Мария неуверенно кивнула: она об этом слышала, но то была не её область. Она знала, что Джон фон Нейман со своими учениками разработал двухмерный клеточный автомат, простенькую вселенную, в которую можно поместить сложную структуру из клеток, слегка напоминающую механизм, собранный из «Лего», и та будет работать одновременно как универсальный конструктор и универсальный компьютер. Стоит задать подходящую программу — цепочку клеток, интерпретируемую не как часть машины, а как закодированные инструкции, и механизм выполнит любые расчёты, построит что угодно. Включая копию самого себя, которая может построить ещё одну копию и так далее… Маленький самовоспроизводящийся игрушечный компьютер, способный существовать бесконечно.
— Версия Цзяна была трёхмерной, так? — уточнила Мария.
— Намного лучше. Она была N‑мерной: четырёх‑, пяти-, шести-. Сколькоугодномерной! Таким образом, места для данных оказывалось сколько угодно, и до них было легко добраться. Первоначальная двухмерная машина фон Неймана за каждой следующей единицей данных была вынуждена тянуться дальше и дальше, ждать дольше и дольше. В шестимерном ТНЦ‑автомате можно построить трёхмерную компьютерную решётку, которая будет расти бесконечно, а каждый узел-компьютер — иметь собственную трёхмерную память, тоже способную к безграничному росту.
— А вы‑то как собираетесь вписаться в это? — промямлила Мария. — Если, по‑вашему, трудно перевести человеческую биохимию на язык «Автоверсума», как вы намерены себя закодировать в шестимерном мире, предназначенном исключительно для существования машин фон Неймана?
— Вселенная ТНЦ — это единый, большой и постоянно растущий процессорный кластер. В нём можно запустить мою Копию…
— Я‑то думала, смысл в том, чтобы уйти от Копий!
— …в виртуальной среде, позволяющей ей взаимодействовать с уровнем ТНЦ. Да, я буду, как обычно, «лоскутной» Копией, тут альтернативы не подберёшь, но я буду связан и с самим клеточным автоматом, свидетелем его работы и смогу воспринимать его законы. Наблюдая за ним, я сделаю его частью того, чему потребуется объяснение. И когда эта симулированная ТНЦ‑вселенная, функционирующая в физическом компьютере, внезапно будет отключена, наилучшим объяснением моего восприятия окажется продолжение существования именно этой вселенной, — продолжение, сотканное из пыли.
Мария почти увидела это перед собой: громадная решётка, состоящая из компьютеров, зародыш порядка в океане бессмысленного шума, расширяющийся миг за мигом одной лишь силой заложенной в нём логики, извлекая строительные блоки из хаоса, не являющегося ни пространством, ни временем; всё, что для этого требовалось, — дать сами определения времени и пространства.
Однако представить — не значит поверить. Она сказала:
— Почему вы так уверены? Отчего другому пациенту, страдающему галлюцинациями, не поверить, что он какое‑то время был Копией, запущенной в ТНЦ‑автомате, находящемся в процессорном кластере другого мира?
— Вы сами упомянули бритву Оккама. Вам не кажется, что самодостаточная ТНЦ‑вселенная — гораздо более простое объяснение?
— Нет. Это чуть ли не самое странное объяснение, какое я в силах представить.
— Оно куда менее странное, чем очередная версия нашей вселенной, включающая очередную версию меня с очередным набором подходящих к случаю галлюцинаций.
— И сколько ваших клиентов поверили в это? Сколько считают, что смогут к вам присоединиться?
— Пятнадцать. И ещё шестнадцатый, как мне кажется, борется с искушением.
— И они платят?..
— Примерно по два миллиона каждый, — Дарэм фыркнул. — Довольно забавно, какое значение придаёт этому полиция. Несколько крупных денежных сумм перешли из рук в руки по причинам несколько более сложным, чем обычно, и они уже решили, будто я делаю что‑то незаконное. Миллиардеры, случалось, делали и более крупные пожертвования Церкви Бога Безразличного, — тут же он поспешно добавил: — Но ни один из моих миллиардеров.
Марии самой было непросто свыкнуться с подобным размахом.
— Вам удалось найти пятнадцать Копий, готовых расстаться с двумя миллионами долларов каждая, после того как они выслушали весь этот бред? Тот, кто настолько доверчив, заслуживает потери денег.
Дарэм не оскорбился.
— Будь вы Копией, вы тоже поверили бы в теорию пыли. Вы ощутили бы её истинность до мозга своих несуществующих костей. Некоторые участники провели такой же эксперимент, что и я, — попробовали вычислять себя случайно разбросанными фрагментами, — другим и это не понадобилось. Они и так знали, что могут рассеять себя в реальном времени и пространстве и всё равно сохранят собственную личность. Каждая Копия доказывает теорию пыли самой себе миллион раз на дню.
