— Понял. А почему у меня единица? С могуществом помнится было побольше со старта.
— Человек может быть могущественным, — ответила Лоралин. — Значит у тебя изначально был талант, просто на нулевом мире он не мог проявиться как следует. А индекса фокусировки у тебя быть не должно. Хотя будь ты тари, речь шла бы о шести-восьми единицах. Дальше начинается аномалия. Как твои двенадцать.
— Понять бы ещё, что это такое…
— Это действительно сложно объяснить. Но обучение не нужно. Ты сам всё поймёшь.
— По сравнению с тобой двенадцать кажутся смешными.
— Для твоих целей этого уже больше чем необходимо. Мой параметр — аномалия. Когда-то давно он у меня был равен тем же двенадцати единицам, и благодаря этому я стала лидером четвёртого камышёвого патруля Китанэльского Анклава.
Из уст маленькой девочки слышать это было забавно.
— Я запечатываю плюс одиннадцать единиц в камне, — произнесла она и коснулась зеркала, приписав цифру два к существующей единице. — Вот, теперь у тебя будет двенадцать, как только ты коснёшься им своего зеркала.
Она протянула мне совсем крохотный прозрачный камушек с фиалковым оттенком. Но как только я хотел было его взять — молниеносно убрала.
— Сначала ты. Чуть не пропустила.
Я хмыкнул.
Девушка взяла несколько стоящих у кровати салфеток окровавленными пальцами и тщательно протёрла зеркало, до блеска. Затем выжидающе посмотрела на меня.
Ну ладно.
Вбил единицу в инкарнацию. Увидел благодарность на лице девочки и рвущиеся слёзы. Хотя сейчас я уже не знал, от радости это, или от печали от стираемой памяти.
— Когда это случится? — спросила она.
— На следующем круге.
— Значит, уже скоро.
— Почему у тебя так мало времени до смерти? Я могу поднять, — предложил я.
— Уже не можешь. Нельзя отмотать уже идущее время, это делается только в начале круга.
— Да… точно.
— Всё в порядке. Мне с каждым разом тяжелее даётся доживание до кризиса.
— Со второй сложностью?
— Сложность ничего общего не имеет с тем, что творится у меня в голове, Полярис. Идём, покажу кое-что ещё.
Настроение у неё явно приподнялось, несмотря на то, что жить ей осталось немного.
Она вышла из комнаты, увлекая меня за собой. Ветровка теперь больше походила на плащ с учётом её нового роста.
Мы вышли из комнаты и быстро направились к лестнице. Я смотрел на желтые обои и изменившиеся картины. До этого мрачный дом-музей теперь напоминал детскую комнату молодой баронессы.
Только сама она совсем не походила на беспечного довольного ребёнка.
— Куда мы? — спросил я.
— В подвал.
— Зачем?
— Покажу кое-что. И кое с кем познакомлю.
— С кем?
— Это лучше увидеть.
— Кажется, я понимаю, откуда у Ани эта фраза…
Девочка остановилась. Бросила на меня настороженный взгляд.
— Слишком рано. Слишком быстро. Почему? Где я опять ошиблась?
— О чём ты? — не понял я.
— А… — она зависла, глядя на меня, но быстро пришла в себя. — Не важно. Нужно поторопиться. Время отмечает финал, не отражая путь.
— Здесь всегда было столько этажей? — задал я следующий. вопрос.
Поднимались мы на второй, это я точно помню. Но теперь узкая лесенка вела нас уже с третьего, и похоже, будет четвёртый. Так высоко я не поднимался точно.
Лоралин остановилась как вкопанная и снова зависла. Достала кубик и начала лихорадочно поворачивать, ведя отсчёт.
На ста восьми она закончила.
— Желтые часы становятся всё короче, — сказала она. — Это прискорбно. Идём. Когда это случится снова, просто отойди подальше.
Спустившись с пятого, мы снова оказались у входа. Чёрно-белая плитка, жёлтые узоры на стенах. Детские рисунки в рамках. Вроде бы всё на месте.
— Если уж нам так долго идти, может расскажешь, что случилось тогда на Несбывшейся?
— Прорыв элементального плана огня. Пробуждённые не справились. Город создал нас. Мы, к счастью, тоже не справились. Вместо этого нас захватили, силой сняли покров бестии и дали несколько минут, чтобы подключить к миру. Так мы стали свободны.
— А что потом? Ты говорила, сначала вы были беспомощны.
— Некоторые просто не пережили переход. Некоторые сошли с ума. Четверых забрала сходка. Семеро вступили в союз с третьими и остались жить свободно в Несбывшейся. Одного похитили те, кого вы зовёте неспящими.
— Всего одного? Хотя и это много с учётом того, что у них военизированный орден фанатиков.
Лоралин вдруг обернулась вокруг, с тревогой. А затем поймала меня за руку и потянула дальше по лестнице, в подвал.
— Идём, пока не пришёл плохой цвет.
— Ты обещала мне, что расскажешь, что там, — соврал я.
— Несбывшийся свет. Сердце Несбывшейся. То, что даёт силы Анне, и что она на самом деле пытается защитить.
24. Твой дом — пустота
Где-то посередине лестницы пространство снова начало играть странные шутки. Я увидел, как лестница на глазах начала удлиняться и вытягиваться, как тогда с коридором.
