Что-то наподобие сказочного городка с горками, лабиринтами, качелями, песочницами. Все сплошь из пластика. Из твердого, слегка прорезиненного пластика. По идее, площадка должна была иметь радужные оттенки, чтобы вселять надежду и радость маленьким людям для их дальнейшей маленькой жизни.
Но вместо этого, в виду отсутствия должного освещения, потешные башенки, спуски, канатные лесенки имели сероватый цвет с беловатыми отблесками. Это заставляло сердце сжиматься, перекачивания по венам холодную кровь.
Вопреки всевозможной логике, Сергей пристально уставился на мини городок наполненный темнотой.
И чем больше парень разглядывал очередное творение современной детской инфраструктуры, чем ближе он подходил к такому творению, тем отчётливее становилось ясно, что оно движется.
Нет. Новенькая детская площадка никуда не шла. Она не прыгала и не танцевала. Она таяла, медленно, но верно сползая вниз.
Большие капли пластика постепенно отделялись от верхних углов той или иной конструкции, скатываясь, как в пропасть, в самый низ. При этом не было никакого температурного воздействия. Даже солнца, даже месяца нельзя было увидеть, не говоря уже про открытый огонь.
На фоне этого создавалось ощущение, что зона отдыха плачет. Такое ощущение подкреплялось видом весёлых пластмассовых клоунов. Их глаза таяли, превращаясь в жидкость, неспешно стекая по плоскости лица.
То же самое происходило с героинями сказок. Роскошная Рапунцель лишилась половины своей щеки. А Красная шапочка с ужасом смотрела, как ее маленький, изящный подбородок отваливаясь от тела, катится к ногам.
— Детская площадка, вон там… Если смотреть влево! — Заорал Максимов, обращаясь к Доктору, который его значительно перегнал. — Что с ней такое!? Она как в слезах! Она что тает или так плачет??
— Растворяется, пацан. Растворяется.
— Но как на хрен пластмасса может взять и раствориться???
— Среди дерьма растворяется все. Запомни! Даже металл, если дерьма слишком много!
Максимов в очередной раз бросил взгляд на парк для детишек. Его формы заметно исказились, сделавшись одутловатыми. Пластмассовая статуя в костюме пирата злобно посмотрела в сторону парня.
Одну руку «морского волка» заменял крюк. А второй не было по причине жуткого процесса разрушения. Голова захватчика кораблей также была перекошенная, почти квадратная.
Тонкой щелью, наполненной темнотой, открылся рот. Чудовище из пластмассы попыталось что-то произнести. Но Сергей этого не услышал, так как, чувствуя холодный припадок, бросился вперёд, наступая в какую-то грязь, чтобы как можно скорее догнать Доктора и скрывающегося в стенах Страйда.
Догнав ученого, Максимов в очередной раз сбавил темп, приводя в порядок сбитое дыхание.
— Не бойся. Боишься, вот и лезут. Не будешь бояться, лезть не будут, — сказал Док, не удостоив спутника даже мимолётного взгляда.
— Ага, сука! Как хулиганы в начальной школе, ещё скажи???
— Вся жизнь — это начальная школа. Масштабы меняются, но суть та же.
— Ублюдки, блин, — прохрипел парень.
Из травы высунулась небольшая голова, напоминающая собой хищный цветок, имеющий человеческое сознание. Максимов резко пнул ее ногой, и она со смехом покатилась прочь, в недра серой лужайки.
Маленькие улочки сменяли одна другую. Казалось, что двое идут по лабиринту, точнее по настоящей паутине, где даже сам паук запутался, став жертвой собственного разросшегося эго.
Изредка показывался электрический фантом Страйд. Он о чем-то переговаривался с Доктором на своем языке, после чего исчезал из вида.
Демонические, каменные коробки немного расступились, дав хоть какой-то простор для сознания. Улица расширилась. Теперь она представляла собой скромный проспект среднего советского периода. Примерно на такой же (но немного поуже) улице произошла недавняя встреча с Мозгоморфом.
И из всей этой кровавой переделки Сергей от чего-то вспомнил Корда. Этого страшного с виду, но справедливого где-то внутри здоровяка, которому оторвало голову в доли секунды, даже не дав возможности достойно ответить на агрессию зловещего чудовища, вышедшего из ада.
Интересно, о чем думал темный пулеметчик в этот момент? Что находилось в его голове, когда кибер змея отделяла ее от прочного туловища в грязном камуфляже? Скорее всего, ничего. Точнее сказать, все. Все то, что мы не можем и никогда теперь не сможем понять. Все то, что мутировавший вояка нам никогда не скажет. А ведь он мог сказать многое. Если бы его только хоть кто-то пытался слушать…
— Док, — как всегда неожиданно спросил парень. — Ты не жалеешь, что мы потеряли Корда?
— Чего ты там мычишь, щенок?
— Я говорю, тебе не жалко чертова Корда, повернутый ты психопат? Хотя, чего я спрашиваю…
— Корда, — Доктор почесал голову, будто вспоминал о чем-то. — Его разорвало, как гандон в несмазанной пилотке. Вот что стало с твоим Кордом, сынок!
— Очень смешно… Ты просто тупая, бездушная обезьяна с пистолетом! И если бы я был на месте Страйда, то зажарил бы тебя на хрен, а не защищал бы ценой своей жизни от всяких дерьмовых «мозгов»!
