Секунда бежала за секундой. Отчим не двигался, Оля тоже замерла, только ощущала болезненную пульсацию в висках. Наконец, вздохнув, отчим с явным сожалением убрал ладонь из-под её пижамы.
— Когда ты вернёшься, — произнёс он хрипло, — я лично проверю, как ты себя там вела. Надеюсь, ты меня услышала.
Оле хватило сил только на то, чтобы заторможенно кивнуть.
— А теперь спи. Спи! — приказал он резко, поднялся с её кровати и быстро вышел.
___________________________
* “Что воля… Что неволя… Всё равно… Всё равно…” — цитата из советского художественного фильма “Марья-искусница” (1959).
12
Рус
Сан-Франциско, наше время
Прежде чем дать окончательное согласие на совместную поездку, Оля поставила Русу два условия и деловито озвучила их во время совместного обеда в одном из ресторанчиков на Пирсе 39, куда они явились, чтобы посмотреть на морских львов.
— Во-первых: не приставать! В том плане, что… никакого секса и прочих глупостей, идёт? — выпалила она, чуть покраснев.
— Секс — это глупости? — не на шутку озадачился Рус, но, заметив, как она хмурится, тут же торопливо заверил:
— Вообще-то у меня нет привычки склонять девушек к сожительству, если они против. Нет — так нет. А в идеале, конечно, всё должно быть добровольно и с песней…
— Никаких песен, — отрезала Оля. — Отдельных номеров я, понятное дело, не потребую, но кровати во время путешествия у нас должны быть раздельными, а отношения — сугубо приятельскими.
Нельзя сказать, что Рус пришёл в восторг от этого заявления, вообще-то он имел на Олю куда более серьёзные виды, но в данной ситуации не оставалось ничего другого, кроме как смириться. Ему вовсе не хотелось пугать или обижать эту девочку. Она будет скрашивать его одиночество в поездке, что уже немало. А секс… ну что ж, можно и потерпеть немного. В крайнем случае — прибегнуть к самоудовлетворению.
— А второе условие? — вздохнул Рус, отправляя в рот ложку восхитительного клэм-чаудера, который здесь подавали в круглой булке.* Оля встретилась с ним взглядом и негромко произнесла:
— Обещай отпустить меня в любой момент, в любой точке маршрута, если я вдруг захочу уехать раньше.
Сердце болезненно сжалось.
— Ты настолько меня боишься?
— Дело не в тебе, — Оля замялась и опустила глаза. — И я тебя не боюсь… правда, не боюсь. Я же сказала, что верю тебе.
— Веришь — но не доверяешь, — напомнил он Оле её собственные слова, не так давно сказанные Лейле на пляже.
— Верить можно интуитивно, даже не особо зная человека, — она пожала плечами. — А доверие… доверие нужно заслужить. Но нет, ещё раз повторю — дело не в доверии или страхе. Мне просто надо знать, что в любую минуту я смогу уйти, если захочу.
— Хорошо, — медленно отозвался он. — Я тебя… понял. Обещаю, что в случае чего не стану удерживать.
Да хрена с два не стану! Никуда я тебя не отпущу!..
Успокоившись, Оля поболтала ложкой в своей густой ароматной похлёбке и тоже с удовольствием принялась за еду. Официант рекомендовал им взять ещё и дандженесского краба под чесночным соусом — фирменное блюдо здешних мест, но Оля отказалась, и Рус тоже не рискнул, хотя целоваться им при таком “дружеском” раскладе по-любому ещё долго не светило.
Выезжать решено было завтрашним утром. На сегодня оставалась ещё куча дел: необходимо было докупить либо взять напрокат кое-что из дорожной экипировки (в частности, для Оли необходимо было приобрести дополнительный шлем), проверить мотоцикл на предмет поломок или неисправностей, заправить бак бензином и, в конце концов, собрать вещи.
— Не бери с собой слишком много, — посоветовал Рус. — Главное — чтобы было тепло и удобно в пути. Ну, и прихвати что-нибудь домашнее для ночёвки в мотелях. Пижаму, к примеру, или… — он вдруг подумал о том, что не так-то просто будет удержаться от соблазна проявить к Оле мужской интерес, если они остановятся в одном номере, пусть даже на разных кроватях. — Да, — твёрдо добавил он, — лучше пижаму. Такую… основательную, закрытую, с длинными рукавами и…
— А может, сразу паранджу? — подколола его Оля.
— Я же не в этом смысле, — смутился он как мальчишка. — А в плане… чтобы ты не замёрзла. Говорят, в этих придорожных мотелях часто бывает холодно.
Он отвёз Олю домой, в Кастро.
В отличие от героинового Тендерлойна, гейский район радовал глаз чистотой улиц, обилием книжных магазинов и уютных кафешек с летними верандами. По крайней мере, за безопасность Оли здесь можно было не волноваться — прохожие буквально излучали добродушие и спокойствие.
— В этом районе практически не бывает убийств и изнасилований, — подтвердила она догадки Руса. — В основном тут живут интеллигентные и образованные люди, так что мне несказанно повезло с квартирой. И всё благодаря Лейле…
Разумеется, ярым гомофобам лучше было сюда не соваться: то тут, то там разгуливали в обнимку однополые парочки, трогательно прижимая к груди милых той-терьеров; время от времени взгляд цеплялся за трансгендеров, похожих на пёстрых экзотических птиц — в яркой одежде, с вызывающим макияжем и немыслимыми причёсками… А над крышами домов гордо реяли радужные флаги, словно ненавязчиво напоминая о том, что Сан-Франциско — гей-столица Соединённых Штатов.
