Связки, нервы, мышцы не давали этого сделать. Только дьявольское усилие Сергея было не остановить. Поэтому парные сенсорные органы с хрустом и чудовищной агонией довольно быстро оказались извлечены из родного черепа.
Сергей издал бешеный крик, переходящий в истерический визг психопата. Потом замолк. Опустив руки со своими глазными яблоками вниз, он молча стоял посреди улицы с окровавленными пустыми дырами на лице.
По всем законам человеческой природы тело после такого должно было рухнуть без чувств, навсегда оставшись на этом месте.
Этого никак не происходило. Вопреки всем научным устоям, чувства как раз таки были. И их хватало для того, чтобы медленно перебирать скользкие шары, напоминающие небольшие пакетики с теплым холодцом.
Разум Сергея практически иссяк. Но остаточных импульсов рассудка вполне хватало, чтобы направить извлечённые зрачки в противоположную сторону.
После чего так, зрачками вперёд, парень трясущимися руками поднес органы чувств к их старому месту.
Руки не слушались. Тело пылало. Ещё немного и глаза могли свалиться в вездесущую грязь. Но каким-то чудом этого удалось не допустить.
— Заглянем, за-глянем, за-глянем, — чуть слышно прошептал Сергей. Кровь, текущая из черепа, немного залилась в рот.
С трудом нащупывая нужные места, Максимов вставил скользкие сферы обратной стороной в полости своей головы.
Сознание окончательно померкло. Израненное тело наконец-то спокойно упало на землю, отключившись от ужасной реальности.
Глава 30. Последняя
— Мама, мамочка! А это бомжик или алкашик?
— Что?
— Это бездомный или алкаш, или пяница?
— Господи, дочь, да что это такое!? Не смотри туда! Пошли!
— Если на улице спит, мама, то бомж. Если только пьет на улице, то уже алкоголик.
— Да замолчи ты уже, наконец, зараза такая! Сейчас по жопе получишь! Выгоню, сама будешь рядом с ним спать! Пошли, сказала уже!
— Ну, мам!
— Заткнись на хрен! Не мамкай!
Неожиданно для себя Сергей почувствовал, что лежит на чем-то более-менее мягком. Он упал на асфальт. Асфальт точно не бывает таким…
Тогда в чем дело? Парень медленно поднес одну руку к лицу, чтобы проверить. Как это ни странно, глаза были на месте. И на ощупь сложно было понять, что их кто-то извлекал и переворачивал.
— У, ёёёё… Братан отдыхает.
— Отдыхай, братан!
— Господи, у меня муж так. А потом умер. И куда мужики катятся!?
— Не смотри туда. Не смотри, я сказал! Это в милицию надо. Его в милицию надо.
Конечно, эта мысль была до ужаса странной и пугающей. Но ведь нельзя же было оставлять все как есть.
Поэтому слова родились сами собой. Всего лишь два слова. Два самых простых, но только не сейчас, слова — «Может открыть?».
Дрожа всем телом от предвкушения чего-то неимоверно кошмарного, Сергей медленно попытался приподнять веки.
Вспышка, подобная атомному взрыву, затмила его взгляд, заставив снова зажмуриться.
— Я видел… Я что-то видел. Это же не плохо. Уже не плохо, — успокоил себя парень, для верности прикрыв лицо рукой.
Когда боль от первой попытки схлынула, он решил попробовать снова. Робко, будто у него никогда не было глаз, и он впервые в жизни решил ими воспользоваться, мужчина напряг веки.
Они приподнялись. Очередной «атомный взрыв» ударил в мозги. Но уже значительно слабее предыдущего.
— Вот же падла, — простонал человек.
— Ого! Я думал труп! Алкашей развелось…
Кто-то разговаривает. Кто-то явно здесь разговаривает. И ходит. Кто-то явно постоянно здесь ходит…
— Вот черти! Опять вы здесь! Оторву башку каждому! — Отчаянно воскликнул Сергей.
Собравшись с духом, он в очередной раз принял попытку воспользоваться зрительными органами чувств.
Глаза открылись. Боль и слезы тут же наполнили их. Пришлось заслонить лоб рукой, создать нечто наподобие небольшого затенения.
С одной стороны, так было практически ничего не видно вокруг. Но с другой стороны, можно было сказать с большой точностью, что он явно находится не в Даркстрале.
Свет. Все вокруг было залито светом. Зелень. Все вокруг зеленело, будто рядом опрокинулся грузовик с салатовой эмалью.
Хотя, главное не это. Главное — воздух. Лёгкий, приятный, бодрящий кожу воздух, а не мокрый, тяжёлый, раздражающий психику, таарс.
Нет. Это может быть что угодно. Даже другая планета. Но только не город мертвой ночи. Только не он.
Когда глаза Сергея более-менее освоились, приступив к своим «повседневным обязанностям», мужчина осознал, что он находится посреди оживленной улицы.
По тротуару около него то и дело проходят люди. Судя по холоду в воздухе и розоватому свечению — сейчас утро. Они идут на работу, в школу, на прогулку с собаками.
Некоторые бросают обрывки фраз в адрес потрёпанного человека в равной, грязной одежде. Кто-то пытается шутить или причитать. Но большая часть прохожих ограничивается лишь презренными взглядами. Взглядами надменных египетских фараонов, которые на самом деле являются рабами.
