— Она сбежала? — спросил Алек. — Никто еще не сбегал из Святилища.
— Ну, — сказала Изабель, — теперь кое-кто сделал это.
Алек сполз ниже на своем стуле.
— Иди, — сказал он. — Это экстренный случай. Просто иди. Мы можем поговорить позже.
— Магнус… — сказала Изабель с сожалением, но в ее голосе была безошибочная срочность.
— Отлично, — Магнус поднялся. — Но, — добавил он, останавливаясь возле стула Алека и наклоняясь ближе к нему, — ты не банален.
Алек покраснел.
— Если ты так считаешь, — пробормотал он.
— Я так считаю, — сказал Магнус, а затем развернулся и последовал за Изабель к выходу.
Снаружи, на опустевшей улице, Саймон прислонился к стене ««Завода»», к обвитому плющом кирпичу и уставился в небо. Огни моста затмили свет звезд, так что все, что он увидел, это полотно черного вельвета. С внезапной яростью он пожелал, чтобы мог вдохнуть прохладный воздух и очистить разум, чтобы мог почувствовать его на лице, коже. На нем была лишь тонкая рубашка, и все же. Он не мог дрожать, и даже воспоминание об этом, казалось, понемногу уходило из его памяти с каждым днем, ускользая, как память о другой жизни.
— Саймон?
Он замер, где стоял. Этот голос, слабый и знакомый, повис, как нить в прохладном воздухе. «Улыбнись». Это было последнее, что она сказала ему.
Но это невозможно. Она была мертва.
— Не взглянешь на меня, Саймон? — ее голос был таким же тихим, как всегда, почти как дыхание. — Я здесь.
Страх сковал ему позвоночник. Он открыл глаза и медленно повернул голову.
Марин стояла в круге света от фонаря на углу бульвара Вернон. На ней было девственно-белое длинное платье. Ее прямые волосы спадали на плечи, сияя желтым в уличном свете. В них все еще было немного грязи. На ее ногах были маленькие белые шлепки. Ее лицо было мертвенно-белым, на скулах были круги румян, а губы накрашены темно-розовым, будто это сделали при помощи фломастера.
Колени Саймона задрожали. Он сполз по стене, к которой прислонялся, пока не оказался на земле, поджав ноги. Его голова готова была взорваться.
Марин слабо по-девичьи рассмеялась и вышла из круга света. Она подошла к нему и взглянула вниз; ее лицо выражало забаву и удовлетворение.
— Я думала, ты удивишься, — сказала она.
— Ты вампир, — сказал Саймон. — Но… как? Я не делал этого с тобой. Я знаю, что не делал.
Марин покачала головой.
— Это был не ты. Но это было из-за тебя. Они сочли меня твоей девушкой, понимаешь. Они вытащили меня из моей спальни ночью, а затем продержали в клетке весь день. Они сказали мне не беспокоиться, потому что ты придешь за мной. Но ты не пришел. Ты не пришел.
— Я не знал, — голос Саймона надломился. — Я бы пришел, если знал.
Марин смахнула свои светлые волосы назад жестом, который внезапно болезненно напомнил Саймону о Камилле.
— Неважно, — сказала она своим тихим девчачьим голосом. — Когда солнце село, они сказали мне, что я могу выбрать — умереть или жить такой. Вампиршей.
— И ты выбрала это?
— Я не хотела умирать, — выдохнула она. — А теперь я буду красивой и вечно молодой. Я могу всю ночь гулять, и мне не нужно возвращаться домой. И она заботится обо мне.
— О ком ты говоришь? Кто она? Ты имеешь в виду Камиллу? Слушай, Марин, она безумна. Тебе не следует ее слушать. — Саймон поднялся на ноги. — Я могу найти тебе помощь. Найти место, где ты сможешь оставаться. Научить тебя быть вампиром…
— О, Саймон, — она улыбнулась и ее маленькие белые зубки стали явно видны. — Я не думаю, что ты умеешь быть вампиром. Ты не хотел укусить меня, но сделал это. Я помню. Твои глаза стали черными, как у акулы, и ты укусил меня.
— Мне так жаль. Если ты позволишь мне помочь тебе…
— Ты можешь пойти со мной, — сказала она. — Это помогло бы мне.
— Пойти с тобой куда?
Марин оглядела пустую улицу. В своем тонком белом платье она была похожа на привидение. Ветер колыхал его вокруг ее тела, но она явно не ощущала холода.
— Тебя выбрали, — сказала она. — Потому что ты Светоч. Те, кто сделали это со мной, хотят тебя. Но они знают, что теперь у тебя есть Метка. Они не могут добраться до тебя, пока ты не выберешь этого сам. Поэтому я здесь в качестве их посыльного.
Она склонила голову набок, как птица.
— Я, может, и не из тех, кто тебе важен, — сказала она, — но в следующий раз это будут они. Они будут подбираться к людям, которых ты любишь, пока никого не останется, так что ты можешь просто пойти со мной и узнать, чего они хотят.
— Ты знаешь? — спросил Саймон. — Ты знаешь, чего они хотят?
Она помотала головой. Она была такой бледной под светом фонаря, что казалась прозрачной, словно Саймон мог видеть сквозь нее. Как, он полагал, он обычно и делал.
— Это важно? — спросила она и протянула руку.
— Нет, — сказал он. — Нет, полагаю, не важно.
И он взял ее руку.
