Предполагается, что на открытие Храма в Анадыре прибудет и сам Алексий 11, другие высокие духовные чины.
Официальный заказчик строительства Храма, это государственное предприятие «Чукотстройзаказчик». Средства на строительство кафедрального Собора складываются из пожертвований. Есть большие пожертвования, в несколько десятков миллионов рублей.
Кафедральный Собор Святой Живоначальной Троицы в Анадыре возведен на главной городской площади, прежде носившей имя Ленина. Эта площадь официально еще не переименована. Она значительно расширена, благодаря снесенному зданию бывшего окружкома КПСС, благоустроена, укрыта бетоном и цветной тротуарной плиткой, освещена многими уличными фонарями. Горожане уже называют эту площадь Храмовой.
Собор парит над снегами, подобно сказочным Кижам, парящим над голубой гладью воды, В пургу, золотом святящееся тело Храма кажется чудом, спустившейся на землю сказкой, кусочком редкого зимой на Севере солнца.
Мне подумалось, что Храм для того и нужен, чтобы излечить отравленные души не только анадырцев, но и всех северян.
Светло и счастливо у меня стало на душе, когда подумал, что в этот храм будет ходить моя дочь и мои внуки. Дети и внуки многих, многих других людей. Я был уверен, что бывшая моя супруга Ирина непременно привезет дочь в Анадырь, и сама займется ее воспитанием.
Ах, как хотелось, чтобы все люди на земле были счастливыми!
Было солнечно. Искрился белый, занесенный из глубин Арктики недавней пургой снег. Пахло холодными яблоками. Короткая оттепель, короткое затишье перед новой пургой. На фоне голубого неба, на солнце светящиеся золотые купола и впрямь казались чудом в мире снега и холода.
Я пересек площадь, вновь остановился, вновь зачарованно стал смотреть на Храм. Через площадь проносились машины, в основном иномарки, проходили люди. Некоторые останавливались, смотрели на Храм и крестились. Но таких было мало. Большинство суетно бежали по площади, не поднимая головы, точно за ними кто-то гнался или они догоняли кого-то.
Но они рано или поздно остановятся, подумал я, потому что живая сила Храма начнет воздействовать и на их души. Вот он, вовсе не загадочный плод духовных сил и свершений.
Я знал, что более не появлюсь на земле, где родился, на родине своей первой земной любви, земных страданий и земного, человеческого счастья. В нашем мире ничего не исчезает, ничего не происходит бесследно. Даже мысль вплетается в вечность, как нить в длинное полотно времени. Всё в мире живет и воздействует на окружающее.
Я перешел проезжую часть улицы, прошел мимо здания торгового центра, и направился вверх по улице.
Сквозь прострелы улиц был виден лиман, его огромное ледяное поле. Над ним клубился белый пар — это свирепая северная поземка. Она обтекала по льду участок суши, на которой был расположен город, и уносилась в бескрайние просторы Берингова моря.
37. На весёлом коне
— Ты чего скрылся, кусок дерьма! Я только вернулся из Москвы. Мы на коне. — кричал в трубку радостно Бугров.
— На похоронном коне?
— Нет, на коне победы и веселья. Я за нашу победу уже пропустил хорошего коньячка. Говорю коротко. Говорю коротко, время вещания нам Москва сократила в пять раз, разрешила произвести радикальное сокращение кадров. Долбанные нацмены будут выходить с восьмью минутами только раз в неделю. Новости будут гнать. И на русском гнать будут только новости. Всех неугодных теперь вышвырнем вон. Этих мудаков горлопанов. Бюджет компании оставили на прошлом уровне. Смекаешь. Людей повыгоняем, а деньги останутся те же. Себе и премии и зарплату подкрутим вверх. Пусть сволота работает, а мы покайфуем. Телевидение я отстоял. Нукитин помог. Так что дары наши ему, возымели свой успех. Возвращайся, хватит трусливо прятаться.
— Я не прячусь, — вдруг осмелев, возразил Честнухин. — Ты хорошо знаешь, продашь меня, то я со всеми потрохами продам и тебя. Мы повязаны. Помни это.
— Да ладно! Хватит гнать волну! Нужно провернуть еще что-то. Москва везде всё сокращает. Вот-вот в народе начнутся волнения. Как на Украине смели Кучму, как в Грузии смели Шеварднадзе, так сметут скоро Путина. Нам надо еще крутануться и хорошо обеспечить свое будущее. Возвращайся. Можно продать двухэтажное здание Дома радио. Представляешь сколько загребем, — Бугров хрипло, смело рассмеялся. — Вот это будет дело! Потом рванем в кусты.
После звонка Бугрова, Честнухин почувствовал себя окрыленным. Будто он скакал по зеленому лугу на веселом розовом коне. Лихо скакал, и со стороны на него влюблено смотрели красивые молодые женщины. И легкий запах азиатской пыли из под копыт дурманил, пьянил их.
Честнухин достал из комода сумку и стал собирать вещи. Случайно глянул в зеркало и увидел свое лицо. Нос вытянулся, появилась горбинка, и подбородок значительно стал больше. Кожа на лице была какой-то оспянистой. Он с отчаянием подумал «как у Ющенко репаной». Но возвышенное состояние возобладало над минутным отчаянием. «Будут деньги, всё вылечу, даже молодость куплю себе. Вечную молодость», — подумал он.
