— Но комиссии больше интересуются совсем другими вещами.
— Те универсальные умения, которые мы даём, позволяют человеку подготовиться к любому экзамену. Правда, с боязливыми родителями приходится идти и на компромисс: в 11-м классе, во втором полугодии, ребята занимаются только теми предметами, которые будут на вступительных экзаменах. Но зато все предыдущие годы мы спокойно учим совсем другому.
— Многие выпускники вашей «Школы самоопределения» попадут в армию, в руки сержанта совсем другой, будановской школы. И чем, по-вашему, это кончится?
— Мы специально интересовались, как складываются судьбы выпускников. Никаких сложностей с адаптацией у них нет. Кто-то приспосабливается (не забывайте, что кроме школы есть ещё и семья). Но многие умело преобразовывают среду вокруг себя — конечно, там, где могут и как могут. Так часто бывает, например, в вузах. Ребята создают студенческие советы, беседуют с профессорами, деканом, отстаивая свои интересы, потому что в школе их этому научили. Что же касается армии, то в ней служат питомцы российской школы. И если бы не было школ, живущих по законам зоны, не было бы в армии и будановых.
Я, конечно, не идеалист и знаю, что дети часто бывают злы, несправедливы, агрессивны. Но это же дети, а детство связано с ошибками, с грубостью, эгоизмом. Однако это полноценный период, и надо помочь детям прожить его нормально.
Когда я слышу, как Никита защищает проектную работу по оптике и два часа не хочет отпускать комиссию — я думаю: разве я в 14 лет мог такое? Когда Аня перевела на английский язык сборник школьных законов, написала к нему вступительную статью и мы с ней ездили на конференцию в Совет Европы, я думаю, что мне подобное и не снилось в её годы. Растут наши дети… И нельзя нам отставать.
Ефим Рачевский: Верьте не государству, а своим ученикам
У наших учителей — профессиональный праздник. Как им работается в эти не лучшие для отечественной школы времена? Наш собеседник — Ефим Лазаревич Рачевский, директор центра образования №548 «Царицыно», заслуженный учитель России, член общественного совета развития российского образования.
— Часто слышим, что наше образование — лучшее в мире. Но если оно не очень-то связано с качеством жизни, то в чём тогда его смысл?
— Насчёт лучшего в мире — это всего лишь старый миф. Да, наши дети выигрывали олимпиады по математике, физике, но дело здесь не в качестве образования, а в потребностях военно-промышленного комплекса, который нуждался в интеллектуальной элите. Что же касается уровня массовой школы, то мы тут далеко не лидеры. Если в 50-е годы наши космические успехи определяли те, кто учился у преподавателей, ещё помнивших гимназии и университетских профессоров, то нынешняя система образования привела нас к эре так называемых техногенных катастроф.
Особенность нашей жизни в том, что мы пренебрегаем ценностью человеческого капитала. Готовы вкладывать деньги в технологию, добычу какого-нибудь сырья, не понимая, что всё это приведет лишь к очередной катастрофе, если не будет грамотных, культурных специалистов.
— Я вижу, тут у вас в кабинете какая-то неказистая самодельная кукла, унылая и босая, с табличкой: «Помогите народному образованию»…
— Она мне помогает зарабатывать деньги. Серьезно.
— С шапкой по кругу, что ли?
— Если получается, то можно и с шапкой, это не стыдно. Стыдно другое: когда учитель влачит жалкое существование. Вы же знаете, что наша средняя зарплата вдвое ниже прожиточного минимума по Москве.
— Но может ли нищий учитель дать хорошее образование?
— Знаете, дело тут не только в деньгах. Наше учительство — это когорта подвижников, самоотверженных людей. Но пока государство пребывает в уверенности, что мы проживем и без зарплаты, в обществе растет спрос на образование, и оно готово за это платить. Я, например, знаю одну сельскую школу, где каждое утро в вестибюле появляется нехитрая снедь — десятка два яиц, пара бутылок молока, каравай хлеба. К первой перемене всё это исчезает. Это благотворительная помощь, причем и благотворитель, и, так сказать, благополучатель анонимны. Селяне заинтересованы в том, чтобы их дети получили образование и потому берут на себя функции государства по поддержке учителей.
Конечно, конкурс в педвузы у нас традиционно ниже, чем в те, где дают более престижные профессии. Поэтому самая актуальная проблема для нас — восполнение квалификационного запаса, который когда-то был в российской школе. Но при этом я чувствую себя должником перед учителем и обязан сделать так, чтобы он, рассказывая об Архимеде, не думал о том, как прокормить семью.
Были времена, когда директор гимназии согласно табели о рангах приравнивался к генерал-майору, а рядовой учитель, имея 12 часов недельной нагрузки, мог содержать себя, свою семью и даже кухарку. Да и сейчас мой английский друг, тоже директор гимназии, получает в полтора раза больше, чем член английского парламента.
— Это известно. Неизвестно дpyгoe: как исправить положение?
— Есть много способов. Начнем с того, что сегодня в нашем обществе благотворительность невыгодна. Скажем, организация готова подарить нам компьютер, но ей придется заплатить за это большой налог. Такой порядок надо менять.