Глава шестнадцатаяАнгелы Нью-Йорка
— Мы на месте, — сказала Марин Саймону.
Она остановилась посреди мостовой и смотрела на массивное каменно-стеклянное здание, которое выросло перед ними. Оно явно было сконструировано так, чтобы выглядеть, как один из роскошных комплексов, построенных в Манхэттене в Верхнем Ист-Сайде до Второй мировой войны, но современные детали выдавали его — высокие окна, медные крыши, не тронутые ржавчиной, баннеры, висящие вдоль здания и обещающие «Роскошные квартиры от 750 000$». Очевидно, приобретение одной из них включает пользование садом на крыше, фитнес-центром, теплым бассейном и круглосуточное обслуживание портье, начиная с декабря. Сейчас здание все еще строилось, и таблички «Не входить: Частная собственность» были прикреплены к строительным лесам, которые окружали здание.
Саймон взглянул на Марин. Казалось, она привыкала к жизни вампира довольно быстро. Они пробежали через Квинсборский мост и по Второй-авеню, чтобы добраться сюда, и ее белые шлепанцы были порваны. Но она ни разу не замедлилась и не удивилась, что не устала. Сейчас она смотрела вверх на здание с блаженным выражением, ее маленькое личико светилось с ожиданием, как показалось Саймону.
— Место закрыто, — сказал он, зная, что утверждает очевидное. — Марин…
— Тихо — Она протянула маленькую ручку и потянула за плакат, прицепленный на углу ограждения. Он отошел со звуком рвущегося картона и вырванных гвоздей. Некоторые из них зазвенели под ногами у Саймона. Марин отбросила картонный квадрат в сторону и улыбнулась дыре, которую она сделала.
Пожилой мужчина, проходивший неподалеку с маленьким одетым в курточку пуделем на поводке, остановился и посмотрел на них.
— Тебе следовало надеть плащ на младшую сестру, — сказал он Саймону. — Такая худенькая, как она, замерзнет в такую погоду.
Прежде чем Саймон смог ответить, Марин развернулась к человеку со злорадной ухмылкой, обнажая все свои зубы, включая клыки.
— Я не его сестра, — прошипела она.
Мужчина побледнел, подхватил свою собаку и заспешил прочь.
Саймон повернул голову к Марин.
— Тебе не стоит этого делать.
Ее клыки пронзили нижнюю губу, такое часто случалось с Саймоном, пока он не привык к ним. Струйки крови сбежали по ее подбородку.
— Не говори, что мне делать, — сказала она раздраженно, но ее клыки убрались. Она провела тыльной стороной ладони по подбородку, по-детски, размазывая кровь. Потом повернулась к отверстию, которое она сделала. — Пойдем.
Она нырнула в него, и он последовал за ней. Они миновали место, куда команда строителей явно сбрасывала мусор. Там были сломанные инструменты, разбитые кирпичи, старые пластиковые пакеты и банки Колы, валяющиеся на земле. Марин подняла свои юбки и аккуратно выбирала, куда наступить, среди обломков с выражением отвращения на лице. Она перепрыгнула узкую траншею и забралась по сломанным каменным ступенькам. Саймон последовал за ней.
Лестница вела к стеклянным дверям, подпертым в открытом состоянии. За дверьми был декорированный мраморный вестибюль. С потолка свисала огромная выключенная люстра, и в помещении не было света, который мог отражаться от ее кристаллов. Для человека в помещении было слишком темно, чтобы что-то увидеть. Здесь был мраморный стол для портье, зеленый диванчик под зеркалом с позолоченной рамой, и с каждой стороны в помещении были лифты. Марин нажала кнопку лифта, и, к удивлению Саймона, она загорелась.
— Куда мы направляемся? — спросил он.
Лифт прозвенел, и Марин шагнула внутрь, Саймон последовал за ней. Лифт был отделан красным и золотым, и в каждую стенку было вмонтировано зеркало.
— Наверх.
Она нажала кнопку крыши и хихикнула.
— Наверх, к Небу, — сказала она, и двери закрылись.
— Я не могу найти Саймона.
Изабель, которая стояла, прислонившись к колонне в «Заводе», и старалась не переживать, подняла взгляд на Джордана, нависающего над ней. Он действительно был необычайно высоким, решила она. Он, должно быть, достигал метра девяносто. Когда она его впервые увидела, то подумала, что он был очень привлекательным с его спутанными темными волосами и зеленоватыми глазами, но теперь, когда она знала, что он бывший парень Майи, она твердо убрала его мысленно в пространство неподходящих парней.
— Ну, я его не видела, — сказала она. — Я думала, ты присматривал за ним.
— Он сказал мне, что тут же вернется. Это было сорок минут назад. Я решил, что он отправился в туалет.
— И что ты за телохранитель? Разве тебе не следовало пойти в туалет вместе с ним? — спросила Изабель.
Джордан выглядел шокированным.
— Приятели, — сказал он, — не ходят друг с другом в туалет.
Изабель вздохнула.
— Скрытая боязнь гомосексуальности всегда выдает тебя, — сказала она. — Пойдем. Поищем его.
Они обошли вечеринку, двигаясь среди гостей. Алек сидел обиженный в одиночестве за своим столом, играя с пустыми бокалами из-под шампанского.
— Нет, я не видел его, — сказал он в ответ на их вопрос. — Хотя, признаюсь, я не искал.