– Есть в Риге три Олега Вернера, надо же, – сказал довольный Серебряков. – И еще несколько в Латвии, однако этих мы на потом отложим. К сожалению, дат рождения нет, зато есть телефоны. Но звонить я считаю нецелесообразным, по телефону наше дело внятно не излагается. Ты все еще не против, что я в это вмешиваюсь?
– С тобой мне спокойнее, – честно озвучила Катерина.
– Ну и ладно.
Два адреса находились на этой стороне реки и один – в Задвинье, только не в том районе, где у Серебрякова была квартира. Начали с последнего. Приехали в старые двухэтажные дома у железнодорожной станции, прошли по коридору, каковой походил на коридоры коммунальных квартир, как их в российском кино показывают, и долго звонили в дверь. В нужной квартире никто не откликнулся, зато выглянула любопытная соседка.
– А вам кого?
– Нам бы Олега Вернера, – задушевным голосом поведал Даниил.
Соседка, востроносая дама, чем-то напомнившая Катерине булгаковскую Аннушку, скептически хмыкнула.
– Этот синяк небось с товарищами забухал давно. Попробуйте на помойке его поищите.
– А лет синяку сколько?
– Сколько? Да за тридцатник, что ли. – Соседка не удивилась вопросу. – Молодой бугай, работать бы шел, а пьет, как верблюд. А зачем он вам?
Даниил на ходу что-то сочинил, и они сбежали, выслушав краткую лекцию о вреде пьянства и нравах современной молодежи.
Два других адреса располагались внезапно рядышком – в районе под названием Пурвциемс, но ни тот ни другой не принесли желаемого результата. В первом случае дверь открыла молодая женщина с ребенком на руках и любезно объяснила, что муж в офисе и будет очень поздно, и если он нужен по делу срочно, то можно позвонить ему на мобильный. Лет мужу, несложно догадаться, и сорока не исполнилось. По второму адресу проживала чета пенсионеров, как выяснилось, не в одиночестве, а Олег Вернер оказался их одиннадцатилетним внуком и пребывал в школе.
– Безнадежно, – сказала Катерина, когда вышли от этих Вернеров, – видимо, он действительно уехал.
– Не стоит так быстро сдаваться, – возразил Даниил, изучая список. – Есть еще трое. Один в Даугавпилсе, второй в Лиепае и третий в Сигулде. Первые два далековато, а вот последнего мы вполне можем навестить. Тем более что я тебя туда и собирался везти.
– В Сигулду? – выговорила Катерина незнакомое название.
– Угу.
– А что это?
– Увидишь.
Вчерашний дождь прошел без следа, оставив после себя лужи и ощутимую свежесть, но веселое солнышко успешно с этим боролось. Даниил по навигатору вырулил на центральную улицу города, носившую имя Бривибас (в переводе – Свободы), и по ней выбрался из города. Мелькнуло большое озеро в хорохористых барашках волн, за ним Катерина разглядела какие-то дома, крытые соломой.
– Там Этнографический музей, – сказал Серебряков. – Тоже интересное место, но сегодня на него нет времени.
– Я начинаю понимать, почему в Ригу нужно приезжать надолго, – задумчиво произнесла Катерина. – Вроде небольшой город, а столько нужно посмотреть…
Даниил кивнул.
– Если углубиться, то можно найти массу интересного. Вот югендстиль посмотреть, или в военный музей зайти в Пороховой башне, в художественный, в оперу сходить, там зал прекрасный… Или коктейлей выпить с видом. Решено, вечером поведу тебя в «Скайлайн».
– Это где?
– В гостинице «Рэдиссон» рядом с кафедральным собором, на Эспланаде. Мы туда не дошли. Двадцать четвертый этаж… или двадцать шестой? Короче, панорамный вид на Ригу и отличные коктейли с закусками. Тебе понравится.
Катерина в этом не сомневалась.
Напряжение отпустило ее, а ощущение авантюры осталось, только теперь это была веселая авантюра, с примесью приключения. Катерина уже не верила, что ей удастся отыскать того самого Олега Вернера и спросить его хоть о чем-то. И пускай. Она все равно попыталась. Она чувствовала себя легкой, как на крыльях, и только одно омрачало жизнь: неприятности у Даниила. Серебряков ничего больше об этом не говорил, а Катерина не навязывалась и никакой слежки за собой не ощущала. Если Даниилу удастся как-то разобраться, наверное, он расскажет, если нет… Она все равно будет с ним.
Вот так и поймешь на старости лет жен декабристов.
Чтобы не поддаваться унынию, Катерина попросила Даниила научить ее нескольким латышским фразам. Тот пошел навстречу охотно, хотя и заметил:
– Когда я только начал сюда приезжать, друзья подсказали самую необходимую фразу в быту, которая решает проблемы в первое время. Звучит так: Es esmu no Krievijas un neko nesaprotu, – что в переводе означает «Я из России и ничего не понимаю». Вместе с улыбкой действовало волшебно. Уже потом мы осваивали нюансы произношения и знаки долготы.
Катерина посмеялась, и остаток пути, растянувшегося почти на час, Даниил учил ее правильно тянуть гласную в слове «lūdzu»[6] и искать компромисс между «и» и «ы» при произнесении простого с виду слова «paldies».
