— О Господи, о Господи, неужели это происходит на самом деле? Что вы...
Так же внезапно она опустила руки и ошеломленно уставилась на него:
— Полагаете, я как-то в этом замешана? Как вы можете так думать?
Чуть подождав, чтобы она успокоилась, Босх ответил:
— Я убежден, вы не говорите мне всей правды. У меня это вызывает подозрения, и я должен рассмотреть все возможности.
Шейла резко поднялась:
— Я арестована?
Босх покачал головой:
— Нет, Шейла, не арестованы. Но я был бы признателен, если бы вы сказали...
— В таком случае я ухожу.
Она обогнула журнальный столик и решительно зашагала к двери.
— А как же кот? — поинтересовался Босх.
Шейла, не останавливаясь, вышла и бросила:
— Сами заботьтесь о нем!
Босх смотрел, как она шагает по дороге трейлерного лагеря к административному зданию, где стояла ее машина.
— Да... — произнес он, обращаясь к себе.
Он прислонился к косяку и стал дышать чистым воздухом, думая о Шейле и о том, что она здесь делала. Через некоторое время взглянул на часы. Было уже за полночь, и он устал. Однако решил остаться и поискать то, что искала она.
Босх почувствовал, что кто-то трется о его ногу, опустил голову и увидел, что это черный кот. Мягко отодвинул ногой животное. Он не особенно любил кошек.
Кот вернулся и снова стал тереться. Босх вошел в трейлер, и кот осторожно отошел на несколько футов.
— Подожди здесь, — промолвил Босх. — У меня есть кой-какая еда в машине.
43
Суд по вынесению обвинений, находящийся в центре города, всегда напоминал зоопарк. Когда Босх вошел в зал без десяти девять в пятницу утром, судьи на месте еще не было, но толпа адвокатов суетилась в передней части зала, будто муравьи на разрушенной куче. Требовалось быть закаленным ветераном, дабы понимать, что происходит в этом суде в какое бы то ни было время.
Первым делом Босх осмотрел ряды зрителей, ища Шейлу, но не увидел ее. Потом поискал напарника и Португэла, обвинителя, но их там тоже не оказалось. Заметил двух телеоператоров, устанавливающих оборудование у стола судебного пристава. Оттуда было хорошо видно стеклянную кабину для арестованных, когда шло судебное заседание.
Подойдя к барьеру, Босх открыл дверцу и прошел за него. Достал свой значок, положил на ладонь и показал судебному приставу, который просматривал список намеченных к рассмотрению дел.
— Есть там Самьюэл Делакруа? — спросил Босх.
— Арестован в среду или в четверг?
— В четверг. Вчера.
Пристав перевернул верхнюю страницу и повел пальцем вниз по перечню. Остановился на фамилии Делакруа.
— Да, есть.
— Когда он появится?
— Мы сначала должны покончить с несколькими делами арестованных в среду. Когда перейдем к четвергу, это будет зависеть от того, какой у него адвокат. Частный или назначенный?
— Думаю, назначенный.
— Они идут по порядку. Вам ждать по меньшей мере час. Это если судья начнет в девять. Говорят, он еще не появился.
— Спасибо.
Босх направился к столу обвинения, ему пришлось обогнуть две группы адвокатов, вспоминающих в ожидании судьи свои дела. На главном месте за столом сидела незнакомая Босху женщина. Должно быть, назначенная в этот суд помощница прокурора. Ей предстояло разбираться с восемьюдесятью процентами обвинений, потому что в большинстве своем дела были незначительными и еще не переданными обвинителям. На столе перед ней лежала стопка папок — дел, назначенных к утреннему рассмотрению — в полфута высотой. Босх показал значок и ей.
— Не знаете, Джордж Португэл должен спуститься сюда для обвинения Делакруа, арестованного в четверг?
— Да, — ответила женщина. — Я только что разговаривала с ним.
Она подняла голову, и Босх увидел, что ее взгляд скользнул по его поврежденной щеке. Повязку он снял утром перед тем, как принять душ, но рана была еще очень заметна.
— Ждать придется еще около часа. У Делакруа назначенный защитник. Рана эта, судя по виду, причиняет боль.
— Только когда улыбаюсь. Можно воспользоваться вашим телефоном?
— Пользуйтесь, пока не вышел судья.
Босх поднял трубку и позвонил в прокуратуру, находящуюся тремя этажами выше. Попросил Португэла, и его соединили.
— Да, это Босх. Я поднимусь к вам? Нужно поговорить.
— Я здесь, пока меня не вызовут вниз для обвинения.
— Буду через пять минут.
Идя к выходу, Босх попросил судебного пристава направить в прокуратуру детектива по фамилии Эдгар, если он появится. Пристав пообещал.
Вестибюль перед судебным залом был заполнен адвокатами и гражданами, у всех были какие-то дела в суде. Казалось, все разговаривали по сотовым телефонам. Мраморный пол и высокий потолок отражали голоса, превращая их в неистовую, режущую ухо какофонию. Босх заглянул в небольшой буфет и простоял в очереди больше пяти минут, чтобы взять кофе. Выйдя оттуда, поднялся по лестнице, так как не хотел терять еще пять минут, на ожидание одного из очень медленных лифтов.
