– А вы взаправдашний доктор? – спросил он.
– Нет, я не медик. Вообще-то у меня докторская степень по археологии и антропологии. Потом я долго работала в кадрах. Последние лет десять – консультантом по личностному росту. А вы?
– Я тоже не медик.
Женщина натянуто улыбнулась.
– Чего вы стоите? Присаживайтесь.
Билли выбрал обычный прямой стул, повернутый спинкой к окну. Кэрол Фермор села на точно такой же, стоящий под углом в сорок пять градусов к стулу клиента. Она примостила на колене желтый линованный блокнот и достала тонкий золотистый механический карандаш. «Старый стиль», – подумал Билли, хотя понятия не имел, что есть стиль новый.
– Как вы себя чувствуете, мистер Смит? Вы заметно волновались, когда говорили по телефону.
– Да, – согласился он. Признаваться, что звонил не он, не было смысла.
– Итак, мистер Смит. Уильям. Что я могу для вас сделать?
– Сразу быка за рога?
На этот раз консультант даже не улыбнулась. Билли тоже промолчал.
– Ну, хорошо, – сказала она, – я объясню обычный порядок работы. От первой встречи, как сегодня, не стоит многого ждать. Просто побеседуем. Я расспрошу вас, вы – меня. Я объясню, чем занимаюсь, вы – что надеетесь получить. Если мы договоримся, для начала проведем несколько личностных тестов и заполним опросник.
– Я не против, – сказал Билли.
– И вы, и я должны проявлять гибкость, но главное скажу сразу: вы должны быть готовы к переменам. Вы готовы?
– Еще как, черт побери. Ой, извините. Да-да, я готов к переменам.
– Отлично.
Консультант взяла паузу, не нарушая неудобной тишины, пока Билли не решил заговорить первым:
– По правде говоря, я сам себе кажусь обманщиком.
– Это бывает. Нередко такое чувство – проявление проблемы.
Они просидели в молчании еще дольше. На этот раз первой не выдержала консультант.
– Ну, – сказала она, – Фрейд – хотя фрейдисты нынче редко встречаются – говорил, что единственная надежная терапия – это любовь и работа.
– Не дурак, видать.
– Да, у него были озарения. Что у вас за работа, Уильям?
– Трудная. Даже очень.
– А конкретнее?
Билли захотелось пожаловаться на стресс, доставляемый парковочным бизнесом. Но вместо этого сказал:
– Главная беда – с моим шефом.
– Начальники нередко создают неприятности. Чем вы конкретно занимаетесь?
– Это тоже часть проблемы. Я не понимаю, чем занимаюсь.
– Вы не знаете, в чем заключается ваша работа?
– Меня нанял один чувак. Выполняю его указания. Он из тех, кому не задают вопросы о роде деятельности и прочих вещах.
– Это, наверное, страшно усложняет вашу работу.
– Вы так думаете?
– И какие чувства у вас это вызывает?
– Все более скверные.
– Поэтому вы и готовы к переменам.
– Точно.
Билли сознавал, что затянул выполнение поручения, но ему понравилось, как женщина ведет дело. Доктор вызывала у него необъяснимую симпатию. С одной стороны, ему хотелось продолжать разговор, с другой – как можно быстрее покончить с неприятной обязанностью. Трудно было представить, что спина этой женщины тоже покрыта татуировками.
– Что вам мешает попросту уволиться? – продолжала Кэрол.
– Боюсь, мне не позволят.
Консультант отвела взгляд в сторону, ожидая продолжения.
– Мой шеф – преступник, понятно?
– Понятно, – ответила она, хотя тон выдавал неудовлетворение тем, какое направление приобрел разговор.
– Серьезный преступник. Я не имею в виду неуплату налогов или сбыт товаров, вывалившихся по дороге из грузовика. Этот чувак… настоящий зверюга.
– И вы его сообщник?
– Ну. отчасти. Совсем чуть-чуть. Рассказать, что конкретно я для него делаю?
– А вам хотелось бы?
Билли открыл и закрыл рот, так и не издав ни звука.
– Если на то дело пошло, – продолжала доктор, – мне действительно лучше не знать. Могут возникнуть профессиональные затруднения.
– А не хотите встретиться с моим шефом? Попробовать его проконсультировать? Я мог бы вас прямо сейчас подвезти.
– Боюсь, вы неправильно представляете себе порядок действий.
Солнце уже клонилось к закату и теперь светило в спину Билли, превращая его фигуру в зловещий темный силуэт. Кэрол Фермор поднялась и опустила жалюзи на полметра, после чего вернулась на стул.
– Мистер Смит, честно говоря, это не совсем моя сфера. Я вижу, что вы попали в сложное положение, и ваша жажда перемен неподдельна, но я не умею находить выходы из положений наподобие того, в котором вы оказались. Извините.
– Вы просите извинения? У меня?
Женщина мягко ответила:
– Да, прошу. Я дам вам координаты одного человека, который сумеет вам помочь. На него можно положиться.
– Кто-то другой меня не устраивает.
– Вы не правы, Уильям. – Женщина отвернулась от окна и сделала несколько шагов к двери. – Я сейчас возьму адрес и телефон в приемной.
– Нет. Я приехал за вами. Мне нужны вы.
– Боюсь, наш разговор пора заканчивать.