Марии вдруг пришло в голову, что Дарэм, возможно, выдумал всё это специально для неё, тогда как клиентам рассказывал то, что предположила Хэйден: какую-нибудь напрочь лишённую метафизики выдумку о тайном суперкомпьютере. Однако непонятно, чего он может добиться, запутывая её… К тому же слишком много деталей после его рассказа обрели смысл. Если его клиенты приняли это безумное визионерство, отпадает проблема, как заставить их поверить в несуществующий суперкомпьютер. По крайней мере из области предоставления доказательств она переходит в область веры. Она спросила:
— Так вы пообещали каждому из «ваших» миллиардеров поместить его моментальный снимок в конфигурацию «Эдемский сад» вместе с программами, которые должны запустить их в ТНЦ‑компьютере?
— Всё это, и даже больше! — горделиво подтвердил Дарэм. — Крупнейшие мировые библиотеки: не полные их фонды, но десятки миллионов файлов — текстовых, звуковых, визуальных, интерактивных — на любую тему, какую можно себе представить. Базы данных, которые не перечислишь, включая все генные карты. Программы: экспертные системы, добытчики знаний, метапрограммисты. Тысячи новеньких виртуальных сред: пустыни, джунгли, коралловые рифы, Луна и Марс. И я поручил не кому иному, как Малколму Картеру, создать большой город, который станет главным местом встреч, — Город Перестановок, столицу вселенной ТНЦ.
И конечно, там будет ваш вклад: зародыш иного мира. Человечеству этой вселенной рано или поздно предстоит найти иную жизнь. Как мы можем отбросить надежду на то же самое? Конечно, у нас будут собственные цифровые потомки и воспроизведённые животные Земли, равно как, без сомнения, и новые, целиком искусственные, создания. Мы будем не одиноки. И всё же необходим шанс столкнуться с Иными. Нам не придётся расставаться с этой возможностью. А что может быть более чуждым, чем жизнь из «Автоверсума»?
По коже Марии поползли мурашки. Логика Дарэма была безупречна: бесконечно расширяющаяся ТНЦ‑вселенная, создающая во всех направлениях новые вычислительные мощности из ничего, в конце концов станет достаточно большой, чтобы запустить планету в «Автоверсуме», а то и целую планетную систему. Упакованная версия планеты Ламберт — сжатое описание с топографическими характеристиками вместо полноценных рек или гор — легко поместится в память компьютера из реального мира. А потом Копия Дарэма дождётся, когда ТНЦ‑решётка достаточно разрастётся (а то и просто приостановит сама себя, чтобы избежать ожидания) и даст развернуться целому.
Дарэм сказал:
— Я работаю над программой, которая запустит первые мгновения вселенной ТНЦ в компьютере реального мира. Вероятно, смогу закончить её самостоятельно. Но работу с «Автоверсумом» без вас, Мария, мне не осилить.
Та резко рассмеялась.
— Вы хотите, чтобы я продолжала на вас работать? Вы мне лгали. Из‑за вас ко мне заявилась компьютерная полиция. Вы сознались, что страдали психическим заболеванием. Заявили, будто вы — двадцать третье воплощение миллионера из параллельного мира…
— Что бы вы ни думали о теории пыли и о моём психическом здоровье, то, что я не преступник, могу доказать. Мои партнёры это подтвердят, ведь они точно знают, на что уходят их деньги. Никто из них не пострадал от обмана.
— Принимаю это утверждение. Но я…
— Так примите и деньги. Заканчивайте работу. Что бы ни говорила вам полиция, у вас на эти деньги полное право, а у меня есть полное право вам эти деньги заплатить. Никто не потянет вас в суд и не бросит в тюрьму.
Мария разволновалась.
— Стойте, погодите‑ка. Дайте мне подумать.
Рафинированная рассудочность Дарэма становилась не менее утомительна, чем страстные излияния явного фанатика. За последние полчаса почва столько раз сдвинулась под её ногами, что у Марии не оставалось ни шанса хотя бы начать переоценку ситуации, — юридическую, финансовую… и моральную. Она осведомилась:
— А почему ваши партнёры не рассказали всё полиции? Раз они могут подтвердить ваш рассказ для меня, почему бы не сделать то же самое для копов? Отказываясь от общения, они лишь дают дополнительную пищу для подозрений.
— И не говорите, — согласился Дарэм. — Это всё усложняет раз в десять, но я вынужден мириться. Думаете, они захотят рискнуть, чтобы всё стало известно публике? И так уже было несколько неприятных утечек, но пока нам удаётся мутить воду, распространяя собственную дезинформацию. Копии, контролирующие de facto финансовые империи стоимостью в миллиарды долларов, предпочтут, чтобы их имена оказались связаны с каким‑то сомнительным агентом по продажам и его новейшим суперкомпьютером, тем более что эти слухи сами собой утихнут за отсутствием подтверждений, чем позволят миру узнать, что они собираются отправить своих клонов в искусственную вселенную, работающую без технической поддержки. Фондовые рынки могут нервно отреагировать и на подозрение, что какой-нибудь совет директоров в свободное время всем составом разыгрывает в виртуальности двор Калигулы. А уж если выплывет, что Копия, обладающая немалой властью, занялась чем‑то таким, что можно истолковать как признак полного пофигизма по отношению к её корпоративным обязанностям и личному богатству, а то и дальнейшему существованию на планете Земля…