— Это уничтожило его, — сказал Енох. — Смерть была мгновенна.
— Тело Амалрика нужно послать через Портал колдунам в Спиральном Лабиринте, для изучения, — сказала Джиа. — Возможно, если мы будем действовать достаточно быстро, то она… они смогут узнать что-нибудь из его смерти. Ключ к разгадке лекарства.
— Его бедная семья, — сказала Мариза. — Они никогда не увидят, как его тело сожгут и похоронят в Городе Молчания.
— Он больше не Нефилим, — сказал Патрик. — Если его и похоронят, то это будет на перекрёстке за Лесом Броселин.
— Как и моя мать, — сказал Джейс. — Потому что она убила себя. Преступники, самоубийцы и монстры похоронены в месте, где пересекаются все дороги, верно?
Он произнес это своим фальшивым бодрым голосом, который Клэри знала — он использует его, чтобы скрыть гнев или боль; она хотела придвинуться к нему поближе, но комната была заполнена людьми.
— Не всегда, — мягко проговорил Брат Захария. — Один из молодых Лонгфордов участвовал в битве при Цитадели. Он был вынужден убить своего парабатая, обращённого Себастьяном. Впоследствии он развернул свой меч на себя и вскрыл свои запястья. Его похоронят сегодня с остальными погибшими, со всеми полагающимися почестями.
Клэри вспомнила молодого мужчину, которого она видела возле Цитадели, он стоял над телом мертвого Сумеречного охотника в красных одеждах. Мужчина плакал, не обращая внимания на битву вокруг. Она подумала, чтобы было, если бы она остановилась и поговорила с ним и помогла ему.
Джейс выглядел так, будто его сейчас стошнит.
— Вот почему вы должны отправить меня за Себастьяном. Это не может продолжаться. Все эти сражения, битвы с Обращенными… он найдет, что сделать и похуже. Себастьян всегда находит. Быть Обращенным — хуже любой смерти.
— Джейс, — резко сказала Клэри, но он бросил на неё полу — отчаянный и полу — умоляющий взгляд. Взгляд, которым он умолял её не сомневаться в нём. Джейс наклонился вперёд, руками опираясь на стол Консула.
— Отправьте меня к нему, — сказал Джейс. — И я попробую убить его. Во мне небесный огонь. Это наш лучший шанс.
— Отправить тебя куда-либо не проблема, — ответила Мариза.
— Мы не можем отправить тебя к нему — мы не знаем, где Себастьян. Мы не можем позволить ему забрать тебя.
— Тогда позвольте ему забрать меня…
— Ни за что.
Брат Захария выглядел мрачно, и Клэри вспомнила, как он сказал однажды: «Если мне представится шанс спасти последнего из Эрондейлов, я сочту это гораздо более важным, нежели клятвы верности Конклаву».
— Джейс Эрондейл, — произнёс он.
— Конклав может подчиниться Себастьяну или бросить ему вызов, но так или иначе тебе нельзя сдаваться, потому что он этого ожидает. Мы должны удивить его. Иначе мы просто предоставим ему единственное, нам известное, оружие, которого он боится.
— Есть ещё предложения? — спросила Джиа. — Может, нам выманить его? Использовать Джейса и Клэри для его поимки?
— Вы не можете использовать их как приманку, — возразила Изабель.
— Возможно, мы могли бы отделить его от его войска? — предложила Мариза.
— Вы не сможете обмануть Себастьяна, — сказала Клэри, чувствуя себя обессиленной. — Его не волнуют причины или оправдания. Есть только он и то, что он хочет, и если вы получите что-то из этого, он уничтожит вас.
Джиа перегнулась через стол.
— Может, мы можем убедить его, что он хочет чего-то ещё. Есть ли ещё что-нибудь, что мы могли бы предложить ему в качестве разменной монеты?
— Нет, — прошептала Клэри. — Нет ничего. Себастьян…
Но как ты охарактеризуешь своего брата? Как можно объяснить то, что ты видишь, когда смотришь в центр черной дыры? Представьте, что вы — последний Сумеречный Охотник, оставшийся на Земле, все ваши родные и друзья мертвы, и не осталось никого, кто бы верил в вас.
Представьте, что вы существуете уже миллиарды, миллиарды лет, даже после того, как Солнце выжгло все живое, и внутри себя вы молите, чтобы хотя бы одно живое существо дышало рядом с вами; но нет ничего, только реки пламени и пепла. Представьте, что вы настолько одиноки, и что знаете лишь один — как вам кажется — способ исправить все это. И, наконец, представьте, что бы вы сделали, чтобы это осуществить. — Нет. Он не передумает. Никогда.
Поднялся шум голосов. Джиа захлопала в ладоши, призывая к тишине.
— Хватит, — сказала она. — Мы ходим по кругу. Настало время Конклаву и Совету обсудить ситуацию.
— Могу ли я высказать предложение. — Брат Захария окинул присутствующих задумчивым взглядом из-под черных ресниц, прежде чем остановил его на Джии. — Похоронная церемония по погибшим у Цитадели скоро начнется. Вас будут ожидать там, Консул, как и вас, Инквизитор. Я бы посоветовал Клэри и Джейсу остаться в доме Инквизитора, принимая во внимание то, что они являются предметом обсуждения. Совет соберется после похорон.
— Мы имеем право быть на встрече, — сказала Клэри. — Это решение касается нас. Оно о нас.