Оля с Русом стояли друг напротив друга и почему-то никак не могли разойтись, попрощаться, продолжая придумывать неуклюжие вымученные зацепки для разговора.
— Спасибо, что подвёз. И вообще за всё спасибо, — неловко переминаясь с ноги на ногу, наконец выговорила девушка. — Извини, к себе не приглашаю, просто… я не одна живу, ну ты понимаешь. Девчонки начнут забрасывать вопросами и вообще…
Она не произнесла этого вслух, но Русу вдруг показалось, что Оля просто не хочет знакомить его со своими подругами. Вот только почему?..
— Да не вопрос, — отмахнулся он. — Заберу тебя отсюда завтра утром, как и договаривались. Тебе нужно собрать вещи и хорошенько отдохнуть перед дорогой. Ты же совсем не спала этой ночью.
— Да ведь и ты тоже не спал, — усмехнулась она.
— Ну, я… мне не привыкать, — Рус улыбнулся. — Могу гнать на байке всю ночь напролёт!
— Вот и мне не привыкать, у меня же все смены ночные, — напомнила Оля.
Снова повисла неловкая пауза. Странно, до этого момента между ними не возникало подобных затруднений — болтали без умолку обо всём подряд, а теперь отводили глаза и мямлили что-то, будто старшеклассники на первом свидании.
— В общем, — перекатываясь с пятки на носок, проговорил Рус, — я на связи. Если что… звони. Но в целом, кажется, мы обо всём договорились и обсудили, накладок быть не должно.
— Ага, — Оля кивнула, — хорошо. Ну… до завтра?
— До завтра, — он засмеялся. — Даже не верится, что мы с тобой всего лишь день назад познакомились.
Она сначала фыркнула, а затем тихонько вздохнула.
— И в самом деле… всё так изменилось со вчерашнего дня.
— Ты из-за работы переживаешь? — уточнил он. Оля покачала головой.
— Не совсем… хотя и из-за работы, конечно, тоже. Просто не люблю, когда что-то идёт не по плану. Меня это выбивает из колеи, я с детства привыкла всё планировать и жить по расписанию. Наверное, это особая форма психоза, у меня вообще куча тараканов в голове, — она попыталась пошутить.
— Ты прямо как Илюха, — улыбнулся в ответ Рус.
— Это твой приятель из Сиэтла? — вспомнила Оля.
— Ага. У него каждый день расписан и распланирован буквально по минутам…
— Ему, наверное, очень непросто живётся, — серьёзно заметила она.
Поколебавшись, Рус всё-таки сказал:
— У него аутизм. Синдром Аспергера.**
— И он твой лучший друг? — изящные Олины бровки удивлённо взметнулись.
— Ага. С самого детского сада.
— Ты… необычный, — признала Оля, глядя на Руса с любопытством. Он пожал плечами.
— Да нет. Самый обыкновенный.
Приподнявшись на цыпочки, Оля внезапно чмокнула его в щёку. Пока Рус приходил в себя, Оля, сама смутившись своего порыва, торопливо буркнула:
— Всё, пока! Утром увидимся, — и уже через мгновение скрылась в доме.
___________________________
* Клэм-чаудер (от англ. clam chowder) — густой крем-суп из моллюсков с молоком.
** Синдром Аспергера — расстройство аутистического спектра, характеризующееся сложностями в социальном взаимодействии, ограниченной эмпатией и физической неловкостью.
Илья Тошин — лучший друг Руса, главный герой моего романа “Милый, единственный, инопланетный”, у которого также диагностирован СА.
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
13
ЧАСТЬ II
Оля
Сан-Франциско, прошлое
Все члены host family — принимающей семьи — сразу же показались Оле совершенно и непритворно очаровательными.
Они полным составом прикатили в аэропорт Сан-Франциско, чтобы встретить измученную долгой дорогой и пересадками девушку, еле живую от усталости и обилия новых впечатлений в незнакомой стране.
Глава семьи — мистер Сандерс — держал высоко над головой табличку “OLGA KRASNOVA”, но за пару секунд до того, как Оля её разглядела, старшая дочь семейства уже сама узнала русскую гостью, знакомую ей до этого лишь по фотографиям, и с радостным визгом бросилась навстречу.
— Добро пожаловать в Сан-Франциско! — ослепительно улыбаясь, выговорила она, таращась на Олю во все глаза. — Уверена, тебе здесь понравится. Надеюсь, что мы с тобой найдём общий язык и подружимся. Я — Джуди, мы будем учиться вместе.
— Рада наконец-то увидеться, милая, — миссис Сандерс, тоже улыбаясь, легко, как-то по-свойски приобняла её за плечи, и Оля почувствовала, как потихоньку отпускает её нервное напряжение. Что бы ни говорили о “неискренности” американских улыбок, как бы ни высмеивали их в России, а её очень взбодрил этот глоток радушия и тепла, пусть даже показушного.
— Привет, — младшая дочь Сандерсов подёргала Олю за рукав, привлекая её внимание. — Я Макейла. А у тебя очень красивые волосы!