, что я вот-вот умру на полу в коридоре.
– Ребята?
В коридоре включается свет. На меня смотрит нахмурившаяся Бри.
– Что случилось?
Джошуа лежит на спине, закрыв глаза руками. Эмми уже на ногах и опирается о стену. А я сижу на полу, сжавшись в комочек.
Выпрямляюсь и оглядываюсь.
– Ты её не видела? Старуху?!
Голос у меня истеричный, я никак не успокоюсь. Старуха здесь уже второй раз. У меня в доме! Мало того что она преследует меня, когда я выхожу в город, но это? Это уже слишком.
– Я видела только вас на полу, вы кричали, – отвечает Бри, нервно покусывая губу.
– Я видела, – шепчет Эмми так тихо, что я её едва слышу. – Ужас. Жилистая, седая, с такими чёрными глазами, что они кажутся пустыми глазницами…
Джошуа переворачивается на живот и стонет.
– И я. Даже не верится. Неужели это случилось на самом деле?
Я жду, что Эмми, как обычно, найдёт какое-то объяснение. Скажет, что это плод нашего воображения или игра теней. Но она говорит:
– Да, случилось. И произойдёт снова, если мы не выясним, чего хочет Молли.
Эмми отстраняется от стены. Убирает чёлку с глаз и делает глубокий вдох.
– Погодите! Бри, ты завизжала. И мы прибежали сюда. Если ты сейчас никого не видела, то почему кричала? – вполне рассудительно спрашивает Эмми.
Бри переминается с ноги на ногу. Большая часть белого грима с лица стёрта, но осталось несколько небольших пятен, и наша подруга кажется очень бледной.
– Паук.
Это что, шутка?
Я сдаюсь и снова сворачиваюсь комочком. Наклоняюсь и укладываюсь на бок, кладу голову на толстый ковёр. Если бы не слабое «ах» Джошуа, я бы, наверное, пролежала так всю ночь.
Сев снова, я прослеживаю его взгляд в ванную. Там, на зеркале, между разбитыми лампочками нацарапано сообщение.
Глава 25
– Что это? – хриплю я.
На зеркале буквы. На стеклянной поверхности прочерчены неровные красные буквы.
Смените курс
Снова перечитываю. И ещё раз. Кажется, слова стекают по зеркалу, как кровь. Начинается паника. Это ещё одна зацепка, хотя мы до сих пор не поняли, что означают остальные.
– «Смените курс», – читает Джошуа вслух. – Что бы это значило?
– Ой, не знаю!
Схватив полотенце с крючка на стене, я открываю кран и сую ткань под струю воды.
– Это мой дом. Мой! Зачем она пришла сюда?!
– Она пришла сюда, потому что верит, что ты можешь помочь, Мэллори. – Эмми замолкает и следит за моими движениями, когда я выключаю воду и иду к зеркалу. – Погоди, что ты делаешь?
– Убираю!
Я тянусь, чтобы стереть надпись, но подруга хватает меня за руку. Я раздражённо вырываюсь.
– Эм, пусти!
– Нет.
Она отрывает мои пальцы от полотенца и забирает его.
– Если сотрёшь, то уничтожишь улику.
Джошуа скептически морщится.
– Улику? Это же не отпечатки пальцев или тест ДНК. Что ты будешь с этим делать?
Эмми убирает полотенце подальше.
– Я прекрасно понимаю, что мы не можем взять отпечатки пальцев и тест на ДНК. Но ведь можно сфотографировать сообщение, прежде чем его смывать.
В этот момент я искренне восхищаюсь своей лучшей подругой. Эмми и я как студень и горчица. Мы команда! Когда я не в себе от ужаса, она абсолютно спокойна.
Когда она в ужасе… Ну, с ней это не часто случается, но если что, надеюсь, мне удастся её успокоить.
– Правильно! – говорю я, неуклюже обнимая её и сжимая, пока она не издает сдавленный писк. – Сделаем снимок, потом его посмотрим – не изменилось ли что, как с ямками на песке!
– Вот-вот.
Эмми складывает на груди руки – она довольна собой.
– Я принесу фотоаппарат!
Бри бросается в спальню. На ней спортивные штаны с эмблемой школы и хлопчатобумажная футболка, которая ей великовата. Даже с остатками грима на лице она выглядит классно. И слава богу, ничуть не напоминает Милую Молли.