— А? Что не слышу! Ты взываешь меня к человечности, цыпленок!? Если хочешь поговорить о человечности, то попроси меня рассказать историю про Спарки.
Максимов прекрасно понимал, что лучше этого не делать. Потому что проклятый старик, скорее всего, задумал вновь выкинуть что-то странное. Но рот Сергея произнес сам собой.
— Расскажи историю про своего чертова Спарки!
— Спарки — это собака. Мелкий, такой, черный щенок непонятной породы с белым пятнышком вот здесь, на башке. Я нашел его во время одной из вылазок. Даркстрал редко забирает таких животных. Но тут… По ходу произошло исключение. И оно было мне на руку. Я взял зверюгу, поселил его в подвале. Назвал на американский лад, чтобы было до жопы, как круто. Думал, мы станем одной командой, как знаешь в идиотских драмах.
— Представляю… — Хмыкнул Сергей.
— Да. Только не все так просто, — продолжил Доктор. — Через неизвестно какое время, я спас одного молодого студента, такого же хорька, как ты… Но ещё более хлипкого. Он тоже остался в подвале. И мы зажили одной счастливой семьей, как в рекламе магазинного говна.
— Дальше наверно будет феерическая кульминация, — снова перебил Максимов.
— Дальше была кульминация. Однажды я услышал странные звуки в той комнате, где сейчас передатчик.
— Человек, привязанный к стулу?
— Он самый. Тогда там валялся всякий хлам… И ничего такого быть не могло. Но звук шел именно оттуда, несмотря на это. Я позвал студента, чтобы разобраться. Его не было… Взял пушку и фонарь, как положено. Пошел сам. Было очень темно, и я не заметил ничего особенного. Ничего…
Кроме того, что у студентика выросли на спине крылья с перепонками, и он медными клыками доедает разодранное в кровавые клочья туловище несчастного Спарки.
— Вот ублюдок! Надеюсь, ты его прикончил???
— Не совсем. Я просто снял с красавчика кожу живьем и хотел сделать из нее новую собачку. Только она была не такой милой…
— Ты не просто псих… Ты законченный клиент дурдома с полувековым стажем! — Воскликнул парень, пораженный ужасу, нелепости и мерзости рассказа. Доктор молчал.
— Ага! Конечно! Скажешь, что встретил суку и ссучился сам!? Нет! Такого не бывает, трудовик! Мясник, ты блин недоделанный! Если у тебя есть душа, человечность — то она есть! А если ее нет, то ты козел по жизни, который ищет оправдания!
Мне по хрену на твою идиотскую историю, Док. Корд был твоим напарником, коллегой, в конце концов, хоть и мутантом! Тебе можно было для вида ляпнуть хотя бы банальную глупость! И этого бы хватило.
Но ты несёшь какую-то ахинею про мертвых собак и вампиров-студентов!
Доктор застыл на месте, повернув голову в сторону Максимова. Сергей встретится взглядом с мужчиной. Но его предыдущая речь секундой выветрилась из головы, заставив забыть недавние морально-этические порывы.
Впереди стояло мрачное здание с колоннами, с покосившейся табличкой «Областной дом советов».
Глава 22. Под куполом
Довольно большая постройка смотрела на подошедших к ней людей своим угрюмым лицом престарелого маньяка. Она была трехэтажной. Но высота каждого этажа явно превышала сегодняшние ГОСТы. Поэтому можно смело сказать, что дом имел пять этажей. Только некоторые из них таинственно слиплись воедино.
Колонны могучего крыльца покрылись трещинами. Краска, вроде какого-то оранжевого оттенка, на них потрескалась. И теперь бетонные столбы походили на высохшие деревья, которые приготовились пасть навзничь посреди бесплодной поляны.
Стекла в многостворчатых окнах местами отсутствовали. Кое-где не доставало огромных кусков декоративной штукатурки. Это открывало стороннему наблюдателю грязный пеньюар черновой кирпичной кладки.
Некогда великое здание, заявляющее о торжестве социализма, смотрелось жалко и бездушно. Неужели конечный пункт спасения кроется где-то здесь? В этом загаженном, заброшенном притоне, который в любую минуту мог легко сложиться напополам, словно карточный домик.
— Здесь может быть два Дома советов? — Осмотрев «бетонного монстра», медленно спросил Сергей.
— Бесплатных сортиров в городах и то не так много. А Дом советов, тем более один! — Сказал учёный.
Он старался быть как прежде озлобленным и дерзким. Но даже через эту грубую маску тонкими нитями пробивались ростки неподдельного шока.
Максимов хотел предложить пойти вперёд, чтобы не тратить лишнее время и не давать новые возможности Даркстралу для подготовки очередных козней. Но после недавнего свидания с гигантским демоническим мозгом, такая мысль тут же ушла, так и не превратившись в слова.
— Ух, обосранный коровник! Внутрь по любому надо, — хмыкнул Док. Сзади раздался электронный треск. Страйд бесшумно приблизился к остальной команде. Максимов немного вздрогнул, на секунду забыв, что это монстр — свой.
— Да, электрод. Ты прав. Я тоже так думаю, — прохрипел Доктор.