новостях, хотя в социальных сетях мы все же нашли несколько комментариев, в которых люди упомянули это любопытное явление, – но не более того. Только мы видим его, мы и жители, которым был дан дар или проклятие видеть то, что видит город. Ничего страшного. Просто тень над Статен-Айлендом, огромная и идеально круглая, – Бруклин пролетела на вертолете над гаванью и рассказала нам об этом.
Да уж. Все так. Статен-Айленд предала нас окончательно и бесповоротно.
Паулу, оттолкнувшись от перил, выпрямляется.
– Мой самолет вылетает через несколько часов. Мне пора в аэропорт.
Неожиданно. Я, конечно, понимал, что это произойдет, ведь он приехал сюда лишь для того, чтобы помочь мне пережить перемены. Самый молодой город обязан помочь новенькому, и теперь его долг выполнен. И все же. Я прикусываю щеку и стараюсь не показывать, насколько мне больно.
– Моя квартира проплачена до конца месяца, – продолжает он. – Если хочешь, можешь пожить там. Просто оставь ключи и закрой дверь, когда будешь уходить. И постарайся не устроить там бардак.
Я вздыхаю.
– А потом что? – Снова на улицу. Хорошо еще сейчас лето.
– А потом, – говорит Паулу, многозначительно переводя взгляд с меня на тех, кто сидит на пляже перед нами, – у тебя есть целых пять воплощений, которые могут позаботиться о тебе вместо меня.
Он тактичен. Бывали у меня расставания и похуже. Хотя это, наверное, и расставанием не назвать. И все же. Я кладу руки на перила и опускаю на них подбородок, стараясь не сердиться на свои другие воплощения. «Позаботятся» они обо мне, ага.
– Ты им нужен, – говорит Паулу. Снова очень мягко.
– Чтобы жить.
Он качает головой.
– Чтобы быть великими. Увидимся в Париже.
Затем он достает сигарету, закуривает ее и уходит. Вот так просто.
Я смотрю ему вслед и не скучаю по нему, а потом смотрю на других и не хочу быть с ними. Но мы все – Нью-Йорк. Нью-Йорк, который порой врет как дышит, и никто не понимает этого лучше, чем он сам.
Куинс подбегает ко мне первой, прямо из воды, смеющаяся и мокрая. Она хватает меня за руку и жалуется, что я воображаю себя слишком крутым и не хочу ходить по песку, как все остальные. Наконец я сдаюсь и позволяю ей стащить меня с досок. А потом Джерси-Сити – ей больше нравится, когда мы зовем ее Венецей, поэтому мы так и делаем, но она ведь и Джерси-Сити тоже – подбегает, протягивает мне завернутый в фольгу сэндвич и говорит:
– Мне надоело чувствовать, какой ты голодный. Тебе нужно больше есть. – Она тащит меня по песку к одеялам. (Бутерброд, кстати, вкусный. С курицей-кебаб. Паулу говорил, что я больше не должен испытывать голод, но Нью-Йорк всегда голоден.) Когда Жожо плюхается в воду, обрызгав всех, Бруклин с кривой усмешкой протягивает мне бумажное полотенце, чтобы вытереть лицо. Потом Бронка говорит, чтобы я, скотина такая, лег поскорее и не загораживал ей солнце. Она, видите ли, пытается впитать достаточно света и тепла, чтобы пережить следующую зиму, хотя до нее еще полгода. Когда я сажусь, Мэнни отодвигается, освобождая мне место, – но все равно держится рядом. Как телохранитель. Достаточно близко, чтобы я мог прикоснуться к нему, если захочу. Когда буду готов.
– С возвращением, – говорит он, протягивая мне «Снэппл» из сумки-холодильника. Розовый лимонад. Мой любимый вкус – наверное, он случайно угадал. – Хорошее место, да?
– Во всем мире лучше не найти, – говорю я, и мы все улыбаемся этой волшебной истине.
Благодарности
Для меня стало неожиданностью (хотя, возможно, ожидать это все же стоило), но для того, чтобы написать историю, действие которой разворачивается в настоящем месте (даже в том, которое я хорошо знаю), мне пришлось изучить больше материала, чем для всех остальных фэнтезийных романов, которые я написала, вместе взятых. По большей части так получилось из-за того, что в настоящем мире живут настоящие люди, и моя обязанность – изобразить их так, чтобы никого не оскорбить и никому не навредить. А еще, поскольку многих из этих людей я знаю лично, они бы нещадно занудствовали, опиши я неправильно, скажем, Шораккопоч. Ребята, оставьте меня в покое. Нью-Йорк огромен. Я и так старалась, как могла.
