Наташа уже разозлилась, а в такие моменты лучше не вставать у нее на пути.
– Хорошо ли тебе спалось? – поинтересовалась подруга, заступая путь Юльке.
– Спасибо, прекрасно, а что? – ответила та, делано позевывая.
– А то, что совести у тебя совсем нет! – отрезала Наташка, угрожающе наступая на противницу.
Юлька отступила на шаг и, как щитом, загородилась подносом.
Классной и тети Лены в это время в столовой не было – они уже поели и пошли переодеваться на прогулку.
Наташка и Юлька стояли друг напротив друга, словно боксеры на ринге, а все наши, бывшие уже в курсе ситуации, боюсь, не без помощи свидетеля происшествия Ани, с интересом наблюдали за ходом событий. Просто как в кинотеатре, только попкорна и колы не хватает!
– А у тебя совесть есть? – парировала Юлька, нагло прищуриваясь, но не забывая по-прежнему предусмотрительно укрываться за подносом. – А у твоей подруги? Думаете, самые умные? Знаете, кого я больше всех терпеть не могу? Того, кто и сам не «ам», и другим «не дам»! Таких, как твоя лиса Мариночка!
Мальчишки засмеялись. Я взглянула на Мишку. Он сидел, развалившись на стуле, и, похоже, вовсе не собирался приходить новой подружке на помощь. Роль зрителя, а возможно, и объекта спора его вполне устраивала.
– Ты Маринку не трогай! – Наташка подтвердила свои слова ударом кулака по подносу.
Но тут Юлька, воспользовавшись моментом, ухватила Наташку за волосы.
Этого уже не смог вытерпеть Юрка.
Он вскочил, с грохотом отшвырнув стул, и бросился на помощь любимой.
Мишка, еще не забывший недавнюю драку, тоже словно ждал сигнала и в свою очередь кинулся на Юрку.
Я в ужасе закрыла глаза. Так и знала, что выйдет только хуже! Когда я вновь подняла ресницы, вокруг дерущихся толпился местный персонал, а в столовую входила вызванная кем-то классная. Один ее глаз был накрашен темно-синими тенями, второй накрасить она не успела. Смотрелось это устрашающе.
– Ну это не дети, а сущее наказание! Ни на минуту нельзя оставить одних! – причитала Галина Дмитриевна, растаскивая забияк по разным углам. – Что на этот-то раз случилось? Из-за чего переполох?
Наташка гордо промолчала, зато Юлька молчать и не собиралась.
– Из-за нее! – с готовностью сообщила она, кивнув в мою сторону.
– Врет! – взвилась Наташка, и щеки ее тут же запылали от гнева.
– Погоди! – Классная властно отстранила Наташку и, приблизившись, посмотрела на меня, как исследователь на экзотического жучка ужасно редкого и неизвестного ему вида. – Это правда, Сосновская?
Я машинально взяла со стола салфетку, покрутила ее зачем-то в руках и положила на тарелку, которую еще так и не унесли.
– Отчасти, – выдавила я, сообразив, что пауза уж слишком затянулась и становится угрожающей.
– Отчасти? – Ровные, красиво выщипанные брови классной возмущенно приподнялись. – Ты понимаешь, Марина, за те несколько дней, что длится наше путешествие, ты умудрилась влипнуть во все возможные неприятности. Сначала сбежала, потом спровоцировала мальчиков на драку, затем…
– Не все, – пробормотала я в тщетной попытке отстоять собственную честь.
– Что значит «не все»? – В голосе классной звучал брезгливый ужас.
– Не все неприятности, – закончила я, уже чувствуя себя ужасно глупо.
– Ах так! – Классная уперла руку в бок и обвиняющее уставилась на меня. – Так ты планируешь еще что-то? Приберегла напоследок?
Я молчала, чувствуя поражение.
– Это несправедливо, Галина Дмитриевна! – вступилась за меня Наташка. Ее голос дрожал от гнева и волнения. – Один человек поступил вчера с Мариной очень подло, а она, между прочим, даже отказалась мстить.
– Какой человек? Как это подло? Что у вас вообще здесь происходит?! – воскликнула классная, хватаясь за голову и без сил опускаясь на подставленный ей Юркой стул.
– Пусть этот человек сам объяснит! – заявила Наташка, глядя исподлобья на недавнюю противницу.
Юлька, поджав губы, молчала.
– Нет, это ты мне, Ромашова, объясни! Сказав «а», говорят и «б»! – настаивала Галина Дмитриевна.
– Я «а» не говорила! Пусть тот, кто сделал подлость, и объясняет! – выпалила Наташка. Уже все ее лицо было красным.
– Ну подумаешь, я пошутила, а они из этого целую историю раздули, – Юлька с независимым видом пожала плечами. – Они, Галина Дмитриевна, меня не любят, вот и пытаются выставить дурочкой.
– Что тебя выставлять, когда природа и так постаралась?! – не выдержала Наташка.
– Ромашова! Молчать! Иначе до отправления поезда просидите с Сосновской в своей комнате под замком!
– Подождите, Галина Дмитриевна, я вам сейчас все объясню. Дело как раз и началось с комнаты и замка, – и Юра спокойно и рассудительно вкратце пересказал всю новогоднюю историю, игнорируя как возмущенные протесты Юльки, так и многословные Наташкины дополнения.
– Ну хоть один разумный человек среди вас нашелся! – похвалила классная, дослушав Юркину речь.
– Я только хотела пошутить! Ничего плохого! – тянула свою песню Юлька.
