В голове у Максимова работал странный механизм. Он будто натягивал огромную пружину. Медленно, но верно натяжение становилось невыносимым. Казалось, что ещё немного, и он просто упадет на землю, от того, что мозг изнутри заполнится металлом.
— Что случилось со Страйдом? — Неожиданно для себя произнес Сергей.
— Неувязочка вышла, — сказал Доктор, будто ждал этого вопроса. — Опыты со стеклом и электричеством. Здесь они до добра не доводят. Здесь одна наука есть — твоя внутренняя сила и таарс.
А все остальное тебя и прикончить может, случайно. Так в принципе и произошло. Пару попыток удачно. А потом взрыв. И человека нет. Есть только Страйд. Мутант с одним процентом прежнего наполнения.
— Значит и Страйд, и солдат этот чертов. Они оба мутанты? И людьми уже не будут? И выбраться отсюда тоже не смогут, и все такое?
— Да, Белоснежка! Только не плачь!
— Плакать не буду. Но все равно парней жалко. Жертва твою мать, во имя науки…
— Нет, — в своем обыкновении буркнул Доктор.
Он с любопытством заглянул в какой-то мокрый закоулок. Это было странно с учётом того, что на нём находились темные очки. Только Сергею сейчас было не до поиска логических нестыковок.
— Ага, нет. А кто если не наука тут виновата? Пудрят людям башку, заставляют черте в чем участвовать. А потом их души превращаются в демонов. Капец как хорошо! Начальство бы ваше научное сюда заволочь на денёк.
— Во-первых, я и есть часть начальства! А во вторых, я имел в виду другое. Я сказал «нет». В смысле, что они не парни!
— А кто??? Чёртовы трансгендеры!?
— Корд парень. А Страйд… Страйд — это единственная женщина, участвующая в проекте «Даркстрал».
Сергей остановился как вкопанный. Его рот сам собой приоткрылся. В долю секунды он оглядел обстановку. Электрического фантома не было видно. И это позволило клерку без стеснения выкрикнуть:
— Твою мать! Боюсь представить, какой уродиной она была на Земле!
— Она была отличной, пацан. И вообще не советую плохо говорить о моей жене!
— Какого на хрен!
— Шутка. У меня нет жены, — Доктор зловеще улыбнулся. А потом жестом призвал Сергея провожать путь.
Спустя пару десятков шагов, будто проснувшись от дрёмы, мужчина в очках спокойно произнес.
— Тогда, когда мы потеряли Зайцева и Кордашова, мы поняли, что Даркстрал не выпустит никого. Кстати Кордашова я потом нашел… Вон он теперь ублюдок с нами по лужам шлёпает. Но не важно. Главное, что тогда мы мало что знали. Было известно лишь, что Даркстрал манипулирует людьми. Заставляет их собственную энергетику работать против них.
Потом как-то уничтожает и все «по мануалу». Тогда была одна теория ещё. Что у женщин внутренняя энергия сильнее. Знаешь материнский там инстинкт и все дела. Типа у них же вагина. Она как реактор! Вагино-реактор! Аха ха ха! Ты слышишь! Вагина! Волосатая, как барбос с дыркой!
— Черт, черт! Доктор! Очнись!
— А… Да. Точно. Так, тогда нам поступил приказ отправить агентам женского пола для изучения темного измерения. Мы сделали это.
Выбрали самую смышлёную, без мужа и детей. Ту, для которой наука, прежде всего. Она тогда в отдаленном центре работала по сбору теоретической информации и составлению отчётов.
Елена Старовойтова, как сейчас помню. Тогда она хорошо отнеслась. Для нее это делом всей жизни стало.
Прошла предварительную подготовку и успешно внедрилась. Потом смогла несколько раз выйти на связь. Говорила, что здесь электричество свойства другие имеет. Что можно легко из средств подручных машину построить, которая этот самый Даркстрал удержит.
— Вот тебе и построила, — грустно сказал Сергей, рассматривая очередную лужу у тротуара. — Лица лишилась, клешни металлические отрастила, так ещё мужиком стала.
— Не мужиком, а бесполым энергетическим фантомом, пацан. Не надо драматизировать, — отрезал Доктор. Дальше он полностью замолчал, погрузившись в глубину собственных безумных мыслей.
Далее было типичное безнадежное скитание по до боли опостылевшим городским пейзажам. Они напоминали лабиринты ада, смертельную игру-бродилку, в которой попросту не будет победы.
Причем нахождение внутри темных улиц было относительно приятным, если так можно выразиться. А вот выход на открытые пространства залитых мраком площадей вызывал бурю неприятных эмоций.
Казалось, что на рукотворном поле ты — лёгкая добыча, мишень. Что сейчас случится что-то страшное, всепоглощающее, всеубивающее и до боли непредсказуемое.
Максимов с Доктором энергично шли наравне, не говоря при этом ни слова, как друзья, которые увиделись после многих лет разлуки и не могли подобрать нужные высказывания, потеряв былую духовную связь.
Страйд странным образом пропадал в стенах. Потом выныривал оттуда, будто из водной глади темного пруда. Его стеклянное лицо-дискошар вечно пылало электронными нитями. Они были едва заметны, но никогда не пропадали полностью.