Девочка резко развернулась ко мне, хотела что-то сказать, но оступилась и кубарем полетела вниз.
Я хотел было её поймать, но вспомнил, что она говорила ни в коем случае не подходить к ней, «когда начнётся». Секундное замешательство сменилось новым скручиванием пространства, боем часов по всему дому и сменой цвета.
Меня тоже откинуло немного назад, и я упал на лестнице, но вверх, и всё обошлось мягкой посадкой.
Теперь стены были… тёмно-бордовыми, наверное.
На лестнице освещение было совсем тусклым. И картины шли здесь так же, как и по всему дому.
Вытащил телефон и включил фонарь. Связь, само собой, не ловила.
Посмотрел на одну из картин. Теперь здесь были портреты или группы разных людей и гуманоидных существ. Цвета теперь были с упором на оттенки того же бордового, а вот рисовка… это был даже не реализм, а гиперреализм, в котором лица людей казались объёмнее и реальнее, чем вживую.
Я на несколько секунд завис, глядя на портрет бабушки с короткой стрижкой, родинкой на щеке и по-неземному мудрыми глазами. Под её нарисованным взглядом мне сделалось тепло на душе, будто я только что пообщался вживую с собственной бабушкой за чашкой компота и тарелкой блинов.
Перевёл взгляд на другую картину. Там были изображены люди с кошачьими ушками и хвостами в красочной одежде и сверкающей броне на фоне стен серебряного замка с высокими статуями у входа.
В центре я узнал саму Лоральялин. Она стояла рядом с девушкой в чёрном, с коротким каре вьющихся чёрных волос и россыпью веснушек. Слева от неё был темноволосый мужчина с хитрой ухмылкой на добром лице. Справа — парень с зачёсанными в стороны волосами с пробором по центру. Одет в светящуюся белую броню, на поясе — изящные парные клинки. Скорее всего он был главным, судя по серебристой тиаре на голове.
Все герои — будто живые. Картина буквально затягивала в себя.
— Славные были времена, — послышался скрипучий старческий голос.
Я посмотрел вниз по лестнице и уже нисколько не удивился, когда увидел Лоралин, теперь уже в облике старухи.
— Рамилена из дома Нэффи скоро бесчестно убьют. Сестрёнка Тайра возглавит дом Ферхейм и присягнёт Анклаву, начав войну Китанэлии и Лютером. А Сиам Китанэльский… что ж… это долгая история, а у нас не так много времени.
Все эти имена и исторические события у меня конечно тут же вылетели из головы, но происхождение Лоралин в какой-то степени подтверждали.
— Лоралин, тебя что, случайным образом так переключает?
— Фокусировка работает со всем, Полярис. Даже с твоим прошлым и несуществующим будущим.
— Несуществующим? Ты сказала, я сам со всем разберусь.
— У тебя его будет намного меньше. И да, разберёшься.
Да уж, ловкость, говорите? Аня или сама не понимает, или у неё слишком малый параметр, или она как обычно врёт.
— Идём, — поторопила она меня.
Эта версия Лоралин выглядела как сумасшедшая бабка, которую давно пора бы сдать в специализированное место. Волосы будто клочками выдернуты, нервные покрасневшие глаза и слегка безумный вид.
Всю дорогу она крутила в руках свой кубик и вела подсчёты.
— С тобой что-то не то, Лора, цвета не должны меняться так часто, — пробурчала она сама себе под нос едва слышно.
Затем вдруг застыла на одном месте. Пристально рассматривала узор ковровой дорожки на лестнице, а когда я понял, что так может продолжаться пол вечности, окликнул её. И как результат — Лоралин шарахнулась в сторону так, что слегка приложилась об стену.
Вытащила кубик. Положила обратно в карман.
— Старость. У тари не бывает старости. Это тело безумно. Оно пугает меня.
— Очень скоро это закончится, — пообещал я.
— Да, я знаю. Прости за вспышку слабости. Это… унизительно, — она фыркнула с отвращением. — Анна права, что называет меня другим именем. Это уже не я.
Я подал руку, чтобы помочь, но в ответ получил лишь негатив.
— Я королевский егерь, ведущий четвёртый камышёвый патруль. Я в состоянии ходить по лестнице!
Да, старуха из неё была как раз самая что ни на есть настоящая.
— Сколько тебе на самом деле? — почему-то спросил я.
Лоралин улыбнулась.
— Я помню последний день рождения. Мне было всего чуть за триста. Совсем ещё юная. Самый молодой командующий в Китанэльском Анклаве…
— Судя по твоему описанию, тари быть неплохо.
— Мне больше нравится, чем быть человеком. Но я и не была рождена, чтобы быть им. Меня пугает ваша физиология.
Она нервно выдрала у себя клок волос. Видимо потому они и были такими редкими в этой её форме.
В голову пришла ассоциация с загнанным в угол перепуганным зверьком.
— Но даже если так, пусть даже вымышленные, это будут мои близкие… по крайней мере я не буду больше одна…
— Что ты хотела мне здесь показать?
Подвал был таким же, как и всё остальное — старинным, некогда вычурным, а сейчас просто склад в старом доме. Пол уставлен разными вещами. Лоралин как могла поддерживала порядок, но его невозможно навести, если вещей слишком много.