– Это неудачные и несмешные шутки, – Галина Дмитриевна в упор посмотрела на нее. – А теперь ты должна извиниться перед Мариной, и вы помиритесь.
– Я… – Юлька в свою очередь уставилась на Наташку. – Я-то извинюсь, но пусть Ромашова сначала передо мной извинится! Все видели, как она на меня сегодня набросилась.
Наташка молчала.
– Ну, Ромашова, она права. Не задерживай класс. Пока ты не извинишься, мы никуда не пойдем. А сегодня наш последний день в Риге. Ну же!.. – Галина Дмитриевна поощрительно улыбнулась.
– Я не буду перед ней извиняться, – едва слышно проговорила подруга.
– Что? Я не расслышала? – Классная, похоже, отказывалась верить собственным ушам.
– Я не буду перед ней извиняться, – повторила Наташка уже громко и четко. – Юля не права.
– Ромашова, ты забываешься! – Галина Дмитриевна возмущенно хлопнула ладонью по столу, да так, что моя тарелка, тихонько звякнув, подскочила.
Наташка молчала, упрямо уставившись в пол.
В столовой царила абсолютная тишина. Про такую говорят, что слышно, как муха пролетит. Только мух здесь не было. Наверное, на зиму заснули, а может, в Риге их и отродясь не водилось – кто знает.
– Ну же, Ромашова? Ты видишь, что подводишь весь класс. Пока ты не извинишься, никто на прогулку не отправится. И виновата в этом будешь только ты!
Наташка молчала, как партизан на допросе у фашистов.
А я смотрела на нее и гордилась, что у меня такая подруга. Я бы, наверное, никогда не смогла проявить такую самоотверженность и твердость духа! А мальчишки еще как-то смеялись, что между девчонками не бывает настоящей дружбы – мол, только похихикать вместе да о тряпках поболтать, а если до серьезного дойдет – то и дружбе конец.
Но вот Наташка готова защищать меня и с радостью принимает удар на себя. Что они скажут на это?!
– Не заставляйте Наташу! Она – благородный человек и никогда не пойдет против своей совести! – выдала вдруг я.
Галина Дмитриевна снова с удивлением посмотрела на меня: а эта, мол, лучше бы вообще помолчала.
Я разом вспомнила обо всех своих грехах и сконфуженно замолчала, уставившись на накрашенный глаз классной – он упорно привлекал мое внимание, возможно потому, что темное пятно на одном веке удивительно напоминало фингал и было просто завораживающе отталкивающим.
– Та-ак, – произнесла классная, поочередно оглядывая меня и Наташку. – На сегодня экскурсия отменяется. Все останутся в гостинице до вечера, а затем вас отвезут на вокзал, и все, что вы не успели посмотреть в Риге, вы уже не увидите. Благодарите за это Ромашову и Сосновскую.
Сделав это заявление, она с достоинством поднялась и вышла.
В столовой воцарилась тишина, через минуту взорвавшаяся возмущенными криками.
– Извините, вы уже закончили? Не могли бы вы вести себя потише и дать нам возможность прибрать здесь? – с певучим акцентом осведомилась девушка в белоснежном, украшенном кружевом фартучке. За ее спиной многозначительно маячил охранник, наглядно демонстрируя, что все, даже балтийская вежливость, имеет свои границы.
Честно говоря, я покинула столовую без малейших сожалений.
Глава 10Когда замыкается круг
Мы втроем – я, Наташка и Юрка – сидели в нашем номере. Вернее, мы с Юркой сидели, а Наташка расхаживала по комнате, то и дело останавливаясь перед кем-то из нас.
– Как она могла! – взволнованно говорила подруга, имея в виду, разумеется, классную – Юлька, значит, вроде как ни при чем, а мы теперь во всем виноваты!
– Наташ, лучше бы тебе не дразнить ее. И успокойся, садись с нами, – Юрка приглашающее похлопал ладонью по закрывающему кровать покрывалу.
– Не могу! Понимаешь, не могу! – ответила Наташа разом на оба вопроса.
– Да, паршиво вышло, – мрачно согласилась я.
Сидеть взаперти в первый день нового года – хуже и не придумаешь. Вот ведь точно: как Новый год встретишь – так его и проведешь. Я представила, что целый год буду томиться в какой-нибудь гостинице или, как в этом ужасном сне, в каменной башне. Положение не из приятных. А еще… еще мне хотелось увидеть перед отъездом Артура. «Он же не знает, что я сегодня уезжаю! – кольнула неожиданная мысль. – И теперь мы можем уже никогда не увидеться!»
– А теперь еще и свои нас заклюют. Как они все возмущались и орали: «А что это мы из-за Ромашовой и Сосновской здесь сидеть будем? Они виноваты – их бы и наказали!» – поморщилась Наташка. – Трусы и тихушники. Хоть бы кто за тебя вступился!
– Может, пойти к Галине Дмитриевне, поговорить с ней, извиниться? Она наверняка этого и ждет, – задумчиво сказал Юрка.
– Никогда! – воскликнула Наташка в то время, как я раздумывала, не согласиться ли на этот не слишком приятный, но все же полезный вариант.
– Ну нет – так нет, я просто предложил, – поспешно замахал руками Юрка.
В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь легким звуком Наташкиных шагов.
– А помнишь, – вдруг спросила Наташка, останавливаясь передо мной, – тебе сегодня что-то нехорошее снилось. Это опять про того рыцаря?