она должна знать. Я имею в виду, такого рода вещи случаются не каждый день. Похищение! Выкуп! Любовь разрушена из-за трагедии!
— Заткнись, Малькольм, — взорвалась Катарина. — Вот почему никто никогда не принимает вас всерьез. Она повернулась к Майе. — Послушайте. Конечно, большинство жителей Нижнего мира знают, что Сумеречные охотники собрались и отправились в Идрис; они не знают, почему, но все же. И они все еще ждут новостей от своих представителей, которых все нет и нет.
— Но так больше не может продолжаться. Нижний мир скоро всё узнает, — сказала Майя.
— О, они все выяснят, — ответил Малькольм, стараясь изо всех сил выглядеть серьезным. — Но вы знаете Сумеречных охотников: они держат свое при себе. Все знают о Себастьяне Моргенштерне, безусловно, и Темных Нефилимах, но нападения на Институты были совершены без особого шума.
— Колдуны Спирального Лабиринта работают над лекарством от воздействия Адской Чаши, но даже они не знают, насколько это срочно, или о том, что случилось в Идрисе, — изрекла Катарина. — Я боюсь, что Сумеречные охотники уничтожат себя своими собственными тайнами.
Ее цвет стал еще более голубым, чем раньше. Казалось, он менялся под ее настроение.
— Так зачем вы пришли сюда к нам, ко мне? — спросила Майя.
— Потому что Себастьян уже донес свое сообщение до тебя путем атаки на Претора, — ответила Катарина. — И мы знаем, что ты близка с Сумеречными охотниками — с детьми Инквизитора и кровной сестрой Себастьяна, к примеру. Ты так же, как и мы, а может даже и в большей мере, понимаешь, что происходит.
— Я не так много знаю, — призналась Майя. — Охранные чары Идриса не позволяют отправлять и получать сообщения.
— Мы можем помочь с этим, — сказала Катарина. — Мы ведь можем, Мальком?
— Хммм, — протянул Мальком лениво прохаживаясь по участку, останавливаясь, чтобы рассмотреть вещи Майи, представлявшиеся ей обыденными — перила, трещины в плитке на стене, оконные стекла — как будто совершал открытия. Стая наблюдала за ним, недоумевая.
Катарина вздохнула:
— Не обращай внимания, — сказала она Майе вполголоса. — Он силен, но в начале прошлого века с ним что-то произошло, и с тех пор он немного не в себе. Но он достаточно безобидный.
— Помочь? Конечно, мы можем помочь, — ответил Малькольм, поворачиваясь ко всем лицом. — Вам нужно послать сообщение? Используйте котят.
— Вы имеете в виду голубей? — переспросил Бэт. — Почтовых голубей?
Малкольм покачал головой.
— Почтовые котята. Они такие миленькие, никто не может отказать им. Заодно решите проблему с мышами.
— У нас нет проблем с мышами, — сказала Майя. — У нас есть проблемы с манией величия.
Она посмотрела на Катарину. — Себастьян бросил яблоко раздора и вбивает клинья между жителями Нижнего мира и Сумеречными охотниками. Похищение представителей Нежити, атака Претора — он на этом не остановится. Вся Нежить скоро узнает, что происходит. Вопрос в том, чью сторону они выберут.
— Мы будем храбро стоять на вашей стороне! — заявил Малкольм.
Катарина мрачно посмотрел на него, и он испугался.
— Хорошо, мы будем храбро стоять рядом с вами. Или, по крайней мере, в пределах слышимости.
Майя одарила его тяжелым взглядом: — Но никаких гарантий, в принципе?
Малькольм пожал плечами. — Колдуны независимы. Их трудно достать. Как кошки, но с меньшим количеством хвостов. Нет, у некоторых он есть. У меня нет ни одного…
— Мальком, — предупредила Катарина.
— Вопрос в том, — сказала Майя. — Кто одержит верх: Сумеречные охотники или Себастьян, и если Себастьян выиграет, то он придет за нами, за всем Нижним миром. Все, чего он хочет — это превратить мир в пустыню из праха и костей. Никто из нас не выживет.
Малкольм выглядел слегка встревоженным, хотя не на столько, — подумала Майя — насколько должен бы. Его подавляющей реакцией на все был наивный, детский восторг. У него не было ни капли мудрого озорства Магнуса. Ей стало интересно, сколько же ему лет.
— Я не думаю, что мы сможем добраться до Идриса и бороться рядом с ними, как мы делали раньше, — Майя продолжила. — Но мы можем попытаться передать сообщение. Добраться до других представителей Нижнего мира раньше Себастьяна. Он попытается завербовать их; мы должны дать им понять, что означает связаться с ним.
— Разрушение мира, — сказал Бэт.
— В других городах тоже есть Высшие колдуны; они, наверное, рассмотрят этот вопрос. Но, как сказал Малькольм, мы — одиночки, — ответила Катарина. — Дивный Народ терпеть не может общаться с нами; они никогда не согласятся.
— Кого заботит, что делают вампиры? — прервала ее Лейла. — Они наверняка будут сами по себе.
— Нет, — сказала Майя через мгновение. — Нет, они могут быть верными. Нам нужно встретиться с ними. Пора лидерам Нью-Йоркских вампиров и оборотней заключить союз.
Потрясенный ропот пробежал по комнате. Оборотни и вампиры не ведут переговоры, если их не объединяет большая внешняя сила, подобная Конклаву.
Майя протянула руку к Бэту.
— Ручку и бумагу, — попросила она. Он передал их ей, Майя нацарапала небольшую записку и передала ее одному из молодых волчат.