Билли вскочил со стула и быстро встал между доктором и дверью кабинета. Женщина смерила Билли бесподобным взглядом – строгим и одновременно сочувственным, властным, серьезным, бдительным. Не испуганным. Так смотрят на чужую собаку, забежавшую во двор: что за тварь – домашний любимец или бродячий беспредельщик?
– Вам рассказать о моих проблемах с женщинами? – спросил Билли.
– Нет, не надо. Вам пора уходить.
– Уходить я не хочу. Заткнись и слушай.
– Это ни в какие рамки не лезет, мистер Смит. Пропустите меня.
– Ты не такая, как все остальные – бездомные, стриптизерши, проститутки. Да, одна из них – риелторша, но ты – совсем из другой породы. Как ты это восприняла? Просто махнула рукой? А может, татуировки тебя мотивируют, или как ты эту хрень там называешь?
Сказанное обеспечило безраздельное внимание доктора.
– Боюсь, вы ошибаетесь, Уильям. Вы меня с кем-то путаете.
– Я был бы только рад ошибиться. Правда, разницы все равно никакой. Я честно признаю: для меня вся эта история – сплошная долбаная загадка. И для моего шефа, сдается мне, тоже. Ну, да ты сама увидишь.
– Вы очень красноречиво убедили меня, что с вашим шефом мне лучше не встречаться. Доктор схватила золотистый карандаш, словно собиралась пустить его в ход как оружие.
– Такой вариант исключается, док. Ни у меня, ни у тебя нет выбора.
– Выбор есть у каждого, Уильям.
– Знаешь, меня просто корежит, когда люди называют меня Уильям.
Дальнейшее заняло всего пару секунд. Он нанес удар – не особо сильный. Когда женщина ударила его в ответ, Билли пришлось стукнуть ее еще раз, пожестче. Это выбило из нее боевой дух и обеспечило Билли несколько минут, за которые он дотащил Кэрол до «Кадиллака».
– Извини, что так вышло, – сказал он, чувствуя себя совершенно глупо.
Он также сообразил, что Кэрол быстро придет в себя и снова попытается сопротивляться задолго до прибытия к Вроблески. Ему не хотелось бить и усмирять ее еще раз. Ему вообще никого не хотелось больше бить. Поэтому Билли сгреб женщину в охапку и затолкал в багажник. Возможно, из положения имелся выход поэлегантнее, но он не пришел Билли в голову. К тому же элегантность на тот момент не входила в его приоритеты.
28. Багажник
Сидя за рулем, Билли прислушивался к приглушенным ударам и выкрикам в багажнике «Кадиллака». Кулаки, ноги, возможно, локти и колени, даже голова бесцельно и бессмысленно бились о внутреннюю обшивку. Хорошо еще, машина – хлам. Будь модель получше, стоило бы забеспокоиться. Билли повертел ручку радио и включил скучную рок-музыку, лишь бы не слышать шум. Вот оно как – даже от музыки бывает польза.
Машина остановилась во дворе, где ждали Вроблески с Акимом – давно спевшаяся разношерстная пара клоунов. Билли открыл замок багажника, из которого медленно вылезла доктор Кэрол Фермор. Лишенная объекта для вымещения негодования, она стояла спокойно, стараясь всем своим видом излучать достоинство. Доктор обвела взглядом троих мужчин, заглянув каждому в глаза. Возможно, привыкла так делать на работе – испытывать и ставить диагноз вприглядку – или старалась запомнить внешность обидчиков на будущее, когда можно будет поквитаться. Билли Мур опустил глаза.
– Кто вы такие? – спросила Кэрол Фермор. – Что вам надо? Чем, вы полагаете, закончится ваша выходка?
– Слишком много вопросов, – заметил Вроблески.
– Я уважаемый специалист. У меня есть муж и дети. Начнутся поиски. Такие, как я, не исчезают просто так.
Вроблески рассеянно погладил себя по голове.
– Еще как исчезают. И даже люди получше вас.
Он подал незаметный знак Акиму, показывая, что разговор ему наскучил и женщину пора уводить. Пленница пошла за Акимом с недовольным видом, но не сопротивлялась. Возможно, это было как-то связано со шприцем, который тот прятал в ладони. Вроблески вынул из кармана конверт с деньгами и протянул Билли, однако водитель отвернулся, глубоко засунув руки в карманы, нарушая стильность нового костюма.
– Они мне ни к чему.
– Как это? Решил работать задаром?
– Нет, мистер Вроблески. Отнесите последнюю доставку на мой счет. С меня, пожалуй, хватит.
– Нашел другую работу?
– Ну… да. Пытаюсь раскрутить свою стоянку. В любом случае я не тот, кто вам нужен.
– Тебе не кажется, что мне лучше об этом судить?
Билли промолчал. Только последний дурак станет открыто сомневаться в суждениях такого человека, как Вроблески.
– Ничего страшного, – сказал тот. – Я понимаю твое состояние. Ты сбит с толку. Силишься понять, что происходит. Причиню ли я этим женщинам вред? Как долго я буду держать их у себя? Ты хочешь знать, что за херня на этих картах.
Билли действительно хотел все это знать, но вовремя спохватился – понимание того, что затевал Вроблески, могло оказаться куда опаснее блуждания в потемках.
– Что ж, я мог бы рассказать, Билли. Но тогда придется тебя убить.
Вроблески не улыбнулся и не усмехнулся. Билли успокоил себя мыслью, что хорошую остроту всегда произносят с невозмутимым видом, пусть даже эта конкретная шутка ничуть не разрядила обстановку.