Сам же Сергей, полулёжа расположен на мягкой, цветочной клумбе. Клумба усыпана яркими тюльпанами страстно-багрового цвета.
Что? Тюльпанами? Весна. Сейчас весна. Май… С его холодными рассветами и ярким полуденным солнцем. А не ноябрь с его чудовищной, депрессивной гнилью.
— Господи! Весна! — Воскликнул Сергей. — Весна, боже мой! — Заорал он ещё громче. — Я дома! О блин! Я дома! Нет! Не верю! Господи, я даже не верю в то, что я наконец-то дома!
С криком мужчина сорвал несколько цветочных головок, подкинув их над собой. Град из «благоухающих крыльев» обрушился на его голову.
Скудный поток прохожих начал обтекать место празднества истрёпанного человека, по проезжей части. Благо, улица была второстепенной. И машин на ней толпилось не много.
— Я дома, люди! Я вернулся! Слышите, я теперь дома! Как ярко! Как у вас тут у всех ярко! Как хочется жить! Жить, то, как хочется, к черту! — Вопил Максимов.
Отойдя на приличное расстояние, его импровизированный карнавал принялся снимать на огромный смартфон длинный, похожий на резиновую куклу, подросток.
— Мне плевать! Мне теперь на все плевать! Я хочу жить! Слышите, я очень хочу жи…
Максимов оборвал монолог на полуслове. Неожиданно для себя он заметил нечто не самое приятное. Между двумя белыми новостройками, стоящими, напротив, через дорогу, находился небольшой дом в несколько этажей из красного кирпича.
По стенам старого здания медленно, но верно шли черные полосы, напоминающие собой прожилки листа или человеческие вены. С каждой секундой они делались все темнее, все глубже.
Сергей замер в холодном ожидании. Вдруг дом развалился на части. Внутри него образовалось белое облако, которое мгновенно затянуло постройку в себя, словно пылесос без насадки конфетную обертку.
— Сука… Мать твою. На хрен… — Процедил Максимов, массируя подбородок.
— О, развелось дебилов не резанных! Ты че ругаешься, а? Здесь дети ходят!
Недовольный возглас вырвал парня из мимолетного оцепенения. Бросив взгляд в сторону, он заметил, что рядом с ним стоит женщина.
Ей было лет сорок. Но она явно не хотела это признавать. Ведь ее лицо было раскрашено косметикой, словно холст художника футуриста. А нелепая куртка подчеркивала круглый живот и жирные бока, делая человеческую фигуру какой-то по сказочному потешной, слегка неприятной.
Похвалить можно было только задницу. Эта часть тела, обтянутая странного вида лосинами, выдавалась вперёд практически на полметра. Судя по ее ширине и упитанности, она явно занимала главенствующую позицию во всем организме, сместив с трона зазевавшийся мозг.
— Тетя, а тетя? — Смотря безумными глазами в напудренное, большое лицо, заявил Максимов. — А у вас там (он указал пальцем)… только что дом исчез!
— Чего!? Какой тебе еще дом?? Как так исчез!
— Как по маслу. Был, был, а потом испарился, — парень снова указал рукой в то место, где еще недавно находилось квадратное здание.
Женщина поменялась в лице. Затем нахмурила лоб, грозно ответив:
— Ты что несешь, алкашня такая!? Я в том квартале девять лет живу, каждую собаку знаю! Не было между новостройками никаких домов. Там пустырь всю жизнь, сколько помню!
— Что же вы так невнимательно, тетя? Девять лет живете, с собаками общаетесь… Сраку какую себе откормили. А целые дома под носом не замечаете… — Улыбнувшись во все зубы немытым лицом, сказал Сергей.
Прохожая не слишком поняла смысл его замечания. Но бомж явно говорил что-то ругательное.
— Во! Во, еще дурак! — Воскликнула дама. — Я тебе погавкаю! Я тебе щас погавкаю! Нажрался с утра пораньше и валяется! И валяется, придурок! Все клумбы поломал, ушлепок такой! Я сейчас позвоню! Я сейчас вызову! С тобой там по-другому поговорят! Поговорят по-другому! Сука такая…
Разразившись ругательствами и брызжа слюной, местная жительница пошла своей дорогой. Ее тучный зад довольно сильно покачивался при ходьбе, в который раз подчеркивая ведущую роль.
Максимов проводил глазами собеседницу, потом наконец-то сошел с клумбы. Ему вдруг стало жаль цветы, которые он испортил.
Инстинктивно парень осмотрелся по сторонам. У него за спиной находилось длинное, государственное здание с красной табличкой. Надо было убираться отсюда как можно скорее, пока не прибыла полиция или охрана этого учреждения…
Максимов немного отошёл в сторону, став под тень большого, стриженого дерева с красивой кроной. Оно было нисколько не пугающим, не темным. А светилось изумрудным блеском от выпавшей поутру влаги.
Решив перейти через дорогу, Сергей взглянул вперед. Двух полосная нить асфальта, бордюр, тротуар, большой белый дом.
И если смотреть на стену этого дома более пристально, то можно легко увидеть банкомат. Потрепанное устройство для снятия наличных с кнопочным управлением.
Максимов вздрогнул, осознав, что находится на том же месте, откуда начались его проблемы, только по ту сторону трассы…