— Не самое лучшее время, Мо, — сказал он.
— Я просто хотела сфотографировать тебя на телефон, — сказала она, нервно убирая волосы за ухо. — Чтобы я могла показать фото своим друзьям, хорошо?
— Ладно, — сказал он. Это было нелепо. Он не был жертвой нашествия фанатов. Марин была буквально единственным фанатом группы, о котором он знал, и была, в конце концов, подругой его младшей двоюродной сестры. Он полагал, что не мог себе позволить оттолкнуть ее. — Давай. Фотографируй.
Она подняла телефон и нажала на кнопку, а затем нахмурилась.
— Теперь еще одну, где мы вместе? — она быстро подошла к нему, прижавшись к его боку. Он почувствовал запах клубничного блеска для губ, а под ним сладкий запах соленой человеческой крови. Она посмотрела на него, держа телефон перед ними в вытянутой руке, и улыбнулась. У нее был промежуток между передними зубами, а на шее виднелась голубая вена. Она пульсировала, когда она вдыхала.
— Улыбнись, — сказала она.
Двойная боль пронзила Саймона, когда показались его клыки и вонзились в губы. Он видел, как ужаснулась Марин, а затем ее телефон вылетел, когда он схватил ее и повернул к себе, а его клыки вонзились в ее глотку.
Кровь хлынула ему в рот, ее вкус не похож ни на что другое. Будто бы он задыхался, а теперь смог дышать, вдыхая огромные порции прохладного, чистого кислорода, а Марин боролась и пыталась оттолкнуть его, но он почти не замечал этого. Он даже не заметил, когда она обмякла, и ее мертвый вес притянул его к земле, так, что он лежал на ней, вцепившись руками в ее плечи, сжимая и разжимая, пока он пил.
«Ты никогда не питался простым человеком, верно?» — сказала Камилла. «Ты будешь. И когда ты это сделаешь, ты никогда не забудешь этого».
Глава девятаяИз огня в пламя
Клэри добралась до двери и выбежала на дождливый вечерний воздух. Дождь лил сплошным потоком, и она моментально промокла. Захлебываясь дождевой водой и слезами, она бросилась мимо знакомого желтого фургона Эрика — дождь скатывался с его крыши в канаву — и собиралась перебежать улицу на красный свет, когда рука схватила ее и развернула.
Это был Джейс. Он был таким же промокшим, как и она, дождь прибил его светлые волосы к голове, а футболку к телу, словно черную краску.
— Клэри, ты не слышала, как я тебя звал?
— Отпусти меня, — сказала она дрожащим голосом.
— Нет. Нет, пока ты не поговоришь со мной, — он посмотрел вперед и назад вдоль улицы, которая была пустынной, капли дождя разбивались о черную мостовую, как быстро распускающиеся цветы. — Пошли.
Все еще держа ее за руку, он практически потащил ее мимо фургона и в узкий переулок у бара «Альто». Высокие окна над ними пропускали приглушенные звуки музыки, которую все еще играли внутри. Переулок был окружен кирпичными стенами, определенно, заброшенное место, куда выбрасывали части более не нужной музыкальной аппаратуры. На земле валялись сломанные усилители и микрофоны вперемешку с разбитыми пивными бутылками и бычками от сигарет.
Клэри выдернула свою руку из хватки Джейса и повернулась к нему.
— Если ты хотел извиниться, не парься, — она убрала свои мокрые, тяжелые волосы с лица. — Мне не нужно твое извинение.
— Я хотел сказать тебе, что пытался помочь Саймону, — сказал он, дождевая вода стекала по его ресницам и щекам, словно слезы. — Я был в подобной его ситуации в прошлом…
— И ты не мог сказать мне? Не мог отправить одну несчастную строчку о том, где ты? О, подожди. Ты не мог, потому что мой чертов телефон все еще у тебя. Отдай его мне.
Молча он засунул руку в карман джинсов и протянул ей телефон. Он выглядел невредимым. Она засунула его в свою сумку, прежде чем его намочил дождь. Джейс наблюдал в это время за ней с таким выражением, словно она ударила его по лицу. Это только еще больше разозлило ее. Какое он имел право быть обиженным?
— Думаю, — медленно сказал он, — что счел наиболее близким способом быть с тобой, это находится с Саймоном. Присматривать за ним. У меня была глупая мысль, что если ты поймешь, что я делал это для тебя, то простишь меня…
Весь гнев Клэри поднялся на поверхность горячим неостановимым течением.
— Я даже не знаю, за что по твоему мнению я должна тебя прощать, — прокричала она. — Или я должна простить тебя за то, что ты больше меня не любишь? Потому что если это то, чего ты хочешь, Джейс Лайтвуд, ты можешь взять и…
Она слепо шагнула назад и чуть не споткнулась о валявшуюся колонку. Ее сумка соскользнула на землю, когда она вытянула руку, чтобы сохранить равновесие, но Джейс был уже рядом. Он двинулся вперед, чтобы поймать ее, и продолжал двигаться, пока ее спина не достигла стены, а затем он обнял ее, и стал неистово целовать.
Она знала, что должна была оттолкнуть его; ее разум кричал ей, что это было правильным поступком, но остальные ее части не заботились о том, что было правильно. Не тогда, когда Джейс целовал ее так, словно считал, что отправится в ад за это, но это будет того стоить.
