Начинается с прапрадеда, о котором известно лишь, что был крепостным. Потом провал — и уже личные воспоминания, о бабушке. В молодости любила она парня из бедной семьи, а родители были против: мол, нечего голодранцев плодить. Пришлось выйти за богатого, и уже много лет спустя дети видели, как она часто плачет тайком.
Потом Гражданская. Городок не раз переходил из рук в руки. «У нас на постое были белые офицеры. Денщик ружья чистит, а они в карты играют, перед каждым — кучка золотых пятирублевок. Однажды офицер дал нам золотой: мол, идите, играйте. Несём матери. Та испугалась: „Боже сохрани! Сейчас же несите обратно. Скажите, что мы к таким играм не привыкли“. Офицер улыбнулся, забрал монету».
А вот и коллективизация, начало тридцатых: «Терские казаки в колхоз не хотели. Тогда всю Шелковскую посадили в поезд — и в Архангельск. А стариков не брали. И вот они бегут за поездом, плачут…»
Это история семьи, что сохранилась в памяти на всю жизнь. Записана она не с чужих слов, и ничего переписывать не придется.
НАШЕМУ ЗАБОРУ ДВОЮРОДНЫЙ ПЛЕТЕНЬ
На Руси чтили родственные связи. Даже загадки на этот счет имелись: шуринов племянник — какая зятю родня? Сегодня на этот вопрос ответят немногие. Да и что нам, в самом деле, до шуринова племянника… Но недаром в старину говорили: родство — дело святое. И знали назубок уже полузабытый словарик:
Зять — муж дочери, сестры или золовки.
Сноха — жена сына по отношению к его отцу, а для матери она — невестка.
Тесть, теща — отец и мать жены.
Свекор, свекровь — отец и мать мужа.
Cват, сватья — родители одного из супругов по отношению к родителям другого.
Невестка — замужняя женщина по отношению к родным её мужа (матери, братьям, сестрам, жёнам братьев и мужьям сестёр).
Деверь и золовка — брат и сестра мужа.
Шурин — брат жены.
Свояки — мужья сестер друг для друга.
Свояченица — сестра жены. Для нее муж сестры — зять.
Хоть наша система родства не самая запутанная в мире, но и в ней уже немало непонятного. К примеру, далеко не каждый вспомнит, что такое, к примеру, вуй. На самом же деле всё просто: когда-то на Руси родству по материнской линии придавали куда большее значение, чем по отцовской, и потому дядю по матери (материного брата) называли вуй, а по отцу — стрый. Был ещё великий стрый, но это уже брат деда или бабки, то есть двоюродный дед. А вот стрый малый — это двоюродный брат отца или матери. Подобные наименования были и для более дальних родственников. Скажем, дочь двоюродной сестры жены — внука, это слово встречается в нашей старой литературе.
Кровное родство — то есть по общему родственнику — с точки зрения закона связано с различными правами и обязанностями, и потому разработана подробная система его определения. Одно колено, или поколение, составляет степень, а цепь поколений — линию. В каждой линии столько степеней, сколько рождений, и потому сын — это первая степень родства, а внук — вторая. Родство может быть восходящим, от потомков к предкам, и наоборот, нисходящим. Братья и сестры бывают как полнородными, если имеют общих мать и отца, так и не полнородными. Если у них общая мать, то их называют единоутробными, общий отец — единокровными.
Кроме того, родство бывает прямое (например, отец — сын, бабушка — внучка) и боковое, когда родственные связи возникают благодаря общему предку (брат — сестра, дядя — племянник). Родство по боковой линии определяется по степеням вверх, до общего родственника, и вниз, до конкретного лица, о котором идёт речь. Поэтому братья находятся во второй степени родства, а дядя с племянником — в третьей. Первая боковая линия идёт от братьев и сестёр родителей, вторая — от братьев и сестер деда и бабки. «Сим способом всякое родство определяется», — писал В. Даль.
