– Нас ждут смерти и разрушения.
Я сглатываю тревогу. Если я жду от них помощи, чтобы они помогли отменить праздник, им нужно знать, что я видела.
– Мне приснился сильный шторм, люди падали в океан, задыхались и…
Джошуа поднимает руку, чтобы меня остановить. У него пепельно-серое лицо.
– У меня было такое чувство, помните? Затишье перед бурей. Я не знал, что надвигается настоящая буря, но…
– Но мы связаны друг с другом с самого начала, поэтому всё логично, – договариваю я за него. – Сны. Лунатизм. А теперь ещё и это.
«В общем, это не выдумка. Проклятия. Истпорт, наверное, самый проклятый город в США, просто никто об этом не знает», – размышляю я.
– Теперь вам понятно, почему нужно отменить праздник, – мрачно сообщаю я.
– Ну, я в деле, – отвечает Джошуа. – Чего бы это ни стоило. Как ты говоришь: «Выбора нет». Эм, ты с нами?
Эмма кивает, но как-то неуверенно.
Я забираю у неё из рук тетрадь и пытаюсь поправить наполовину выдернутую прошивку.
– Я понимаю, что это страшно. Не хочешь – не участвуй.
Даже говоря всё это, я понимаю, как нам нужна Эмми. Мне нужна.
– Мне хочется помочь. И я помогу. Дело намного серьёзнее, чем всё, что я расследовала раньше. То есть нас не просто посадят под домашний арест или отберут мобильники. Нас могут убить.
Её слова вызывают новую волну мурашек. Она права. Это не игра. Если мы проиграем, ставки высоки как никогда.
– Понятно, – отвечаю я. – Но если мы не остановим этот кошмар, то кто?
После неловкого молчания, растянувшегося на целую вечность, подруга смотрит мне в глаза.
– Никто.
– Так что? Ты в деле? – спрашиваю я, втайне умоляя её согласиться.
Эмми, может, нервничает, но если она за что-нибудь берётся, то доводит до конца. И так каждый раз.
– Я с вами.
Я выбрасываю в воздух кулак, вырываю листок из тетради и начинаю составлять список.
Операция «Смените курс» официально одобрена.
Глава 35
– Так. До праздника всего пять дней. – Эмми показывает календарь на экране телефона. – Времени в обрез.
Я согласно киваю.
– Ага. Но у меня есть план. И у нас есть связи.
Джошуа беспокойно смотрит на меня, широко раскрыв глаза.
– Только не говори, что подумала о том же, о чём и я!
– Просто выслушай меня. Она наш единственный шанс! Из всех членов городского совета только она станет разговаривать с нами…
Я останавливаюсь, надеясь, что выражение его лица изменится с испуганного на «понял, я в игре».
Парень шумно выдыхает.
– Можно попробовать. Но как её убедить? Я даже не знаю, с чего начать.
– Это трудно. Объяснить практически невозможно, – уверенно заявляет Эмми. – Если рассказать всё, что мы знаем, никто не станет слушать. Я пыталась. Тут нужна другая причина.
Не представляю, что заставит горожан отменить праздник – разве что вторжение инопланетян?
– У кого какие мысли? – спрашиваю я. – Ну хоть что-нибудь?
Звонит телефон. Я смотрю на свой, хотя звонок незнакомый.
– Это мой. – Джошуа смотрит на экран. У него загораются глаза. – Ого! Странное совпадение. Это мама.
Что-то в его голосе подсказывает: сообщение необычное. Обычно люди не впадают в шок, если им пишут про что-то обыденное, вроде напоминания о домашнем задании или ужине.
– «Зайди, пожалуйста, ко мне в кабинет как можно скорее, – читает он. – Надо поговорить о празднике. Это важно».
Джошуа поднимает голову от экрана, и я вижу на его лице новое выражение. Надежду.
– Она ни разу не приглашала прийти к ней на работу. Может… может, праздник отменили?
У меня частит сердце. Это было бы нечто невероятное.
– Больше ничего не пишет? – спрашивает Эмми. – Никаких подробностей?
– Нет. Только то, что это важно.
Джошуа встаёт и надевает куртку, потом хватает с пола рюкзак.
– Вряд ли дело в воздушных шариках или чём-то таком…
Я собираю вещи и иду за ним к выходу.
– А нам с тобой можно?
– Ну конечно. Пойдёмте.
Я оглядываюсь на Эмми, внезапно осознавая, что её нет рядом.
– Эм? Пошли.
Она медленно поднимает куртку.
– Иду, иду.
Ой нет. Эмми бы не тянула резину, если бы была так же взволнована, как мы с Джошуа. А если она не волнуется, значит, думает совершенно по-другому.
– Ты не ждёшь ничего хорошего? – спрашиваю я.
Она застёгивает куртку и пожимает плечами.
– Не знаю. Всё может быть. Я просто думаю, с чего ей писать Джошуа и звать к себе на работу, чтобы сообщить, что праздник отменили.
Моя надежда гаснет, не успев разгореться.
– Мне-то понятно, – сообщает Джошуа, кивая, чтобы мы выходили в придерживаемую им открытую дверь. – Во время праздника устроят аукцион. Меня просили подготовить для него пару акварелей. Наверное, она хочет сказать мне лично, что праздник отменили и я зря тратил время.
– Вот видишь? – говорю я, слегка пихая подругу в бок. – Вполне логично!
Она неохотно улыбается и отражает мой следующий толчок.
– Ладно! Ладно. Перестань.
