– Начались популярные места, – сообщил Серебряков. – Здесь народу будет побольше.
Он оплатил парковку и повел Катерину по переходу под шоссе на противоположную сторону, к холмам. Лес тут рос смешанный, предваряемый ухоженным парком, и аккуратные дорожки свидетельствовали о том, что сюда приезжает много людей. Даже магазинчик имелся и лоток, где торговали местными перечными пряниками – пипаркукас, – расписанными забавными узорами, и можно было купить воды и закусочной мелочи.
А потом Катерина увидела пещеру. Огромная, высотой больше семи метров, она была выдолблена в глинистом холме и с самого низу до потолка испещрена надписями. У входа стоял пожилой мужчина с белыми волосами, перехваченными на лбу кожаным ремешком, и играл на флейте. Нежная, словно в ручье родившаяся мелодия летела над лесом, перебивая певчих птиц.
– Пещера Гутманя, – сказал Даниил, – самая большая из Сигулдских пещер. Гутманис – в переводе «добрый человек», – так, по преданию, звали жившего здесь святого отшельника. Естественное образование, между прочим, не искусственное.
– А надписи на стенах?..
– Еще с шестнадцатого века богатые господа так свои имена увековечивали. Это же легендарное место, с начала семнадцатого – особенное. Читала в своем путеводителе о Турайдской Розе?
Катерина покачала головой.
– Матчасть надо знать, – наставительно произнес Даниил и увлек ее в сторону, присоединяясь к стоящей у пещеры группе с русским гидом. Миловидная женщина рассказывала:
– …Ее приютил писарь Турайдского замка. Девушка Майя, взрослея, расцвела такой уникальной красотой, что очарованные земляки стали называть ее своей Турайдской Розой. Майя не оставляла равнодушным к себе ни одного жителя города, поэтому ничего удивительного, что многие молодые люди пытались добиться ее расположения. Девушка оставалась неприступной. И все же одному юноше, сыну садовника по имени Виктор, удалось растопить сердце юной красавицы. Они были очень счастливы вместе. Уже назначили день свадьбы, и влюбленные строили планы на будущую жизнь, встречаясь по вечерам в одной из пещер в лесу неподалеку от Турайдского замка, – предания говорят, что именно в этой пещере, у которой стоим и мы с вами. Однако у счастья всегда есть завистники, и для влюбленных пришло время испытаний. Польский офицер Адам, один из отвергнутых Розой поклонников, не желал мириться с тем, что девушка досталась другому. Во что бы то ни стало негодяй решил добиться желаемого. Адам знал, что влюбленные каждый вечер встречаются в пещере Гутманя, и при помощи своего напарника обманом заманил туда Майю.
Катерина слушала, завороженная плавной речью, словно кобра – звуками дудочки заклинателя. Гид оказалась превосходной рассказчицей, излагавшей старинную сказку так, будто сама пережила те события.
– Ничего не подозревающая наивная девушка попалась на приманку. Когда Майя осознала, что Адам хочет над ней надругаться, то пришла в ужас. Жить в бесчестии она не смогла бы, и несчастной пришлось пойти на хитрость. В обмен на свободу она пообещала подарить негодяю волшебный алый платок, будто обладавший свойством спасать от любых ран.
– Семнадцатый век, в просвещенной Европе уже чего только не изобрели, а под боком – мракобесие, – негромко сказал Даниил рядом. Словно откликаясь на его фразу, гид продолжала:
– В Средние века было полно невежд, веривших в подобные сказания. Офицер на мгновение заколебался. Он мог получить даже больше, чем ожидал. Соблазн обладать и амулетом, и непокорной красавицей боролся с недоверием. Видя его замешательство, Турайдская Роза повязала платок на шею и предложила испытать его волшебные свойства тут же. Она уверяла, что никакое оружие ей не страшно, говорила, что даже если рана будет глубокой, то платок залечит ее в одно мгновение. Видя, насколько девушка уверена в своих словах, злодей взмахнул мечом и… тысячи алых лепестков полетели на землю. Платок действительно оказался волшебным, поменяв бесчестие на безмолвие.
– Убил? – ахнула одна женщина из группы.
– Убил, – не дрогнула гид. – Адам, лишившись разом и красавицы, и амулета, потерял рассудок. Он бросился бежать и сгинул в лесах. Может быть, утонул в болоте, а может, его съели дикие звери.
– Туда ему и дорога! – звонко сказал мальчик лет десяти, и в группе засмеялись.
– Виктор долго горевал над телом возлюбленной и уже собрался наложить на себя руки, но был схвачен властями как подозреваемый в убийстве своей невесты. Судебное разбирательство тянулось долгое время. Говорили, что сообщник Адама пришел на суд и рассказал все, как было на самом деле. Виктор был оправдан. У могилы своей любимой безутешный юноша посадил липу, которая и сегодня нависает над плитой из черного мрамора. На плите выбиты годы жизни красавицы «1601—1620», надпись: «Здесь покоится Роза из Турайды», и всегда лежит свежий цветок. Мы увидим эту могилу совсем скоро, когда приедем в замок. А сейчас за мной, пожалуйста.
Туристы послушным стадом потянулись за гидом.
– Ну как? – спросил Даниил. – Нравится местный колорит?
– Колоритный, – не осталась в долгу Катерина. – Погоди, если могила есть, значит, это правда? Про Турайдскую Розу?