Теперь не покидало Честнухина ощущение того, что он счастливый, везучий человек, что ему подвластно всё, он волен делать то, что пожелает. Он мог лишить кого угодно жизни, растоптать и унизить противника, подмять под себя начальника, заставить лечь в постель любую женщину. Он был всесилен, он ощущал в себе это и был горд этому.
С поспешностью и азартом хищника, преследующего добычу, Честнухин стал думать, что еще можно в компании продать и получить за это хорошие деньги. Вспомнил, что на складе есть еще несколько бухт нового кабеля. Загнать! Можно еще загнать здание фильмохранилища. Да и старые документальные телефильмы пустить в продажу. Плевать, что будут кричать, что история Чукотки распродается. Никому эта древность не нужна. Работа предстояла большая.
Честнухин вышел на улицу с сумкой в руке. Светило солнце, искрился снег. Снесённые когда-то дома, были присыпаны свежим снегом. Опустевший поселок напоминал умирающего человека, которому нет ни какого дела до происходящего в мире. По улице проносились машины. Все стремились через лиман, в большой город, туда, где ковались большие дела и большие деньги. По льду лимана струилась поземка. Белые снежные хвосты уносились к горизонту, к холодным просторам Берингова моря и Тихого океана.
Ждать пришлось недолго. Перед Честнухиным затормозила иномарка.
— Два стольника и будем в городе. — весело сказал молодой шофер, в приоткрытую дверцу.
— Три стольника, но прокатишь с ветерком, — так же весело в ответ хохотнул Честнухин.
— Годится, и с роскошной музыкой. Могу и девочку предложить, за дополнительные бабки.
— И это годится, но в свое время. — садясь на переднее мягкое сиденье ответил Честнухин. — Начальника спровадил?
— Ага, в отпуск полетел. Дурак, дураком, а такие бабки зашибает. Ну теперь и я покручусь. Потаскаю пассажиров через лиман в аэропорт. Бензина навалом. Машина новенькая, как зверь.
Шофёр был молод, красив и мечтал о высоких заработках.
— А девочки откуда? — спросил Честнухин.
— Приехали по контракту на заработки. Они непрочь и любовью промышлять. Чистые, здоровые. Кто в магазине, кто в администрации работает. С хатами.
— Это хорошо, значит профессионально обслужат.
— По высшему разряду. Всё начальство ныряет к ним.
— А со мной-то чего так откровенен?
— Я ж вас знаю, работал немного шаферов в вашей компании. Телевизионщиков на съемки возил.
— Это хорошо, что везде, в нужных местах есть свои люди.
Честнухин самодовольно откинулся на сиденье. Машина, словно птица, неслась в белом дыму поземки, по ровной, накатанной глади льда.
Честнухин улыбался.
Он был горд, он вновь был на коне, на коне удачи и богатства.
38. Анализ
В Анадыре Абрамович находился всего несколько часов и это время казалось ему долгими годами. Всё здесь было чуждо, убого и отталкивало его от себя.
Только что завершилось совещание, которое проводил чиновник из Хабаровска, представитель президента по ДФО Пуликовский. Обычная, нудная болтовня чиновников, которая им, Абрамовичем всегда презиралась. Бесконечная постановка глупых задач, которые никогда не выполнялись и выполнится не могли, ибо были извращенным самообманом чиновников, делавших вид, что они работают, создают документы, направляют течение общества и народа. Всё делалось вопреки их задачам, желаниям и пониманию.
Округ на фоне других регионов Дальнего Востока выглядел отлично. Росла экономика, правда уже не теми высокими темпами, что в первые годы его губернаторского правления. Впечатляющими были работы в строительстве жилья, других объектов. Завораживали хабаровских чиновников средства, выделяемые правительством округа на ремонтные работы в сфере жилищно-коммунального хозяйства. Эта ахиллесова пята прошлых и нынешней государственной системы особенно больно и даже злобно воспринималась высшим чиновничеством. Развал ее показывал неспособность, ни государства в целом, ни отдельных ее чиновников на местах решить эту проблему — нормально обеспечить людей теплом, светом, и прочими услугами. Огромные средства, вкладываемые губернатором Чукотки в коренное переустройство системы ЖКХ, вселяли уверенность в чиновников, что именно тут, на далекой Чукотке, произойдут революционные преобразования, которые можно потом можно выдавать за свое умелое руководство и ставить всем в пример. Потому на совещании и позицию Абрамовича и работу службы ЖКХ Чукотки хвалили.
Сам он не проронил ни слова. Сидел рядом за столом с Пуликовским и спокойно наблюдал за этим чиновничьим спектаклем, режиссируемым представителем президента.
Пуликовский не жалел лестных слов в адрес Абрамовича, называя его прогрессивным молодым губернатором, понимающим политику государства, хорошим хозяйственником и так далее. Даже несколько раз поблагодарил за то, что тот принял участие в совещании и прибыл на него из самого Лондона.