– Я козел?! – возмутился Макс.
– Ну, в той, другой, жизни ты козлом был. А сейчас ничего. Сейчас вроде нормальный. Если бы еще к нам в спальню не ломился, был бы еще нормальней, – уколола его Лариса.
– Ну а вдруг вы меня забыли? – не остался в долгу Макс.
– Извини, третий – лишний, – с ироничным сочувствием усмехнулась она.
– Вдруг у нас занятия через пять минут, – не выдержал Никита.
Вечерняя тренировка намечена на восемнадцать часов, а сейчас и пятнадцати еще не было, но кто помешает ему провести ее в дневное время? На этот раз Никита точно подвесит Макса за крючок, как боксерскую грушу…
– Может, не надо? – глянув на Макса, усмехнулась Лариса. – Может, ты лучше займешься мною? – И, взяв Никиту за руку, повела его к гостевому дому.
Никита спиной почувствовал флюиды ревности, которые источал Макс. Похоже, он не на шутку злился на себя и на ту глупость, по которой «отдал» Ларису своему телохранителю. Но ведь это его проблемы…
Сознание вроде бы ясное, а голова чугунная. Вроде бы и рефлексы на уровне, реакция незаторможенная, но все-таки определенная медлительность в движениях присутствует… Что-то не то с Никитой в последнее время происходит. Позавчера спать вдруг резко захотелось, и вчера вырубился, едва коснулся головой подушки. А ведь и десяти вечера еще не было, когда он заснул… Без задних ног спал, вроде бы выспался, а голова тяжелая.
Оказывается, не зря говорят, что бизнес – это сплошная головная боль. Именно этим делом и занялся Никита. Нашел участок земли под постройку гостиницы, выкупил его, а это не только хлопоты, но и сомнения, которые давят на клапан. Вдруг он переплатил за этот участок? Вдруг гостиница на этом месте не будет пользоваться спросом? Может, у него и денег не хватит, чтобы закончить начатое. Что, если Фоган отправит его в отставку раньше времени?
Макс по-прежнему находился под домашним арестом, и у Никиты появилось личное время, этим он и пользовался. Участок под отель уже оформлен в собственность, осталось только забрать свидетельство о регистрации.
Джип лихо мчался по Калужскому шоссе, высокая скорость обостряла реакцию и выветривала из головы ночную хмарь. Коробка передач в машине автоматическая, но это не мешало Никите вручную «переключать скорости». Первая скорость, вторая…
– Ой!.. Это нам! – сказала вдруг Лариса.
Откуда-то из-за кустов, отчаянно махая жезлом, на дорогу выскочил гаишник. Лариса не ошиблась – он останавливал их машину.
Никита достал из портмоне права, техпаспорт, доверенность и двести рублей. Может, и виноват он был в том, что увлекся, что же, придется платить, раз виноват…
Сложенные вчетверо купюры он просунул между правами и техпаспортом. Гаишник только коснулся их пальцем, и они исчезли у него в рукаве, после чего проверка документов превратилась в чистую формальность.
Довольный гаишник уже собирался вернуть документы и пожелать Никите счастливого пути, как ситуация вдруг вышла из-под контроля. К нему подошел какой-то мужчина в сером пиджаке, предъявил удостоверение сотрудника полиции и забрал у него права. С ним были еще двое – один встал на пути у машины, вытащив из кобуры табельный пистолет, а второй, ловко разблокировав водительскую дверь, распахнул ее в готовности схватить Никиту за шкирку.
– Не понял, – оторопело протянул он.
– Гражданин Гурьянов? – глянув на права, спросил сотрудник.
– Допустим.
– Майор полиции Овчаренко, – предъявив удостоверение, представился мужчина.
Шишковатые надбровья, ширококрылый нос, узкие губы на фоне мощного прямоугольного надбровья. Взгляд жесткий, цепкий, но при этом не злой. Хотя и не добрый.
– У нас к вам несколько вопросов.
Его спутник, крепкого сложения мужчина с таким же ментовским взглядом, уже достал пистолет, направив его на Никиту. Ситуация накалялась.
– Какие вопросы? Что случилось? – встревоженно спросила Лариса.
Но майор даже не взглянул на нее.
А может, и не майор это вовсе, а какой-нибудь ряженый. Удостоверение ведь и подделать можно. Но взгляд-то у него ментовской. И если он действительно мент, сопротивляться никак нельзя.
– Мы вам все объясним… Прошу!
– Ну, хорошо. Один звонок можно?
– Один звонок можно, – кивнул Овчаренко.
Никита взял телефон, набрал номер Кранцева, приложил трубку к уху, и в этот момент на его запястье защелкнулся браслет наручников, которыми мент пристегнул его к себе. И телефон у него из руки вырвали.
– Сначала разговор, потом телефон, – с нахальной улыбкой, но извиняющимся голосом сказал Овчаренко.
– Это беспредел.
– Беспредел – это когда людей среди бела дня убивают.
– Может, кто-то кого-то и убивал, я здесь при чем?
Никита похолодел от дурного предчувствия. Неужели ему собираются предъявить ростовских бандитов? Но ведь уже почти месяц прошел с тех пор, и никакого хоть малейшего дуновения со стороны следствия не наблюдалось. Фоган держал руку на пульсе событий, он бы дал знать, если бы вдруг что…
– Значит, при чем, если спрашиваешь, – усмехнулся мент. И увлекая Никиту за собой, выдернул его из джипа.
– Кит, я Максу позвоню! – сказала из машины Лариса.
Ее менты не трогали, и это хоть как-то, но успокаивало.