Я хмурюсь.
– Ты всё ещё корчишь ту же рожицу.
– Какую ещё рожицу?
– Рожицу под названием: «Эй вы, дураки, чему радуетесь».
Эмми хохочет и натягивает капюшон на копну волос. Рыжие завитки вылезают отовсюду, обрамляя лицо.
– Уговорили. Побуду оптимисткой. Ради вас.
Лучше бы она не прибавляла последние слова. Я глубоко вдыхаю зябкий воздух, стараясь не портить себе настроение. Никто не может быть всё время прав. Даже Эмми. И я убеждаю себя, что на этот раз она ошибается.
Главный вход школы выглядит не так, как утром, когда мы пришли на уроки. Арочный свод украшен искусственными пауками. Они будто ползут повсюду, стремясь проникнуть внутрь. Лестничные перила опутаны лентами – оранжево-чёрными, конечно, и рядом висит огромный баннер с изображением «Фрейи». Даже качели для малышей на детских площадках украшены лентами с болтающимися резиновыми скелетами.
Интересно, кто же додумался так украсить детскую площадку?
Я замираю, заметив надвигающиеся чёрные тучи. Такие страшные, что похожи на искусственные. От отдалённого грома волоски на шее встают дыбом. Всё как-то слегка потемнело по сравнению с утром. Будто Истпорт вот-вот поглотит тьма. Мне это не нравится.
Мы входим в здание городского совета, Джошуа ведёт нас по нескончаемым коридорам. На каждой двери прикреплена табличка. Увидев имя мистера Хиббла, я останавливаюсь. Представляю, как он смеётся над нашими страхами и его круглое тело дрожит под очередной уродливой футболкой с рекламой Истпорта.
– Джошуа? – останавливает меня голос.
Мать Джошуа только что свернула за угол прямо перед нами. Она потрясена.
– Боже, ты уже здесь! И Мэллори, как я вижу, с тобой.
– Ага. – Он показывает большим пальцем в сторону. – А это Эмми!
Эмми протягивает руку для рукопожатия. Помню, как смеялся мой отец, впервые её увидев. Наверное, не ожидал, что кто-то в футболке с гигантской кукурузной лепёшкой поведёт себя так официально.
Мама Джошуа улыбается и пожимает её руку.
– Рада познакомиться, Эмми! – Она поворачивается к сыну. – Давайте зайдём в кабинет. Коллега как раз принёс печенье.
– Хорошо.
Голос Джошуа срывается, выдавая волнение. Он откашливается.
Его мама ведёт нас за угол к двери в конце следующего коридора. На стенах развешены чёрно-белые фотографии различных парадов Истпорта. Один снимок будто сделан с дрона. Сотни людей выстроились в форме огромных букв, образующих имя «Молли». Я отворачиваюсь.
Открыв дверь, она приглашает нас сесть. В кабинете два кресла и маленький диванчик. И да, печенье – в форме тыквы. Если бы мой желудок не выкручивало наизнанку, я бы попробовала.
– Я позвала тебя, потому что у меня есть новость, и думаю, что ты хотя бы улыбнёшься…
Эмми искоса смотрит на меня. Я понимаю, о чём она думает. Почему мать Джошуа считает, что отмена праздника его обрадует? Я отгоняю мысль прочь. Может, хочет сообщить какие-то грандиозные новости. Хорошо бы.
Джошуа напрягается.
– Что это?
Она улыбается. Эта улыбка напоминает мне о Чеширском коте из «Алисы в Стране чудес». Сплошные зубы. Кажется, она сулит неприятности. Может, ничего хорошего нас не ждёт?
– Полагаю, вы слышали, что объявили актёрский состав для большого спектакля на празднике…
Она постукивает по лежащей на столе папке.
– В принятии решений участвовал городской совет. Подобрать на каждую роль подходящих актёров очень важно. Они должны выглядеть, действовать и чувствовать, как их персонажи. Достоверность имеет большое значение!
Я подавляю смешок. В их спектакле нет ничего достоверного.
– Я теряюсь в догадках, – говорит Джошуа. – Какое отношение всё это имеет ко мне?
– О-о, самое прямое!
Открыв папку, мать Джошуа перелистывает страницы.
– Видишь ли, одного актёра до сих пор не объявили. Мы никак не могли его подобрать.
– Лиам, – шепчет Эмми. – Я видела весь список, когда выбрали Бри, и заметила, что на роль Лиама никого не назначили. Там было написано: «В стадии принятия решения».
Улыбка Чеширского кота расплывается шире. Мама Джошуа достаёт листок из папки, кладёт на стол и поворачивает к нам. Чёрно-белая фотография Джошуа.
Он отодвигается назад.
– Что это? В чём дело?
– Милый, они выбрали тебя! Совет и школа считают, что из тебя выйдет идеальный Лиам!
Она достаёт ещё один лист из файла и кладёт рядом с фотографией Джошуа. Это снимок картины. Молодой человек стоит за штурвалом корабля.
– Это Лиам? – спрашиваю я и широко открываю рот. Они с Джошуа похожи как две капли воды.
Волосы. Глаза. Даже ухмылка похожа.
– Вот!
Она хлопает в ладоши.
– Фантастика, верно? Они как близнецы!
Раздаётся удар грома. Лампочки мигают. Я смотрю в окно на порывы ветра. Казалось, темнее, чем было, когда мы вошли, быть просто не может, но вот же…
– Значит, праздник не отменили? – монотонным голосом спрашивает Джошуа.