– Я правда не смеюсь, – повторил он, когда Алек закончил возиться и отступил на шаг, любуясь своей работой. Джейс уже чувствовал, как притупляется боль в запястье, пока чары иратце расходятся по венам, заодно заставляя сомкнуться края разбитой губы. – Ты угодил в нож Матиаса, стреляя чуть ли не через весь зал. Чисто вышло, ничего не скажешь, Джию даже краешком не задело. Причем в движении – вот что главное.
– Правильная мотивация творит чудеса.
Алек вернул стилус в кармашек на поясном ремне и смахнул со лба мешавшую ему челку; после разлада с Магнусом он ни разу не ходил к парикмахеру.
Магнус. Джейс зажмурился.
– Алек, – сказал он. – Я все-таки отправлюсь. Ты и сам это понимаешь.
– Такое впечатление, ты это говоришь, лишь бы меня успокоить. Можно подумать, я тебе разрешу поднять ручки перед Себастьяном. Совсем умом тронулся?
– Так ведь как еще можно спасти Магнуса? – возразил Джейс, глядя в темноту за прикрытыми веками.
– А жизнь Клэри ты тоже готов поставить на кон? – холодно осведомился Алек, и Джейс тут же распахнул глаза. Алек внимательно смотрел на него, ничем не выдавая свои чувства.
– Нет… – ответил Джейс и даже сам поежился, заслышав в собственном голосе чуть ли не покорность судьбе.
– То-то же, – строго сказал Алек. – Именно на это и рассчитывает Себастьян. Хочет вбить клин между нами всеми, разодрать наше единство, сделав крючья из тех, кто нам более всего дорог. Нельзя, слышишь?
– Эй, ты когда стал таким мудрым? – поинтересовался Джейс.
Алек рассмеялся – коротко и нервно:
– Я стану мудрым лишь в тот день, когда ты сам возьмешься осторожничать.
– А может, ты всегда был мудрым, – задумчиво продолжил Джейс. – Помнится, когда я спросил, хочешь ли ты стать парабатаем, ты ответил, мол, нужно денек подумать. А когда потом сказал «да» и я спросил, мол, почему, ты ответил, что за мной нужно приглядывать. И знаешь, ты был прав. Я никогда об этом не думал, потому что не требовалось. Ведь рядом был ты и всегда за мной присматривал. Всегда.
У Алека окаменело лицо; оцепенелость прямо-таки побежала по венам.
– Не надо, – сказал он. – Больше не надо так говорить.
– В смысле?
– Потому что такие слова произносят перед тем, как отправиться на смерть.
– Если Клэри и Джейс окажутся в лапах Себастьяна, их ждет верная гибель, – заявила Мариза.
Они сидели в кабинете Консула, пожалуй, самом роскошном помещении Гарда. Под ногами толстый ковер, каменные стены завешаны гобеленами, по диагонали стоит длинный, массивный стол. С одного торца Джия Пенхоллоу с подживающей под действием иратце ранкой на шее, за ее стулом муж, Патрик, держащий руку на ее плече. Напротив них сидели Мариза и Роберт Лайтвуды.
К удивлению Клэри, ей с Изабель и Саймоном тоже разрешили присутствовать при разговоре. Вообще-то речь должна была идти о ее с Джейсом судьбе, но, если честно, Совет никогда не отличался интересом к мнению тех, чья жизнь значилась в повестке дня.
– Да, но Себастьян обещал, что не тронет их, – возразила Джия.
– Бред какой-то! – взорвалась Изабель. – Вы кому верите, я не понимаю?! Он вечно врет. И его клятвы именем Ангела ничего стоят, потому что ему на Ангела плевать. Он служит одной лишь Лилит. Если вообще кому-нибудь служит, кроме себя самого…
Послышался легкий щелчок, дверь приоткрылась и впустила Алека с Джейсом. Во время переполоха в совещательном зале они, кубарем скатившись с подиума, пересчитали немало ступенек, и больше всего досталось Джейсу: разбитая губа и что-то такое с запястьем, то ли сильное растяжение, то ли вообще перелом. Сейчас, впрочем, рука выглядела почти нормально; он попытался улыбнуться Клэри, однако в глазах юноши стояла тоска.
– Вы должны понять, в каком ракурсе видит всю эту проблему Совет, – назидательно заявила Джия. – Вы сразились с Себастьяном в Беррене, но ведь они не видели этого собственными глазами. Им просто передали словесное описание, и лишь после инцидента под Цитаделью стала очевидна разница между Помраченными и Сумеречными воинами. Считалось, что нет расы более боевой, нежели нефилимы, а вот теперь оказалось, что мы были не правы.
– Он атаковал Цитадель с одной-единственной целью: это была разведка боем, – сказал Джейс. – Себастьяну хотелось знать, на что способны нефилимы, не просто случайная группа бойцов, как получилось у нас в Беррене, а настоящий отряд, высланный по приказу Конклава. Вот чего он добивался: выяснить, как именно они поведут себя против его дружины.
– Снял с нас мерку, – кивнула Клэри. – Взвесил, чего мы стоим на весах войны.
Джия бросила на девушку взгляд.
– Мене, мене, текел, упарсин, – негромко промолвила она.
– Вы были правы, утверждая, что Себастьян не хочет генерального сражения, – вмешался Джейс. – Ему нужно много маленьких стычек, в которых он сможет превращать нефилимов в Помраченных. Усиливать собственные ряды. Так что я не исключаю, что сработала бы такая стратегия: сидеть в Идрисе, пока он сам сюда не заявится, где и сломает себе шею на утесах Аликанте. Да вот беда, сейчас, когда он захватил представителей, из этого ничего не выйдет. Если мы не будем держать руку на пульсе событий, особенно когда против нас ополчится нежить, Соглашение развалится. А вместе с ним развалится весь мир.