Пора освободить школы и от некоторых странных платежей, вроде сборов в дорожный фонд. И ещё государство обязательно должно сократить затраты на такие мощные ведомства, как академия образования. Спросите у любого практика, директора или учителя, много ли ему дала эта организация в плане содержания образования или методики?
Я бы назвал ещё десяток ресурсов, которые пополнят школьную казну. Это помогло бы привлечь в школу мужчин, ведь дети нуждаются в мужском общении. Наш совет поддержки развития образования на днях выступил с инициативой: предоставить мужчинам-учителям до 28 лет отсрочку от армии. Сейчас такой закон действует только в сельской местности. Но если уж предполагается сокращение армии, то почему бы не сделать это и за счёт учителей?
— В этом году было немало дискуссий о 12-летке. Какова ваша позиция?
— Не будет у нас 12-летки, во всяком случае в ближайшем будущем. Все разговоры о ней, на мой взгляд, беспочвенны. К сожалению, Российская академия образования озабочена именно такими новациями. Вместо того чтобы пересмотреть программы, избавив детей от перегрузки, академия решила размазать всё это на 12 лет. Причем под весьма благовидным лозунгом: а не сделать ли нам, как за границей? Тем более решится и проблема занятости: рождаемость падает, школы пустеют, а с 12-леткой без работы никто не останется.
Надо не увеличивать время обучения, а пересмотреть его содержание. Пора, наконец, понять, что такое среднее образование, чему ребенок обязательно должен научиться в школе, а чему научится сам, уже потом.
— Чему же, на ваш взгляд, надо научить школьника?
— Прежде всего умению учиться самостоятельно, причем всю жизнь. А у нас школа традиционно старается загрузить ребенка отвлёченной информацией, которая быстро забывается.
Грамотность должна быть функциональной. Необязательно всем рассуждать о гомогенных рядах метана, но обязательно нужно иметь целостное представление о мире, природе, её фундаментальных законах. Сомневаться в любой истине, находить свои варианты решений, знать свои права и уметь их защищать. Уметь зарабатывать деньги и с умом их тратить. А мы привыкли не зарабатывать, а получать. Помню, как к нам приехали в гости американские школьники. И вот они оказались у киоска с газировкой. Наши ребята накупили самых дорогих напитков, а американский мальчишка мнётся, выбирает подешевле. Оказалось, что гости тратят свои, заработанные деньги, а нашим дали родители.
Кроме того, я уверен, что грамотность — это прежде всего знание родного языка. Родители иногда ругают ребенка за то, что он отстает, скажем, по физике. А на самом деле бедняга просто не умеет осознанно читать и понимать текст, потому и задачку решить не может. Не случайно в этом году примерно треть абитуриентов провалились на экзаменах по русскому. Поэтому недавно мы открыли курсы русского языка для взрослых. Платные. И желающих научиться родному языку оказалось в несколько раз больше, чем английскому.
— В чем особенность вашей школы?
— У нас есть мощный блок дополнительного образования — кружки, клубы, секции. Выбор очень широкий. Юные математики с удовольствием ходят в клуб Пифагора. В художественно-прикладном кружке пробуют себя керамисты, дизайнеры. Можно изучать японский язык, осваивать кельтские танцы или заниматься реконструкцией средневековых костюмов. Причем всё это бесплатно и в одном месте, не надо никуда ехать. Так мы создаем условия для раскрытия личности. Ведь для многих детей дополнительное образование станет в жизни основным, и смысл нашего центра — дать возможность каждому найти свою нишу.
Однажды у нас выступал известный политический деятель и спросил старшеклассника о чём-то из истории России. Тот растерялся: я, мол, химиком хочу стать… Но современный мир выcoкиx технологий требует прежде всего общей культуры, самостоятельного мышления. Мне довелось беседовать с руководителем одного из крупных предприятий Калифорнии. Там отказались от подготовки рабочих по узким специальностям: ведь уровень технологии так быстро меняется, что только общая культура и серьезные знания выпускников общеобразовательной школы позволяют успешно переключаться с одной операции на другую. Поэтому главную задачу я вижу в возврате образования к универсальности и фундаментальности.
— Не секрет, что хорошее образование доступно далеко не всем. Тут играют роль не только деньги, но и география: одно дело — столичная школа и совсем другое — село вдали от райцентра. Да и в столице школы очень разные. Как уменьшить эту разницу?
— Никак. Образование элитарное и массовое всегда были и будут. Важно лишь создать равные стартовые возможности, причём начинать надо с объективных оценок. В этом году, например, на вступительных экзаменах половина медалистов не подтвердили своих знаний и получили двойки. Так вот: в Англии уже много лет действует независимая служба тестирования. Неважно, чей ты сын и где живёшь. Ты получаешь сертификат, который позволяет без вступительных экзаменов учиться дальше. В стратегии модернизации образования, недавно принятой нашим правительством, заложена схожая система. Выпускник по результатам экзаменов получает именное свидетельство — ГИФО (государственное именное финансовое обязательство), которое даёт право поступить в ряд вузов. Сейчас, как известно, примерно четверть студенческих мест — платные. Если школьник из бедной семьи, то он вряд ли пробьётся в престижный институт. А именной сертификат и отмена вступительных экзам