— После оборотня мне никто не страшен, — шутливо заявил паладин.
— Ну, как знаете.
Коротышка отворил конюшню и тыкнул пальцем:
— Вон ваш, в углу справа.
— Вижу.
Конюх продолжил наслаждаться видом ночного неба, а рыцарь вошёл в конюшню.
В загонах сонно покачивают головами копи: гнедые, буланые, чубарые, мышастые. Деревянные ясли полны овса. Подстилки из сена чистые — молодец конюх.
Белоснежный жеребец узнал хозяина, заржал.
— Привет, Смельчак, — Алессандро похлопал по спине. Четвероногий друг стал прядать ушами. — Уезжаем. Ты уж прости, что побеспокоил.
Внезапно ноги паладина подогнулись, пал на подстилку, руки чуть ли не до треска костей сжали череп. Дикая головная боль понудила зажмуриться. Подёргивание нижней тубы, бледная кожа лица, мелкая дрожь пальцев — всё это говорило о нездоровье молодого рыцаря. Любопытно то, что странные симптомы неведомого заболевания быстро прошли. Через считанные минуты Алессандро и жеребец неслись по безлюдным улицам ночного города.
Глава 4Гости Златолесья
Весна пришла рано, вот чем и объяснялась пышная зелень дубов и буков. В изумрудной сени деревьев щебетали птички, цокали белки, ритмично стучал дятел. Вообще-то Златолесье получило название за красоты осени, именно тогда золотистые шапки деревьев радовали взоры путников. Впрочем, троице всадников было на что взглянуть. Карабкавшееся к зениту солнышко желтило пушистые облака, лучи золота шарили в листве и невесомыми пятнами падали на лесную дорогу. Свежий ветерок трепал лошадиные гривы и задирал полы серых плащей. В обыденной жизни трио занималось совершенно разными делами: купец, матрос, Связующая, — ныне же выглядело почти одинаково. Мужчины восседали на вороных меринах, женщина подпрыгивала в седле белоснежной лошадки. Переговаривались редко. Рой старался шуточками взбодрить. К сожалению, юмор моряка был мало понятен «сухопутным». Сильвия являлась вершиной концентрации. Для Томаса куда интереснее пялиться по сторонам, чем хохотать с баек приятеля.
Лесной большак уж очень неожиданно вывел на засеянную домиками равнину. Почерневший от времени придорожный указатель сообщал о названии деревушки.
— «Лазаииа», — прочитал Рой.
— Слава Творцу, прибыли, — вздохнул купец.
Связующая ошпарила Томаса взглядом карих очей — не терпела склонности приятеля склонять голову перед Всевышним. Купец или не заметил, или же проигнорировал.
— Почитай пять суток в седле, — пробурчал моряк. — Зад чуть в антрекот не превратился. Краше б я сплавал в Ледяной океан и обратно.
— Хоть здесь не балагурь, — попросила Сильвия и пришпорила лошадку.
Мужчины последовали за подругой.
Шесть десятков домиков быстро приближались. Отчётливее различались звуки: гоготанье гусей, стук топора, соседская свара.
Возле первого домика Томас и Рой притормозили бойких меринов. Рысаки медленно зашагали по улочке. Местные собаки залаяли.
Жилища различные.
Преимущественно бревенчатые избы, нередки оштукатуренные дома, порой на глаза попадаются глиняные мазанки. За плетнями чернеют делянки огородов. Пока селяне там редкость, но вскоре придёт время сеять картошку, тогда крестьян с огорода не сгонишь. В загоне мычит корова — небось, хозяюшка заспала и забыла выпустить.
Из-за заборов и через окошки на троицу посматривали жители. Гости тут в диковинку. Южнее пролегает Полуденный Тракт, вот там-то безудержно колесят фургоны, скачут всадники. Сильвия чинно, с расправленной спиной восседала, одаривала крестьян холодными взорами. Неужто считала местных жителей своими неофитами? Купец и матрос с любопытством разглядывали население. Женщины носили домотканые платья, от солнца спасали белые косынки. Мужчины облачались в мешковатые штаны и одевавшиеся через голову рубахи с красной вышивкой по вороту. Детишки в основном босиком, с раннего возраста закаляются.
Из подворотни, гавкая, выскочил лохматый кобель. На ошейнике болталась верёвка с перетертым концом.
— Вернись, Сирко! — заорал щуплый дед, ковыляя на улицу. — Я тебе сейчас дам! — пригрозил клюкой.
Пёс пошалил, облаяв лошадей; хвост озорно дёрнулся. Кобель засеменил к хозяину. Послушание четвероногого друга не особо и порадовало старика. Он звезданул клюкой по мохнатой спине. Заскуливший пёс резво метнулся во двор.
Инцидент позабавил Роя. Томас за компанию хихикнул. А Сильвия оставалась нерушимой, как ледяная скала.
— Вон наш дом, — женщина указала пальцем.
— Не наш, а нашего клиента, — придирчиво поправил купец.
Связующая сжала губки, удержалась от полемики.
— Ставни заколочены! — чуть не вывалился из седла изумлённый моряк.
— Невероятно! — стушевался Томас.
— Держите себя в руках, — посоветовала Сильвия студёно.
— Но как так может быть? — недоумевал Рой.
— Правда, как? — поддержал купец.
— Ведёте себя, как базарные торговки, — Связующая сморщилась, будто съела червивую грушу. Выбранная женщиной аналогия приструнила мужчин. Болтать сразу перехотелось.