Его посадили в «десятку» без всяких опознавательных знаков, один мент устроился слева, другой – справа.
– Не нравится мне наш с вами разговор, – сказал Никита.
– Ты еще не выслушал наше предложение, а уже говоришь, – усмехнулся сидящий за рулем Овчаренко.
Он перевел рычаг в положение первой скорости, отпустил педаль сцепления, и машина плавно тронулась с места. Джип с Ларисой остался стоять на обочине, но за нее переживать не стоило. Она позвонит Максу, и за ней приедут.
– Какое еще предложение?
– Предложение, отказаться от которого может только дурак. Сейчас мы привезем тебя в управление, ты отправишься ко мне в кабинет и признаешься в убийстве гражданина Кабалоева.
– В убийстве кого?
– Кабалоев его фамилия. Кабалоев Михаил Дмитриевич.
– Кого его?
– Человека, которого ты убил. В сталинской высотке на Котельнической набережной… В этот день ты праздновал какое-то событие в квартире гражданина Фогарева. Не знаю, что там у вас произошло, но ты, Гурьянов, убил гражданина Кабалоева. А что там у вас произошло, ты нам сейчас и расскажешь. Мы примем любую версию, главное, чтобы в финале было убийство Кабалоева.
– Да, но у меня только одна версия. Не убивал я никакого Кабалоева.
– Ты работаешь на Витю Фогана? – с презрительной насмешкой спросил Овчаренко.
– У Виталия Максимовича я работаю.
– Охраняешь его сына?
– Допустим.
– Хочешь, мы сделаем так, что убийство Кабалоева ляжет на твоего подопечного? Обыщем его квартиру, найдем доказательства…
– Доказательства чего?
– Не надо кривляться, Гурьянов. Мы ведь знаем, что это ты убил Кабалоева. Есть человек, который видел, как ты гнался за ним.
– Такого не может быть.
– Есть такой человек, есть. Кто именно, не скажу. Ты же бандит, Гурьянов, и дружки у тебя такие же бандиты. Еще убьете несчастную женщину… Ну вот, проговорился, ненароком…
– А кто видел, как я убивал?
– Никто не видел, врать не буду.
– Так, может, и не убивал я никого.
– Вот я и говорю, может, и не ты его убивал. Может, Максим Фогарев это сделал. Интересно, как отблагодарит тебя Фоган, если ты сделаешь его сына крайним. А ведь мы с ним церемониться не станем, на всю катушку раскрутим. Убил Кабалоева ты, а ответит за это Фогарев-младший. Представляю, что с тобой тогда будет. Кто там у нас Фогарев-старший? Крутой криминальный авторитет… э-э, извини, крупный бизнесмен. Он тебя круто по-крупному и размажет… А может, и не размажет. Может, его сын тебя размажет. Возьмем его за жабры, а он все нам как на духу и расскажет… Может, там еще трупы были? – с нотками ликования в голосе спросил майор.
– Где там?
– В квартире у Фогарева.
– А там были трупы?
– Ну а вдруг выяснится? Вдруг Максим Фогарев расскажет про другие трупы?
– Не было никаких трупов.
– Ну, не было, и не было… – с высоты своего положения усмехнулся Овчаренко. – Если были, то нас это не волнует. Для нас главное, кто Кабалоева убил. Нам по этому делу «глухарь» не нужен, ты меня понимаешь, Гурьянов?
– Если честно, то не очень.
– Ну, хорошо, тогда будем колоть Фогарева. Выбор у него небольшой, или тебя сдать, или самому сесть. Как думаешь, какой вариант он выберет?
Никита не знал, что сказать. Если менты возьмут Макса за жабры, в Зою Космодемьянскую он точно играть не станет. А они запросто могут это сделать. Тогда и еще два трупа всплывут. Как жирный плюс к третьему. И все три повиснут на Никите…
Он вспомнил остроносого худосочного мужчину, который нервно курил возле полицейской машины, когда они втроем выходили из высотки. Наверняка это был кто-то из ментов.
Может, и не было никакой женщины, которая видела, как Никита гнался за Кабалоевым. Возможно, Овчаренко всего лишь брал его на пушку, вооружившись сведениями от своего коллеги, срисовавшего и Никиту, и Макса, и Ларису в день, когда произошло тройное убийство. Но менты берут на пушку его, это же они проделают и с Максом. Тогда все…
– Чего задумался, Гурьянов? – хмыкнул Овчаренко. – Не знаешь, что делать? Так я тебе подскажу. Сдаваться надо. И пока не поздно, на почетных условиях. Явку с повинной мы тебе обеспечим. Это раз. И доказательства в твою пользу скрывать не станем. А доказательства у нас есть. Кабалоев собирался в тебя стрелять, и тебе ничего не оставалось, как выстрелить первым. Было такое?
Никита угрюмо промолчал. Действительно, ростовский бандит собирался в него выстрелить, даже пистолет к бою приготовил. Пистолет при нем и остался. Но следствие что дышло, куда его повернут, туда оно и пойдет. Если будет вестись в пользу Никиты, то его действия квалифицируют как превышение пределов необходимой обороны, а это уже совсем другая статья. Если же он настроит следствие против себя, тогда его обвинят в убийстве без всяких смягчающих обстоятельств. Тот же Макс его и сдаст. Хотя бы для того, чтобы избавиться от Никиты как от соперника. Он ведь конкретно запал на Ларису, ревнует его к ней уже не по-детски. Лариса на него не ведется, но сможет ли она устоять перед ним, если Никита сядет? А Макс может упечь его на пожизненное, если расскажет, как все было на самом деле…