Она впилась пальцами в его плечи, в мокрую ткань его футболки, чувствуя сопротивление мышц под ней, и ответила на его поцелуй со всем отчаянием последних дней от незнания, где он был и о чем думал, от ощущения, что у нее вырвали кусок сердца, и она никогда не сможет дышать по-настоящему.
— Скажи мне, — сказала она между поцелуями, пока их мокрые лица скользили друг о друга. — Скажи мне, что не так… О, — она охнула, когда он отстранился от нее, только чтобы обвить руками ее талию. Он поднял ее и поставил на сломанную колонку, благодаря чему они стали практически одного роста. Затем взял руками ее голову и наклонился вперед, так что их тела почти касались друг друга — но не совсем. Это нервировало. Она ощущала лихорадочный жар, исходящий от него; ее руки все еще лежали на его плечах, но этого было не достаточно. Она хотела, чтобы он обнял ее и крепко держал. — П-почему, — выдохнула она, — ты не можешь говорить со мной? Почему ты не можешь смотреть на меня?
Он наклонил лицо вниз, чтобы посмотреть ей в глаза. Его глаза, обрамленные потемневшими от дождя ресницами, были невероятно золотистыми.
— Потому что я люблю тебя.
Она не могла больше сдерживаться. Она убрала руки с его плеч, просунула пальцы в петли на его ремне и притянула его к себе. Он позволил ей сделать это без малейшего сопротивления, его руки опирались о стену, держа его тело против ее, пока они не оказались прижаты повсюду — в груди, бедрах, ногах — как элементы мозаики. Его руки скользнули к ее талии, и он поцеловал ее, долго и медленно, заставляя ее вздрогнуть.
Она отстранилась.
— Это не имеет никакого смысла.
— Не имеет, — сказал он, — но мне плевать. Меня тошнит от попыток притвориться, что я могу жить без тебя. Разве ты не понимаешь? Разве ты не видишь, что это убивает меня?
Она уставилась на него. Она видела, что он говорил правду, видела это по глазам, которые знала, как свои собственные, по темным кругам под этими глазами, пульсе на его шее. Ее желание получить ответы столкнулось с наиболее примитивной частью ее мозга и проиграло.
— Тогда поцелуй меня, — прошептала она, и он прижался губами к ее губам, а их сердца заколотились вместе, разделенные тонкими слоями мокрой ткани. И она тонула в этом, в ощущении его поцелуя; от дождя, стекающего с ее ресниц; от его рук, скользящих свободно по мокрой, смятой ткани ее платья, которая стала тонкой и липкой от дождя. Это походило на ощущение его рук на ее голой коже, груди, бедрах и животе. Когда он дошел руками до подола ее платья, то схватил ее ноги, прижимая ее сильнее к стене, пока она обхватила ими его талию.
Он издал удивленный низкий звук и вцепился пальцами в тонкую ткань ее колготок. Вполне ожидаемо, они порвались, и внезапно его мокрые пальцы оказались на обнаженной коже ее ног. Чтобы не отставать, она скользнула руками под край его промокшей футболки, и позволила ее пальцам изучать то, что было под ней: упругую, горячую кожу поверх ребер, его рельефный живот, шрамы на его спине, уголки тазовых костей над поясом его джинсов. Это была неизученная область для нее, но, похоже, это сводило его с ума: он тихо застонал, продолжая целовать ее все сильнее и сильнее, будто этого было недостаточно, совсем недостаточно…
И тут в ушах Клэри разразился ужасный грохот, разрушивший ее мечту из поцелуев и дождя. Охнув, она оттолкнула Джейса так сильно, что он отпустил ее, а она соскочила с колонки, приземляясь неуверенно на ноги и поспешно поправляя свое платье. Ее сердце колотилось в груди, как таран, и она ощутила головокружение.
— Проклятье. — Изабель стояла в начале переулка, ее влажные черные волосы, как мантия ниспадали на ее плечи, она пнула мусорный бак и свирепо уставилась на них. — О, ради всего святого, — сказала она. — Не могу поверить, что это вы. Что такое? Чем плохи спальни? И уединение?
Клэри взглянула на Джейса. Он был абсолютно промокшим, вода стекала с него потоками, его светлые волосы, прилипшие к голове, были почти серебристыми в слабом свете далеких уличных огней. От одного взгляда на него, Клэри захотелось снова прикоснуться к нему, несмотря на Изабель, это стремление почти причиняло ей боль. Он уставился на Иззи с выражением резко разбуженного человека — с недоумением, гневом и появляющимся осознанием.
— Я просто искала Саймона, — сказала Изабель, защищаясь, при виде выражения на лице Джейса. — Он сбежал со сцены, и я не имею ни малейшего понятия, куда он ушел. — Клэри поняла, что музыка прекратилась, но она не заметила, когда это произошло. — Как бы то ни было, он определенно не здесь. Продолжайте то, чем вы там занимались. Какой смысл в идеальной кирпичной стене, если тебе некого прижать к ней, как я обычно говорю. — И она зашагала прочь, обратно в бар.
Клэри посмотрела на Джейса. В другой ситуации они посмеялись бы вместе над угрюмостью Изабель, но в его выражении не было юмора, и она тут же поняла, что бы ни возникло тогда между ними
— что бы ни расцвело из его потери контроля — теперь это исчезло. Она ощутила вкус крови во рту и не была уверена, она ли прокусила свою губу, или он.