Трио приблизилось к глиняной мазанке. Помимо заколоченных ставней о заброшенности жилища свидетельствовали темневший на дверях навесной замок и чертополох, щедро окруживший домик.
Путники спешились. Рой побежал осматривать замок. Меж ставен силился заглянуть Томас. Сильвия, точно главнокомандующий, стояла, сложив на груди руки, и следила за успехами товарищей.
Разочаровавшийся матрос сплюнул. Повернувшись задом к мазанке, постучал каблуком в двери.
— Открывай, хозяин! — с иронией проорал моряк.
Со столь плоской шуточки даже гномы б не посмеялись. Скорее всего, не смеялся бы и Томас, но сейчас, вероятнее от отчаянья, заржал во все лёгкие.
Связующая всплеснула руками.
— Вот парочка идиотов мне досталась. У них на плечах такая ответственность, а они... Неужели во всём Упорядоченном нельзя было отыскать кого-то подостойнее?
— А это ты у куратора спроси, — посоветовал Рой, обзаведшийся лучезарной улыбкой.
— Шутки шутками, но куда подевался юноша?
На лицах троих воцарилось недоумение, а у купца оно вскоре переросло в растерянность.
— Уважаемые, вы за шкурами? — раздался вопрос. От соседнего домика вперевалочку шла закутанная в клетчатый платок пучеглазая старушка. На чёрной юбке нет следов тяжкой сельской жизни, а вот блузка вымазана.
— Да, — кивнул Рой. — Нам бы Тода повидать.
— А он чего, вам задолжал?
— Можно и так сказать.
Старушка остановилась подле Сильвии и известила:
— А соседушка мой отлучился.
— На охоту? — нехитро поинтересовался Томас.
— Да кто ж его знает. Уже как больше месяца не видела.
— Месяц?! — в один голос выкрикнули купец и моряк.
Селянка испугалась.
— Вы не волнуйтесь, бабушка, — мило успокоила Связующая. — Расскажите всё по порядку.
— А чего тут рассказывать? Ушёл — и нет его. Куда ушёл — не знаю. Зачем — тоже не знаю. Когда явится — неизвестно.
— Тьфу ты! — махнул рукой Томас, да так, что та чуть не отвалилась.
Рой выудил из-под плаща увесистый кошель, обратился к старушке:
— Мамаша, а может, припомнишь чего?
— Не ведаю я, соколик. Уже ж говорила. Токмо могу посоветовать в трактир к Льеру наведаться. Старикан много чего слышит, уши-то огромные, — бабка дробно и едко засмеялась.
— Благодарствую, — матрос вручил три медяка.
— Не за что благодарить, — пробурчала селянка.
Когда троица уселась на лошадей и поскакала по улице, старушка проворчала:
— Ох, Тод, Тод, небось, обхитрил клиентов...
Среди приземистых домиков Лазанны высился двухэтажный трактир. Над дверьми коротко и понятно написано «Льер». Стыки меж брёвнами ладно законопачивались мхом. Для красоты конёк двускатной крыши покрывался золотистой краской. На окошках висели расшитые гвоздиками голубые шторки.
Хозяин почуял стук копыт и выскочил встречать клиентов.
Старушка оказалась права, упоминая размер ушей Льера. Лопоухий пожилой мужичок средней комплекции. Короткие седые волосы. На лице выделялись тонкий прямой нос и тёмные проницательные глаза. Одевался в протёртый до дыр, некогда добротный жилет из бычьей кожи. Вместо пуговицы правый манжет рубахи сшит чёрной ниткой. На коленках штанишек ромбовидные кожаные латки.
— Рад видеть гостей, — просиял Льер.
Рой спросил:
— Папаша, а где ваш зверолов?
— Так вы чего, к Тоду? — непомерно огорчился трактирщик.
— К нему самому.
От унылого вида Льера могло прокиснуть всё молоко в Лазанне.
— Так где Тод? — осведомился моряк.
— Я вам не энциклопедия, — похвастался мудрёным словечком Льер и шагнул в трактир.
— Погоди! Мы заплатим.
Старик выглянул и огрызнулся:
— Шлюхам будете платить.
— У всех своя цена, — заметил купчина.
— Я не продаюсь. — Помедлив, Льер добавил: — Но ежели зайдёте на кружечку-другую, я может быть, кое-чего и поведаю. — И скрылся за дверью.
— Вот это тип, — восхищённо развёл руками Томас. — Держу пари, такой бы с гномами потягался б.
— Придётся промочить горло, — спрыгивая с мерина, констатировал Рой.
— А лошадей куда? — обеспокоилась Сильвия.
Матрос отворил дверь и окликнул:
— Хозяин, куда коней девать?!
— У входа привяжите, — брюзгливо донеслось. — У меня никто не посмеет украсть.
Обок трактира действительно была коновязь. Оставив лошадей, троица вошла в одноимённое заведение Льера.
Дневного света явно не хватало. Питейный зал полнился сумраком. Коптилки под потолком не горели — поди, хозяин берёг масло. Грубо сколоченные прямоугольные и квадратные столы вперемешку с лавками стояли на дощатом полу, которому не помешало б познакомиться с мокрой тряпкой.
На потолочных балках ранее, несомненно, отчётливо виделась резьба, сейчас же за слоем копоти с трудом различимы какие-то завитки. Прямо напротив входных дверей вздымается лестница; балюстрада простенькая — ровные столбики.
Левее невысокая стойка бара, а за ней ведущая на кухню дверь. Из неё и вынырнул Льер. Нёс поднос с квартетом кружек.