Особый разговор — об отношениях, основанных не на кровном родстве, а на браке (кстати, супруги — не родственники, их связывает не родство, а брак). Эта система строилась по принципу «свой — чужой». Отсюда и свояки, то есть мужчины, чьи жёны — сёстры друг другу. Но это уже не то, что родные по крови: как говорили в народе, два брата — на медведя, а два свояка — на кисель (то есть ненадежны). А своячины, или свояченицы — это, вопреки логике, не жёны двух братьев, а жёны свояков, то есть сестра жены по отношению к мужу своей сестры. Запутаться тут, как видим, нетрудно, и до наших современников уже не сразу доходит, к примеру, смысл старинных присловий вроде «золовка-котоловка» (а то и «гадючья головка») или «деверь невестке — обычный друг». Тут надо помнить, что золовка и деверь — это сестра и брат мужа, а его жена доводится им невесткой. А вот жёны двух братьев в старину были друг для друга уже не невестки, а ятровки.
В общем, сколько всяких шуток-прибауток, где точных, а где и просто злых, ради красного словца… Но если между представителями одного и того же поколения не всё было гладко, то отношения «отцов и детей» складывались ещё труднее: «Свёкор — гроза, а свекровь выест глаза» или: «Помнит свекровь свою молодость, а снохе не верит».
Писатель Лев Успенский, который занимался этимологией этих терминов, подметил, что слова сват, сватья связаны с древнейшим корнем, который означал «свой». Зато в словах жених, суженый звучит уже совсем другое: чужой, чуженин. Но это, конечно, зависит, откуда смотреть. Для родни мужа невеста превращалась в невестку, что по смыслу одно и то же: женщина, пока ещё неведомая, чужая. А вот зять в отличие от неё — фигура известная. Во всяком случае специалисты, связывают его с тем же корнем, что и в слове «знать». Племянника тоже относили к своим, именуя по сути соплеменником. Ну а шурин? Он ведь тоже в семье не чужой, но и назвали его как-то странно. Почему? По мнению Л. Успенского, здесь тот же корень, что и в слове «шить»; то есть брат жены, «пришитый» к чужой семье посредством сестрина замужества. И для каждого находились меткие характеристики: зять любит взять, тесть любит честь, а шурин — глаза щурит…
Кстати, о шуринове племяннике. Какая он зятю родня? Сын, потому что если есть у меня шурин, то его зять — это я и есть. Или ещё такая загадка, попроще: две матери, две дочери, да бабушка с внучкой, а их всего трое (то есть мать, дочка и внучка).
Старший брат, защитник и покровитель малышей, в древности тоже имел особое имя — батя, которое потом перешло к отцу. Кстати, многие наименования родства возникли из детского лепета: мама, папа, дядя, тетя. Причем это касается не только русского языка. У англичан, например, «дедди» означает папа, отец, а для грузина «дэда» — это мать. Древнеримское «атта» — отец и наши «папа», «тятя» — всё это произошло из одного и того же источника.
Кроме кровного родства, свойства и супружества, есть ещё и духовное родство, которое появляется при крещении ребенка. К нему относились уважительно и говорили: духовное родство пуще плотского. Крёстный отец и крёстная мать ребенка по отношению друг к другу и к родственникам крестника — кум и кума («при куме не жить, а без кума не быть»). А что такое «кума»? Слово произошло от латинского «комматер», соматерь, то есть вторая, духовная мать. От кумы получил название и кум, точно так же, как и вдовец — от вдовы, что значит «безмужняя».
Народ придумал пословицы на все случаи жизни, потому и найти в них можно что угодно. В том числе и «родня роднёй, а в горох не лезь». Или: «родство разбирать — с печи не слезать», а потому об очень уж дальних родственниках в народе говорили просто: седьмая вода на киселе, или нашему забору двоюродный плетень. Тут уж каждый выбирает на свой вкус. Но всё больше становится тех, кого этот выбор приводит к историкам-архивистам. В конце концов, генеалогия — единственная наука, которая не только напоминает нам про общий корень таких слов, как род и народ, родня и родители, но и наполняет их живым смыслом.
ДРУГИЕ КНИГИ АВТОРА:
Для тебя и о тебе (в соавторстве)
НЛО вокруг нас (в соавторстве)
По следам Барабашки (в соавторстве)
Польша. Тысячелетнее соседство
Сон правду скажет, да не всякому
Философские уроки счастья
Однажды, вдруг… Чудеса нашего века
Сами о себе. На рубеже тысячелетий
Увы мне, свете мой… Слово на камне
В. Никонов. Словарь русских фамилий (составитель)