Пристальный взгляд Джии перекочевал на Саймона:
– Ну а вы что скажете? Прав ли был Матиас? Если мы откажемся идти на поводу шантажиста, будет ли это означать войну с нежитью?
Саймон опешил: он никак не ожидал, что будет играть столь официальную и важную роль. То ли намеренно, а может, и подсознательно его рука потянулась к медальону Джордана, что висел на шее; юноша не отпускал его, пока вел свою речь.
– Полагаю, – с горечью в голосе ответил он, – что, хотя среди нежити найдется немало прозорливых, вампиры к ним не относятся. Они думают, что ничего не значат в глазах нефилимов. Что касается магов… – Саймон покачал головой, – я в их настроениях и сам-то толком не разобрался. Да и в случае фейри тоже. Я к тому, что Королева Летнего двора всегда блюдет свои собственные интересы. Кстати, она помогла Себастьяну вот с этим.
Он вскинул руку, где на одном из пальцев поблескивал перстень.
– Я сказал бы, что здесь идет речь не столько о помощи Моргенштерну, сколько о ее желании вечно быть в курсе всего подряд, – заметил Роберт. – Я не говорю, что она за тобой не следила, но ведь в ту пору Себастьян еще не был нашим откровенным врагом. Мало того, Мелиорн поклялся всем, на чем свет стоит, что Дивный народец будет верен нашему союзу и что Себастьян их противник. А ведь фейри не умеют лгать.
Саймон дернул плечом:
– Я просто хотел сказать, что не понимаю их логику, вот и все. Зато с оборотнями куда проще. Они обожают Люка и обязательно потребуют его вернуть.
– Но ведь в свое время он был Охотником… – начал Роберт.
– Это даже осложняет дело, – оборвал его Саймон. Вернее, уже не тот Саймон, который был старинным другом Клэри, а какой-то другой – знаток политики и внутренних, скрытых течений Нижнего мира. – Они увидят, как нефилимы относятся к тем, кто некогда был из их числа, и решат, мол, вот доказательство, что Охотники держат все другие расы за ничтожество. Кровь у них, видите ли, порченая… Как-то раз Магнус рассказал мне про званый ужин в одном из Институтов; пригласили всех, никому отказу не было. Посидели, попировали, тосты на брудершафт… а потом Сумеречные выкинули в мусор все тарелки, которые побывали в руках нежити.
– Большинство нефилимов вовсе не такие, – обиженно заявила Мариза.
Саймон в который раз пожал плечами.
– Я сам впервые попал в Гард только оттого, что меня привел Алек, – сказал он. – Думал, что Консул хочет со мной поговорить. Вместо этого меня бросили в подземелье подыхать с голоду. Да что там я… Даже парабатай Люка посоветовал ему покончить с собой, когда того укусили. А взять «Претор Люпус»? Его сожгли дотла, и не кто-нибудь, а Сумеречный охотник, пусть даже отщепенец и враг Идриса.
– Одним словом, вы считаете, война будет? – уточнила Джия.
– Да она уже идет, – фыркнул Саймон. – Вы сами-то где сегодняшнюю рану получили? В общем, я просто хотел сказать, что Себастьян пытается пролезть в трещинки вашего альянса, растолкать его локтями, и это у него замечательно выходит. Может, он не силен в психологии, спорить не буду, зато отлично разбирается в науке зла, предательства и эгоизма. А ведь эти черты в какой-то мере присущи всякому существу, обладающему умом и сердцем.
Тут он захлопнул рот, словно испугался, что наговорил лишнего.
– Стало быть, ты думаешь, что нам следует подчиниться требованиям Себастьяна? Отдать ему Клэри и Джейса? – спросил Патрик.
– Ни в коем случае. Он всегда лжет, так что любые уступки ничем не помогут. Даже если он поклянется, то все равно обманет, как и предупреждала Изабель. – Он посмотрел на Джейса, перевел взгляд на Клэри. – Вот вы-то знаете, – сказал он. – Вы знаете его лучше, чем кто-либо другой. Вы знаете, что он никогда не держит слово. Скажите же им.
Клэри молча покачала головой, и за нее ответила Изабель:
– Не могут они ничего сказать. Потому что это будет похоже на мольбу о пощаде. Не из того теста они сделаны, чтобы говорить такие вещи.
– Я уже вызвался добровольцем, – напомнил Джейс. – Сказал, что пойду. Сами знаете, что я ему нужен. – Он развел руки в стороны, и Клэри не удивилась, что Небесный огонь просвечивал сквозь его кожу на предплечьях и ладонях, напоминая золотую проволоку. – Себастьян пострадал от Небесного огня, вот почему он меня боится, вот почему хочет перетянуть меня на свою сторону. То же самое я видел у него на лице вчера, в комнате Клэри.
Наступила долгая тишина. Джия обмякла в кресле.
– Ты прав, – наконец промолвила она. – Вы все правы, я ни с кем не буду спорить. Но я не в состоянии контролировать решения Конклава, а ведь среди них обязательно найдутся те, кто выберет себе видимость безопасности. Кроме того, есть и противники самой идеи объединения с нежитью; Соглашение они приняли в штыки и будут рады шансу все изменить. Если Себастьян хочет раздробить Конклав на противоборствующие фракции, то надо отдать ему должное: он выбрал правильный метод. – Консул обвела тяжелым взглядом Лайтвудов, затем Джейса с Клэри. – Была бы признат