Они продолжали молчать, и было слышно только шлепанье их мокрых ботинок и шелест их дыхания. Сеть казалась бесконечной, и каждый туннель уходил вдаль, за пределы досягаемости фонарика.
Но Пигпен и Бог шли вперед с безошибочной уверенностью, неустанно ведя их через извилистые катакомбы, покрытые граффити. В конце концов, они достигли перекрестка, где несколько туннелей сливались в открытую местность.
- Что это должно было быть? - спросил Форрест.
Пигпен пожал плечами.
- Я не знаю.
- Похоже на какой-то узел, - прошептал Дон. - Может быть, служебные туннели?
Куинн закурил сигарету.
- Ну, одно можно сказать наверняка. Оно никогда не будет достроено.
Они прокрались по большому круглому туннелю, который вел к недостроенной станции метро, пустынной, если не считать стеллаж, заваленный новыми турникетами, и брошенные контейнер для еды и термос. Луч фонарика что-то нащупал в темноте, и Стив подошел ближе, чтобы присмотреться. На него уставилась отрубленная голова; на голове была каска "Рэмси Констракшн"... Кожа на его лице казалась восковой, жирной и опухшей. Губы бесшумно шевелились, а глаза метались туда-сюда, отслеживая его движения.
- Фу! - Стив пнул голову, отбросив ее на несколько лестничных пролетов на самую нижнюю платформу. Голова скатилась с платформы и отскочила на рельсы, упершись в третий рельс. Он затаил дыхание, ожидая треска и шипения электрического тока, но ничего не произошло. Вместо этого голова просто лежала, проклиная его без голосовых связок.
- Тачдаун. – Ухмыльнулся Куинн. - Черт возьми, Стив. Ты мог бы играть за "Гигантов".
Они продолжили путь; Пигпен и Бог впереди, Стив и Куинн замыкали цепочку, а остальная группа была зажата между ними. Когда светящиеся палочки начинали тускнеть, они отбрасывали их и доставали новые.
- Поднимите их, - предложил Лерой, указывая на выброшенные светящиеся палочки. - Нет смысла оставлять за собой след.
Они положили выброшенные палки в карманы и пошли дальше.
Джим снова взял Дэнни за руку.
- Папочка?
- Что, парень?
- Как думаешь, когда-нибудь снимут новый фильм о Годзилле?
Джим с трудом подавил смех. Такой неожиданный и неподходящий их ситуации вопрос удивил его.
- Сомневаюсь, Дэнни. Я думаю, что в Голливуде и Токио сейчас все то же самое, как и везде.
- Это отстой, - надулся мальчик. - Я буду скучать по Годзилле. И по Человеку-пауку, и по Жемчугу дракона Z. Возможно, когда вырасту, я сниму новых.
- Может быть, мы сможем найти для тебя несколько комиксов где-нибудь по пути, после того как доберемся до места, куда направляемся.
Лицо Дэнни просветлело от этой перспективы.
- Я скучаю по своим комиксам. Они все вернулись в мамин дом. Теперь они, вероятно, сгорели, или их читают люди-монстры.
- Знаешь, по чему я скучал? - спросил его Джим.
- По чему?
- Я скучал по тебе. - Он сжал руку Дэнни.
- Но чего тебе сейчас не хватает, папа?
Джим задумался.
- Твоей мачехи. И Западной Вирджинии. Моих друзей. Игры Горцев, даже если они проигрывают. И Мартина.
- Знаете, чего мне не хватает? – Отозвался Куинн. - Ледяного пива. Боже, я бы сейчас убил кого-нибудь за пиво. И за большой сочный стейк, приготовленный с кровью, с печеным картофелем на гарнир.
- Я скучаю по "Дням нашей жизни", - сказала Этта.
- Эти чертовы мыльные оперы, - проворчал Лерой. – Как будто, кроме них, больше смотреть нечего.
- Я смотрела его с тех пор, как была маленькой девочкой. В последний раз я видела, как Эйб и Лекси снова сошлись, но Стефано собирался это исправить. Теперь вряд ли когда-нибудь узнаю, что будет дальше.
- И ничего не потеряешь. - Лерой разочарованно покачал головой. - Я скучаю по своей машине. Клянусь, мои чертовы ноги покрылись мозолями от всей этой ходьбы.
- А ты, Стив? - спросил Куинн.
- Мой сын.
Повисла тишина. В темноте всхлипнул Стив.
- Да, - наконец нарушил тишину Дон. - Я скучаю по своей жене, Мирне.
Пигпен мечтательно закрыл глаза.
- Я скучаю по тому итальянскому ресторану на 24-й улице. Когда-то они давали мне фрикадельки каждый день. Мы с Богом делили их пополам и наслаждались ими на улице, на скамейке. Боже, это было здорово. Однако это продолжалось недолго
- Ты имеешь в виду, что Бог не превратил бутерброд во что-то большее, как Иисус с хлебом и рыбой? - Поддразнил его Куинн.
- Бог – это кот, мистер Куинн.
Все засмеялись, и уши Куинна стали такими же красными, как и его волосы.
- А ты, Форрест? - спросил Дон. - Чего тебе больше всего не хватает?
- Честно? Это прозвучит странно. Я был новостным наркоманом. Когда мы жили в Гарлеме, моя мама заставляла меня смотреть новости каждый день. Повзрослев, я так и не избавился от этой привычки. Я всегда начинал утро с чашки кофе и газеты The Daily. Новости. Вечером я смотрел Fox или CNN. Я скучаю по новостям, скучаю по ощущению связи с миром. Я больше не чувствую, что являюсь его частью.