Серебряков почесал затылок.
– Наверняка что-то такое было, я не вникал. Странное убийство, судебное разбирательство… Надо у местных спрашивать, они больше знают. Скорее всего, симпатичную девушку действительно убили при странных обстоятельствах, со временем история обросла подробностями и трансформировалась в легенду. Идем, покорим еще один замок сегодня.
Они вернулись к машине, только тяжко вздохнувшей перед преодолением подъема, и Катерина выразила радость, что тут не надо ходить пешком.
Турайдский замок был основан в 1214 году по указанию рижского епископа Альберта. Строительство замка продолжалось вплоть до XVI века. Замок был одной из резиденций рижского епископа. Часы работы: в зимний сезон (1 ноября – 30 апреля) – 10:00 – 17:00, в летний сезон (1 мая – 31 октября) – 10:00 – 18:00. Экспозиции под открытым небом. Главная башня замка и башнеобразный южный корпус – 9:00 – 20:00. Вход на территорию заповедника свободный, вход в музеи и башни – взрослый билет 2 LVL (летом 3.50 LVL), пенсионерам 1.50 LVL (летом 3 LVL).
– Как раз надо, – возразил Даниил. – Там наверху, в холмах, прячутся еще развалины, старые деревья, какой-то Холм Бабочек… Тут повсюду пешеходные дорожки, вернее, лестницы. Мы здесь как-то гуляли. Оставили машину в Сигулде и прошлись ногами. Увлекательно, ничего не скажешь.
У замка обнаружилась обширная парковка, еще не до конца забитая и к тому же бесплатная; Даниил купил билеты, и они прошли на территорию. Катерина по большей части молчала. Она не умела выражать свои чувства пространно и цветисто, подробно объясняя, как и почему ей нравится окружающее. Проще наслаждаться. Здесь было все, что необходимо хорошим людям для того, чтобы культурно провести время. Деревянные латышские домики, словно перевезенные сюда из глубокой деревни, крытые соломой. Конюшни, где держали живых лошадей и пони (два жеребца, гнедой и серый, лениво бродили в огороженном загоне и не захотели подходить и знакомиться). Ручейки, журчащие меж поросших травой холмиков. Великолепные клумбы, где цвел лилейник, бархатцы, розы, над которыми вились деловитые пчелы. Рассаженные на склонах холмов яблони, плоды на которых уже наливались спелостью. Странные скульптуры, про которые Даниил сказал, что и сам их не понимает, но они символизируют то ли народные стихи, то ли народные песни – короче, нечто глубоко духовное. И самое главное – кирпичный замок, построенный по приказу епископа Альберта, того самого предприимчивого человека, благодаря которому возникла Рига.
– Наш пострел везде поспел, – прокомментировал это Серебряков. – Нужно лезть в башню. Обязательно.
Катерина и не думала возражать. Даниил явно был тут не в первый раз и знал, куда можно идти и что смотреть. Он словно втайне гордился этой землей, как будто за годы поездок сюда сроднился с нею, и Катерина поняла: так он выказывает свою любовь, делая все, чтобы случайная гостья тоже смогла это полюбить. Любовь никогда не перестает.
Никогда не перестает…
Внутри башни по скрученным, как кишка, лестницам они добрались до самого верха под конусообразной крышей. В открытые проемы задувал ветер, чувствовавший себя на этой высоте куда как вольготно. Катерина подошла к окну и выглянула, и дух захватило от восторга. Внизу – кружево каменных стен, обрушивающееся пространство холмов, извилистая лента Гауи и громадный купол бледного неба – наверху. Можно смотреть и смотреть, не отрываясь.
– Представляешь, как они тут жили? – сказал Даниил рядом и вдруг снова положил руки Катерине на плечи. – Сидишь себе на вершине холма, как орел, построил стены, а к тебе даже с катапультой сложно подступиться. И ты как неуловимый Джо, который никому не нужен. Не помню точно, но мне кажется, что штурмом эту крепость не брали никогда. Хуже только цитадель на Монжуике в Барселоне, там до нее тоже пока дойдешь, сто раз проклянешь и войну, и военачальников, и холмы, и весь род людской. Как думаешь, Кать, весело здесь было жить?
– Очень весело, – согласилась она, и Даниил чуть сжал ее плечи и тут же отпустил. Что это значит – оставалось только гадать.
Они простояли на башне еще долго, а потом спустились вниз, обошли все укрепления, осмотрели экспозицию в музее, сорвали пару яблок в саду и дошли до могилы Турайдской Розы. Цветок тут лежал не один, а целая куча – видимо, от благодарных туристов. И как-то обнаружилось, что уже перевалило за два часа дня.
– Троглодит в виде меня хочет культурно питаться, – заявил Даниил. – Предлагаю вернуться в Сигулду, там есть пара хороших кафе.
– Ладно, только… давай подъедем еще раз к тому дому?
– Хорошо, – легко согласился Серебряков, – это по дороге.
Удачно разминувшись во всеми туристами, они вышли из музея-заповедника, спасли свою машину от соседства громадных автобусов и поехали обратно в город. Катерина молчала, переваривала впечатления. Средневековые замки не на картинках, а в реальности оказались чем-то запредельным. Может быть, потом удастся в полной мере оценить эффект, который они на нее произвели. Будет дома вспоминать.