— Отнеси это Лили в Дюморт, — попросила она. — Скажите, что я хочу встретиться с Морин Браун. Она может выбрать любое нейтральное место для встречи, я заранее одобряю его. Передайте, что мы должны увидеться, как можно скорее. Жизни наших рас зависят от этого.
— Я должна быть зла на тебя, — сказала Клэри. Они шли по извивающемуся туннелю, Джейс держал в руке ее Ведьмин огонь, его свет вел их. Она вспомнила о первом разе, когда он вложил один из гладких резных камней в ее руку. «Каждый Сумеречный охотник должен иметь свой собственный Ведьмин огонь».
— Да? — удивился Джейс, бросив настороженный взгляд на нее. Земля под ногами была отполированной и гладкой, а стены коридора изящно загнутыми вовнутрь. Каждые несколько футов новая руна была высечена в камне. — За что?
— Ты рисковал своей жизнью, — ответила она. — Чего ты, на самом деле, не делал. Ты просто стоял там, и демон схватил тебя. Правда, ты был несносен с Саймоном.
— Если бы демоны хватали меня каждый раз, когда я веду себя отвратительно с Саймоном, я бы умер ещё в день нашей встречи.
— Просто… — Она встряхнула головой. Она плохо видела от усталости, а грудь болела от тоски по матери и Люку. По дому. — Я не знаю, как я попала сюда.
— Пожалуй, я могу повторить наш путь, — сказал Джейс. — Напролом по коридору фей, налево к уничтоженной деревне, направо по раскуроченной равнине, резкий разворот на куче мертвого демона…
— Ты ведь знаешь, что я имею в виду. Я не знаю, как я попала сюда. Моя жизнь была обычной. Я была обычной.
— Ты никогда не была обычной, — очень тихо сказал Джейс. Клэри подумала, что никогда не привыкнет к его постоянному чередованию юмора и серьезного настроения.
— Я хотела бы. Хотела бы иметь нормальную жизнь. — Она посмотрела на себя, свои пыльные сапоги, оружие, сверкающее на поясе. — Пойти в художественную школу.
— Выйти замуж за Саймона? Родить шестерых детей? — голос Джейса зазвучал немного резко.
Коридор вдруг повернул, и Джейс скрылся за ним. Клэри ускорила шаги, чтобы догнать его — и ахнула. Они пришли из туннеля в огромную пещеру, которая наполовину состояла из подземного озера.
Пещера тонула в полумраке. Это было красиво — первая красивая вещь, увиденная Клэри, с тех пор как они вошли в царство демонов. Потолок пещеры был каменный, образованный годами капающей водой, и светился интенсивным синим светом биолюминесцентного мха. Вода ниже была такой же синей, как глубокие светящиеся сумерки, а колонны из кварца, выступали тут и там, словно кристальные стержни.
Туннель вывел их к узкой полоске пляжа с прекрасным, очень мелким песком, почти столь же мягким, как пепел, который вел к воде. Джейс спустился на пляж и присел у воды, опуская руки в нее. Клэри подошла к нему сзади, ее ботинки подняли клубы песка, и опустилась на колени, в то время как он плеснул воду на лицо и шею, смывая пятна черного ихора.
— Будь осторожен, — она дотронулась до его руки. — Вода может быть отравлена.
Он замотал головой. — Она не отравлена. Посмотри на дно.
Озеро было чистое, как пергамин. На дне лежал гладкий камень, с вырезанными на нем рунами, которые излучали мягкий свет. Эти руны обозначали чистоту, лечение и защиту.
— Прости меня, — сказал Джейс, выдергивая ее из задумчивости. Его волосы были мокрыми и прилипали к скулам и вискам. — Я не должен был говорить так о Саймоне.
Клэри опустила руки в воду. Небольшая рябь прошлась по воде.
— Ты должен знать, что я не хотела бы иметь другую жизнь, — сказала она. — В этой жизни я встретила тебя.
Она сложила руки чашечкой и поднесла воду ко рту. Вода была холодной, сладкой и восстанавливала силы.
Джейс улыбнулся ей — по-настоящему, а не просто изогнув губы. — Надеюсь, не только меня.
Клэри подбирала подходящие слова.
— Эта жизнь реальна, — сказала она. — Другая жизнь была ложью. Сном. Это просто…
— Ты больше не рисуешь, — сказал он. — С тех пор, как начала обучение. Не всерьез.
— Да, — сказала она тихо, потому что это было правдой.
— Это удивляет меня иногда, — сказал он. — Мой отец — я имею в виду, Валентин — любил музыку. Он научил меня играть. Бах, Шопен, Равель. И я помню, как однажды спросил, почему все эти композиторы были примитивными. Среди них не было ни одного Сумеречного охотника. Он сказал, что в душе примитивных есть искра творчества, а в душе охотников — искра войны. Обе этих искры не могут уживаться в одном теле, это все равно, что разделить пламя на две части.
— То есть ты думаешь, что Сумеречный охотник во мне… вытесняет художника? — спросила Клэри. — Но моя мать рисовала… то есть, рисует. — Она подавила боль от того, что на секунду подумала о Джослин в прошедшем времени.
— Валентин говорил, что Небеса дали людям артистизм и способность творить, — продолжил Джейс. — Это то, ради чего их стоит защищать. Я не знаю, была ли хоть доля правды во всем этом, — добавил он. — Но если в людях и есть искра, то в тебе она сияет очень ярко. Ты можешь сражаться и рисовать. И ты будешь делать это.