- Возможно, ты не захочешь быть частью этого мира, - сказала Фрэнки. - Теперь он принадлежит зомби.
- Я скучаю по дому, - пробормотал Смоки. - И моему псу. Он был добрым и нежным, боялся собственной тени. Постоянно преследовал меня по всему дому. Я оставил его в конуре, когда приехал сюда навестить свою дочь. Хотел бы я знать, что случилось с ним.
- Наверно, тебе лучше не знать, - сказал Лерой.
Фрэнки не озвучила свое желание вслух. Она скучала по своему ребенку – своему мертворожденному ребенку. Она зажмурила глаза и попыталась прогнать этот образ из головы. Она все еще могла слышать крики медсестры, когда младенец вернулся к жизни.
Дэнни пробормотал:
- Я скучаю по мамочке.
Джим обнял его за плечи и сжал.
Все снова замолчали, погрузившись в свои мысли.
Вскоре впереди послышались звуки бегущей воды. Они вышли на широкое пространство, заполненное инструментами и строительным оборудованием. Из сломанной трубы в пятнадцати футах над их головами хлестала вода. Справа от них в цементной стене была дыра. Было похоже, что что-то – или кто-то – проделал ее нарочно. Пигпен посветил лучом фонарика в дыру.
Этта и Смоки закричали.
Крысы съели половину лица зомби – до или после того, как он умер. Глаза были выцарапаны, а язык откушен. Одно ухо отсутствовало; другое было рваным куском обглоданного хряща. Когда он сел, пустые глазницы существа кишели извивающимися личинками, а из его носа выпал пухлый белый червяк.
Слепое существо вывалилось из норы и поползло к ним, ориентируясь по их крикам. Бог поднялся на дыбы, неистово шипя, и Пигпен уронил фонарик. Он наклонился, нащупывая его, когда монстр подкрался ближе.
Форрест поднял винтовку к плечу, тщательно выровнял перекрестие прицела и нажал на курок. Приклад врезался в его плечо, и гниющая голова зомби взорвалась, забрызгав стену кровью и личинками.
Пигпен, задыхаясь, схватил фонарик.
Позади них из темноты отделилась тонкая фигура и скользнула к группе. Они не заметили зомби, пока он не вонзился в шею Лероя желтыми обломанными зубами. Он разорвал плоть и сухожилия, и из раны хлынула кровь. Крик Лероя превратился в неистовый, протяжный вой. Он бил существо руками, но челюсти продолжали сжимать рану. Зомби мотал головой из стороны в сторону, как собака, все глубже впиваясь ему в шею и плечо. Его покрытые гноем пальцы впились в ожоговую рану на его руке, выдавливая волдыри и стягивая кожу.
- Снимите его с меня! О Боже...
- Я не могу выстрелить, - крикнул Куинн. - Стив! Убери его.
Стив ударил существо прикладом винтовки, затем ударил его по лицу во второй раз, и зомби отпрянул назад, прихватив с собой кусок шеи Лероя.
Раненый рухнул рядом с зомби на пол туннеля. Он попытался закричать, но из его горла хлынула кровь. Он вдохнул, в его груди засвистел воздух. Зомби встал на четвереньки и заскрежетал зубами.
- Лерой! - Закричала Этта.
Она подбежала к нему, и зомби бросился на нее. Стив взмахнул винтовкой и ударил ею в третий раз. Раздался тошнотворный звук, и из треснувшего черепа хлынули кровь и другие жидкости.
Стив снова ударил его винтовкой, и труп обмяк, распластавшись в луже нечистот.
Остальные проверили периметр, но других зомби там не было. Они собрались вокруг Лероя и Этты.
Лерой поднес руки к лицу и увидел на них кровь. Его глаза расширились от паники, и он схватился за горло. Этта рыдала, умоляя его не умирать. Он еще раз попытался заговорить, но его губы перестали двигаться.
- Нет, - закричала Этта. – Только не это. Вернись, Лерой. Вернись ко мне прямо сейчас, черт возьми!
Голос Форреста был нежным, но твердым.
- Этта, ты знаешь, что мы должны сделать.
- Он не воскреснет. Только не Лерой. Он не воскреснет.
Смоки опустился на колени рядом с ней и сжал ее руки.
- Этта, ты же знаешь, что это неправда.
Дон принюхался.
- Ребята, вы это чувствуете?
- Канализацию? - пошутила Фрэнки.
Внезапно Бог взвыл и заметался перед большим туннелем, шипя и отплевываясь от ярости. Он вгляделся в темноту, а затем попятился подальше оттуда.
- Слушайте, - выдохнул Куинн. - Что это за фигня?
- Что бы это ни было, - прошептала Фрэнки, - кошке это не нравится.
Затем они все услышали нечто, мчащееся к ним по туннелю – бегущих крыс. Из темноты на них сверкнули сотни красных глаз-бусинок.
- О, Боже, - прошептал Куинн. – Это пиздец...
Фрэнки толкнула его.
- Бежим!
- Джим, - закричал Куинн, - врубай огнемет! Поджарь ублюдков!
- Нет, - закричал Форрест. – Над нами проходят газовые трубы. Ты убьешь нас всех. Двигайтесь, люди!
Джим взглянул вверх и заметил газовые трубы, тянущиеся под потолком. Вдоль них носились маленькие пушистые фигуры.
Крысы-зомби мчались по туннелю коричневой волной. Они не издавали ни одного звука, кроме топота когтей. Подойдя ближе, они начали визжать, и этот звук был похож на скрежет ногтей по школьной доске.