Дорога шла по большей части мимо прозрачных, просвеченных солнцем сосновых лесов; периодически встречались у обочины припаркованные машины – грибники и здесь не дремали. Вокруг Москвы собирать грибы поостережешься, нужно километров за триста ехать, и хотя мама научила Катерину «тихой охоте», в леса они выбирались редко. А тут выехал из города – и пожалуйста, такая тебе роскошь! Катерине нравилось все – и сосны, и невидимые глазу грибники, и открывающиеся виды.
Даниил не торопился, а потому пятьдесят километров, отделяющие городок Сигулда от Риги, проехали не так быстро, как могли бы. Вбив нужный адрес в навигатор, поворачивали по указаниям хитрого приборчика. Город оказался прелестным – небольшим, застроенным в основном частными домиками, максимум двухэтажными, и просто утопающим в цветах. Нужный дом стоял на тихой улице и прятался за высоким забором. Даниил заглушил мотор, путешественники вышли, и Катерина нажала кнопку звонка у калитки. Никакой реакции – дом оставался пуст и тих, и занавески на окнах не шелохнулись.
– Все на работе, – сказала Катерина, – или вообще приезжают по праздникам.
– Не думаю. – Даниил указал на почтовый ящик. – Газета сегодняшняя. Полагаю, хозяева еще вернутся, а мы пока можем погулять. Здесь есть на что посмотреть.
– Ладно. – Катерина была совсем не против.
Они проехали еще немного по улице, и Даниил остановил машину на парковке у роскошного парка.
– Давай сначала здесь пройдемся.
В Сигулде было тихо. Очень тихо. Пели птицы, изредка от дороги доносился шорох шин, но в целом не наблюдалось никаких резких звуков, грохота строек или шума магистралей. Даниил провел Катерину через старинные ворота, за которыми виднелся дом, похожий на старинный замок.
– Как красиво…
– Это, если не ошибаюсь, местная краевая дума и сад при ней, – объяснил Серебряков. Вдоль вымощенной плитками дорожки уверенно цвели оранжевые донельзя бархатцы. – Все построено в девятнадцатом веке. Пойдем, самый лучший вид не отсюда.
Он поманил Катерину за собой, они прошлись по дорожке, обогнули здание думы, и Катерина ахнула.
Прямо перед нею, на фоне заросшего лесом громадного оврага стоял выстроенный из серого камня рыцарский замок – вернее, то, что от него осталось. Время не пощадило крепкие стены, обкусав их с разных сторон, однако часть их до сих пор уцелела. Особенно хорошо сохранился фасад с выдолбленными в камне огромными, подкрашенными пурпурной краской крестами. К распахнутому проему ворот без створок бежала дорожка, и Даниил повел Катерину по ней.
– Это Сигулдский средневековый замок, самое начало тринадцатого века. Тогда рыцари ордена Меченосцев только пришли на эти берега. Если я ничего не путаю, это были знакомые всем тамплиеры, только у них, кроме креста, в эмблеме еще присутствовал меч. Такой тип постройки называется castellum – крепость с капеллой. Во время какой-то войны замок был разрушен и потом уже не восстанавливался.
Вход в развалины оказался свободным, никто не остановил двух туристов, тем более что несколько ретивых посетителей тут уже бродили. В просторном замковом дворе стояла деревянная сцена, перед ней выстроились полукругом скамьи; Даниил сказал, что летом на этом месте часто проходят концерты.
– Это все, – он обвел рукой не только замок, но словно бы и окрестности, – называется Национальный парк Гауя. Охраняемая территория, много природных красот и исторических объектов. Внизу, между холмами, течет река Гауя, а на вершинах стоят замки, охранявшие долину. – Пока он рассказывал, дошли до края двора, словно обрывавшегося вниз, и Даниил, взяв Катерину за плечи, мягко развернул в нужном направлении. – Смотри.
На той стороне огромной вытянутой долины, среди роскошной зелени, стоял красный замок, отсюда похожий на игрушку. Такие помещают в снежные шары – если его встряхнуть, то замок окутает пушистое белое облачко. Но этот был настоящим, хоть и казался далеким.
– Это Турайдский замок. – Ладони Даниил не убирал. – Мы сейчас туда поедем.
– Какая красивая земля, – проговорила Катерина. – Я и не думала, что настолько.
Может быть, ей так кажется, потому что она неопытная путешественница, но Катерину не покидало чувство, что, проводи она в поездках десять месяцев в году, в Латвии ей все равно бы понравилось. И дело не в спокойном ритме, как нельзя лучше соответствующем Катиной натуре. Дело в другом, что трудно объяснить словами, однако на уровне смутных ощущений все понятно. Просто хорошо. Просто очень хорошо.
Они еще походили среди серых развалин, и Катерина, вспомнившая наконец о захваченном с собой фотоаппарате, сделала несколько снимков: деревья, высовывающие ветки в окна, сохранившиеся в разрушенной стене, стоящая отдельно башня и веселенький газон. Наверное, на этом дворе устраивались праздники и рыцарские турниры. «По этой земле ходили крестоносцы…»
Вернулись к машине, Даниил вырулил с парковки и по петляющему шоссе спустился в долину Гауи. Река, окруженная холмами, оказалась довольно широкой и из-за цвета песка была светло-коричневой. Прежде чем ехать наверх, к видневшемуся уже гораздо ближе кирпичному замку, Даниил свернул на очередную парковку рядом с шоссе. Тут стояла парочка туристических автобусов.