— Вас вызовут, — сказала Джиа, не задерживаясь, скользнула взглядом по Клэри и Джейсу, Роберту и Маризе, Братьям Еноху и Захарии. — А до тех пор — отдыхайте. Вам понадобятся ваши силы. Это будет долгая ночь.
12 ФОРМАЛЬНЫЙ КОШМАР
Тела павших горели в стройных рядах костров на пути к лесу Брослайнд. На безоблачном небе начинался заход солнца, и каждый костер взметнулся ввысь, рассыпая вокруг оранжевые искры. Эффект был странно красивым, хотя Джиа Пенхаллоу сомневалась, что все скорбящие здесь думают так же. Почему-то в ее голове постоянно повторялся один и тот же стишок, который она помнила с детства.
Черный — для охоты в ночи
Белый — для смерти и траура цвет
Золотой для невест облачение.
И красный, чтоб снять заклинанья навет.
Белый шелк — для тел наших сожжения,
Для возвращенных потерь — голубые знамёна
Пламя — при Нефилима рождении,
И от греха отречения.
Серый — для знаний, о коих лучше молчать,
Костяной — для тех, что не стареют.
Для победного марша — шафрана огни,
А разбитые сердца — зелёный согреет.
Демонские башни серебром отливают,
А бронза к злым силам взывает.
Костяной для тех, кто не стареет.
Брат Енох, в его одеждах цвета кости, ходил от костра к костру. Сумеречные охотники стояли на коленях или бросали в пламя горсти белых цветов, которые росли в Аликанте даже зимой.
— Консул.
Голос за ее плечом был мягким. Она обернулась и увидела юношу, который когда-то был Братом Захарией.
— Брат Енох сказал, что вы хотели поговорить со мной.
— Брат Захария, — начала Джиа, но затем остановилась. — Может, вы хотели бы назвать свое имя? Имя, которое было у вас, прежде чем вы стали одним из Безмолвных Братьев?
— Захария вполне подойдет сейчас, — сказал он. — Я пока что не готов принять свое старое имя.
— Я слышала, — сказала она, и после неловкой паузы неуклюже продолжила, — что Тереза Грей — одна из магов Спирального Лабиринта, та кого Вы знали и кто был Вам дорог в земной жизни. Для того, кто был безмолвным братом так долго как Вы, это должно быть редкость.
— Она — все что осталось у меня с тех лет, — сказал Захария. — Она и Магнус. Я хотел бы поговорить с Магнусом, если бы мог, прежде чем он…
— Вы не хотите посетить Спиральный Лабиринт? — прервала его Джиа.
Захария испуганно взглянул на нее. Он выглядел на тот же возраст, что и ее дочь, подумала Джиа, его ресницы невероятно длинные, а глаза одновременно принадлежат и юноше, и старику.
— Вы выпустите меня из Аликанте? Разве нужны не все воины?
— Вы служили Конклаву больше ста тридцати лет. Мы не вправе просить вас о чем-то еще.
Он оглянулся на костры, на черный дым, стелющийся по воздуху. В спиральном Лабиринте знают об атаках на Институты, на Цитадель?
— Они ученики Знания, — сказала Джиа. — Не воины или политики. Они знают, что произошло в Буррене. Мы обсуждали магию Себастьяна, возможные методы исцеления Обращенных, способы укрепления охраны. Они не спрашивали о большем..
— А вы не рассказали. — сказал Захария. — Так значит, они не знают о Цитадели?
Джиа стиснула зубы.
— Полагаю, Вы скажете, что я должна рассказать им.
— Нет, — сказал Захария. Он держал руки в карманах, его дыхание вырывалось облачками на холодном чистом воздухе. — Я не скажу этого.
Они стояли бок обок в снегу и молчали, пока, к ее удивлению, он снова не заговорил.
— Я не пойду в Спиральный Лабиринт. Я останусь в Идрисе.
— Но ты не хочешь увидеть её?
— Я хочу увидеть Тессу больше, чем чего-либо в этом мире, — сказал Захария. — Но если бы она знала все, что здесь происходит, то она захотела бы быть здесь и бороться вместе с нами, а я не хочу этого. — Его темные волосы упали вперед, когда он покачал головой. — Я понял, что, когда я перестал быть Безмолвным Братом, я стал способен не хотеть этого. Возможно, это — эгоизм. Я не уверен. Но я уверен, что колдуны в Спиральном Лабиринте в безопасности. Тесса в безопасности. Если я пойду к ней, то я тоже буду в безопасности, но я так же буду скрываться. Я не маг. Я не буду полезен в Лабиринте, но я могу быть полезен здесь.
— Ты мог бы пойти в Лабиринт и вернуться. Это конечно будет сложно, но я могла бы попросить…
— Нет, — сказал он спокойно. — Я не смогу увидеться с Тессой лицом к лицу, и удержаться от рассказа о том, что здесь происходит. И более того, я не могу пойти к Тессе как смертный, как Сумеречный охотник, и не рассказать ей о чувствах, которые я испытывал к ней, когда был… — Он прервался. — То, что мои чувства неизменны. Я не могу предложить ей это, а потом вернуться на место, где я мог бы быть убит. Уж лучше пускай она думает, что для нас не было шанса.
— Думаешь, так лучше? — спросила Джиа, глядя на его лицо, на надежду и страстное желание, нарисованные на его лице. Она посмотрела на Роберта и Маризу Лайтвудов, они стояли на некотором расстоянии друг от друга в снегу. Недалеко была ее собственная дочь, Алина, склонив голову к Хелен Блекторн с её вьющимися светлыми волосами.