Корд также все время отставал, прислушивался. Казалось, что он видит и ощущает гораздо больше, чем остальные. Это существенно его тяготило. Но в силу своих мутаций он не мог поделиться ни с кем полученной информацией.
Несмотря на мощное оружие и огромные размеры, он был несчастным. Ведь даже великанам с пулеметами иногда нужно погружаться в болото социума. Что уж говорить он нас — мягкотелых кусках мяса.
— Какого хрена? Ещё недавно так ненавидел свою жизнь. Замалчивал проблемы, улыбался натянутой улыбкой. Был как все и боялся малейших отклонений от так называемой нормы. А теперь иду в окружении двух демонов и одного психопата через мир полный непонятного дерьма. И думаю только о том, как бы выбраться отсюда хотя бы немного живым. Не говоря же о мнении окружающих, моде, понтах и прочей рациональной ереси. Да… Наверное, ад это лучшая психиатрическая клиника. А сатана — лучший психиатр. Только побывав в кромешной аду, человек действительно пытается стать человеком, переставая быть секс игрушкой в руках системы, — подумал Сергей, рассматривая черный асфальт.
Он поднял глаза на небо. Оно было «сделано из такого же точно асфальта».
— Вот тебе и ночная прогулка, сука! Даже глаза упереть некуда… Корявая, сортировать дыра.
Поток его негативных мыслей закончился, так и не начавшись. Парень ощутил, как на него сверху давит что-то огромное, не имеющее физической оболочки. Вестибулярный аппарат начало лихорадить. К вискам подкатила коварная мигрень. Молодой мужчина упал на колени и, довольно больно ударился о твёрдый камень. Но это его уже ни капли не беспокоило…
Глава 19. Как пройти на Семеновскую?
Сергею показалось, что он один на один оказался с огромной тьмой. Причем эта тьма скапливалась большей частью около него, будто он являлся центром притяжения для всего черного.
Вокруг было относительно светло. И чем дальше, тем белее становится свет. Это напоминало начальную стадию рассвета, когда светлый поток на сером фоне разбавляет собой кромешную ночь.
Кругом не было домов, машин, корявых дворов и даже тех же тротуаров «сделанных из хлеба». Только пустота и бесконечный простор, пугающий и завораживающий одновременно.
Максимов попытался что-то сказать. Но слова здесь были полностью бессмысленными. Настолько бессмысленными, что они даже не выходили за пределы рта.
— Господи, я, что ли немой… Что со мной??? — Мысленно произнес парень.
От страха он взглянул на свои руки. На фоне белого, гнетущего света они колебались, наподобие мягкого материала в волнах реки.
— Черт. Черт! Черт… — Подумал Сергей.
На большее у него просто не хватало эмоций. Он заметил, что тьма по щиколотки поглотила его ноги. Он как будто стоял в массе черного битума, не в силах из нее выбраться.
Но это было не все. Верхняя часть необыкновенного пространства, которую можно было назвать небом, шевелилась, клокотала, как адская гиена. Глаза мужчины открылись шире. Предвкушение ужаса заполнило сердце до самых краев.
И тут с темного фона небесной вакханалии начали срываться, падая вниз, довольно большие, черные капли. Спускаясь, они тут же превращались в силуэты домов, стоящие вдалеке. Если капля была тягучей и жирной, то при падении с километровой высоты она становилась панельной пятиэтажкой.
Более скромные капли трансформировались в черные трёхэтажные строения неизвестной эпохи. Сгустки из нескольких капель создавали девятиэтажные громады.
Кошмар! Ужас! Все эти кварталы отечественных городов. Неужели и правда, они на самом деле создаются из конденсата адских выделений. Стоят корявыми громадами и стоят миллионы. Миллионы кровно заработанных за всю жизнь денег за возможность пожить внутри сгустка потусторонней грязи.
От одной этой мысли Сергею стало смешно. Он беззвучно рассмеялся безумным смехом. Его рассудок растворялся в пространстве. И останавливать такой процесс он теперь не желал.
Неожиданно в глазах Максимова что-то заболело. И от боли они, казалось, расширились сильнее, раскрылись так, как никогда раньше. Будто до этого он ходил с закрытыми глазами, потому что не знал, что они открываются именно до такой степени.
Ощущая жуткую неприязнь ко всей этой и без того странной ситуации, мужчина вскрикнул. Он будто вынырнул из воды. Или скорее очнулся от обморока. Сюрреалистический пейзаж исчез сам собой. Перед глазами вновь установился до боли надоевший ландшафт города мертвой ночи.
И на фоне такого ландшафта маячило большое лицо Доктора. Одна линза его очков была по-прежнему черной. А другая светилась белизной. Очевидно, что он сделал так, чтобы лучше видеть.
В руках у Доктора был маленький фонарик, которым он светил в лицо Сергею, как будто пытаясь проверить, жив ли тот или уже мертв. Свет от фонарика был тяжелым, синим, физически ощутимым.
— Черное поле! На конце белое! Дома падают с неба. Каплями падают с неба. Грязь делает дома. И мы покупаем за миллионы. Господи, за чертовы миллионы!
— Молодец, пацан. Проснулся, — Доктор погасил проникающий в мозг фонарь.