К несчастью, по разным причинам (в том числе из-за произошедших в мире событий) во время написания книги я не смогла посетить ни Гонконг, ни Сан-Паулу. Прописывая характеры и способности персонажей, я основывалась на тех крупицах информации, которые подсмотрела в книгах или узнала из разговоров с друзьями, которые там бывали, однако, в конце концов, оба героя были описаны мной довольно вольно. Надеюсь, что когда-нибудь я все же встречусь с этими городами (и их жителями!) лично, но я не знаю, получится ли у меня съездить туда до того, как я закончу трилогию. Мне остается лишь восхищаться ими на расстоянии – пока что.
Перехожу к благодарностям, а их немало. Вдобавок к той помощи, что мне предоставляют мой редактор и агент (спасибо вам!), для этой работы мне понадобилась небольшая армия советчиков и вдохновителей. Во-первых, позвольте мне поблагодарить писателя Джона Скальци за фразу «расист, сексист, гомофоб и придурок». Она оказалась очень полезной. Также спасибо творческому гению Жан Грей за стихи, которые зачитывает Бруклин во время своей рэп-битвы; написаны они были мной, но она их поправила. Отдельное спасибо моему чтецу, пожелавшему остаться неназванным, за проверку текста на политкорректность, за помощь с языком ленапе, за культурные отсылки и за ленапское имя Бронки! Также хочу поблагодарить племя Нантикок Ленни-Ленапе за материалы с их веб-сайта (простите, что пропустила пау-вау). Также спасибо за советы и наводки другому консультанту, тоже представителю коренных народов Америки, который также пожелал остаться неназванным и помог мне найти моего ленапского консультанта. Огромное спасибо писателям Мэри Энн Мохарандж за вычитку культурных тонкостей тамильского происхождения Падмини и Мими Мондал за вычитку культурных особенностей и нюансов касты неприкасаемых, к которой Падмини принадлежит, а также бывшему стажеру издательства «Orbit» Стути Таливдера за общие замечания и помощь. Спасибо Даниэль Фридман за контекст о выживших во время Холокоста. Спасибо «Crash Override Network» за подсказки по организации кибербезопасности – к сожалению, мне уже несколько лет приходится пользоваться подобными средствами, чтобы обезопасить свою жизнь. Также спасибо корректорам Кевину Уайту за проверку математических формул, Ананде Феррари Оссанай за заметки по Бразилии и божественно вкусные бригадейро, а также редактору «Orbit UK» Дженни Хилл за британизмы Бела и за то, что помогла сделать эту книгу более понятной для тех, кто никогда не был в Нью-Йорке. Математические выкладки о гипоциклоиде в седьмой главе взяты из статьи с интернет-ресурса «Math World» (http://mathworld.wolfram.com/SpherewithTunnel.html). Огромное спасибо моей коллеге, писательнице Женевьеве Валентайн, за редактуру и общие советы по развитию истории, а также за то, что она неумолимо расправилась с наиболее вопиющими нью-йоркскими жаргонизмами в моем тексте. Спасибо давней подруге по писательской группе К. Темпест Брэдфорд за то, что познакомила меня с парком Инвуд-Хилл и Инвудом в целом. Также спасибо художественному руководителю «Orbit» Лоурен Панепинто за то, что развеяла многие мифы и предрассудки о Статен-Айленде. Сердечное спасибо моему отцу, Ною Джемисину, за то, что посвятил меня в мир нью-йоркского искусства, в его чудеса и политические хитросплетения.
А еще отдельное спасибо самому Нью-Йорку. Я считаю себя ньюйоркцем примерно наполовину. Большую часть детства я провела в Алабаме, но на каждое лето и каникулы уезжала в Бруклин. На постоянной основе я живу в городе с 2007 года, но как личность я в основном сложилась в те ранние, фрагментарные моменты нью-йоркской жизни. Я ходила по флаконам из-под кокаина, прыгала через две скакалки (примерно три четверти попыток заканчивались ударами по лицу, но когда у меня все же получалось, я чувствовала себя богиней), каталась на «Циклоне», пока меня не переставали пускать на него, пробегала под струями сломавшегося пожарного гидранта, обливалась по́том в жару без кондиционера, усыновила бездомного кота, пинала уличных крыс, когда они на меня бросались. Благодаря Нью-Йорку я люблю хип-хоп и боюсь копов. У него я научилась мужеству и авантюризму. И благодаря ему я научилась решать любые проблемы.
Я ненавидела этот город. Я любила этот город. Я буду сражаться за этот город до тех пор, пока он от меня не устанет. Это – моя ода ему. Надеюсь, она у меня получилась.