Когда он вошел в маленький кабинет Португэла, Эдгар был уже там.
— Мы уж начали беспокоиться, где вы, — сказал Португэл.
— Черт возьми, что с тобой случилось? — добавил Эдгар, увидя его щеку.
— Это долгая история. И я собираюсь ее рассказать.
Он сел на стул перед столом обвинителя и поставил кофе на пол. Понял, что следовало бы принести по чашке Португэлу и Эдгару, и решил не пить при них.
Положив на колени портфель, Босх раскрыл его и достал сложенную часть газеты «Лос-Анджелес таймс». Закрыл портфель и поставил на пол.
— Так что происходит? — спросил Португэл, явно обеспокоенный причиной, по которой Босх созвал это собрание.
Босх начал разворачивать газету.
— Происходит то, что мы обвинили невиновного человека, и нужно это исправить, пока он не стал подсудимым.
— Тьфу ты, черт! Я так и знал, что вы скажете нечто подобное, — воскликнул Португэл. — Не знаю, хочу ли это слышать. Босх, вы вносите путаницу в ясное дело.
— Меня это не волнует. Если человек не совершал убийства, значит, не совершал.
— Но он заявил нам, что совершил.
— Послушайте, — обратился Эдгар к Португэлу, — пусть Гарри скажет то, что хочет. Мы не должны совершать ошибок.
— Может быть, уже слишком поздно для этого мистера Педанта.
— Гарри, продолжай. Что случилось?
Босх рассказал, как ездил с манекеном на Уандерланд-авеню и повторил предполагаемый путь Делакруа вверх по склону холма.
— Я смог подняться туда еле-еле, — добавил он, осторожно касаясь щеки. — Но суть в том, что...
— Да, смогли! — перебил Португэл. — Вы поднялись, значит, Делакруа мог подняться тоже. В чем проблема?
— В том, что я был при этом трезв, а Делакруа, по его словам, пьян. Кроме того, я знал, куда идти. Знал, что склон там выравнивается. Он — нет.
— Это все второстепенная чушь.
— Нет, чушь — показания Делакруа. Никто не втаскивал на склон тело мальчика. Он сам поднялся туда, будучи живым. И кто-то убил его там.
Португэл в досаде покачал головой:
— Это беспочвенная догадка, детектив Босх. Я не стану останавливать процесс из-за...
— Догадка. Но не беспочвенная.
Босх посмотрел на Эдгара, но напарник не ответил ему взглядом. На его лице было угрюмое выражение.
— Это еще не все. Слушайте. Вернувшись домой вчера вечером, я вспомнил о коте Делакруа. Мы оставили кота в трейлере и пообещали хозяину позаботиться о животном, но забыли. Поэтому я поехал туда.
Эдгар тяжело задышал, и Босх понял, что оставил напарника в стороне. Ему было неловко узнавать эти сведения одновременно с Португэлом. В некоем совершенном мире Босх рассказал бы ему все до того, как ехать к обвинителю. Но времени для этого не было.
— Я собирался только накормить кота. Но когда туда приехал, в трейлере кое-кто был. Дочь Делакруа.
— Шейла? — удивился Эдгар. — Что ей там понадобилось?
Эта новость, очевидно, так поразила его, что он уже не волновался, знает ли Португэл, что в последней части расследования он участия не принимал.
— Она обыскивала трейлер. Утверждала, будто тоже приехала ради кота, но она рылась там, когда я приехал.
— Что она искала?
— Мне она не захотела сказать. Заявила, что ничего не искала. Но когда она уехала, я остался. И кое-что нашел.
Босх поднял газету.
— Это раздел городских новостей из воскресного номера. Здесь большой материал о нашем деле, речь идет главным образом об экспертизе в подобных расследованиях. Но там много сведений об обстоятельствах нашего дела из неназванного источника. В основном о месте захоронения.
Впервые прочитав статью еще в трейлере, Босх подумал, что этим источником была Тереса Корасон, поскольку ее упоминали в связи с общей информацией о делах с костями. Он знал о соглашении между репортерами и источниками; за какие-то сведения прямая ссылка, за другие — никакой. Но личность источника в данном случае значения не имела, и Босх о ней не упоминал.
— Ну хорошо, была статья, — произнес Португэл. — Что из того?
— В ней сказано, что кости лежали в неглубокой могиле и тело, видимо, было похоронено без каких-либо инструментов. Вместе с телом был положен рюкзак. И приводится много других подробностей. Но некоторые упущены, к примеру, ничего не говорится о скейтборде мальчика.
— Ну и что? — скучающим тоном спросил Португэл.
— А то, что если хотите составить ложное признание, многое из того, что вам потребуется, находится здесь.
— Оставьте, детектив. Делакруа сообщил нам не только подробности о месте захоронения. Он рассказал о совершении убийства, о том, как ездил с трупом в багажнике, о всех этих перипетиях.
— Все эти перипетии не составляло труда выдумать. Их нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть. Свидетелей не было. Машины не найти, она давным-давно смята до размеров почтового ящика на каком-нибудь автокладбище в Долине. Мы располагаем только показаниями Делакруа. И они совпадают с вещественными уликами только на месте захоронения. А все детали он мог взять отсюда.