По словам представителя народной милиции, обстановка на линии разграничения обострилась. За прошедшие сутки по территории республики было выпущено 347 снарядов, пострадали не только военные, но и несколько мирных граждан в других населенных пунктах, в районе Кировска и Калиново. Украинские солдаты вели огонь из артиллерийских орудий, вооружения БМП, гранатометов и стрелкового оружия.
«Вот такие пирожки с котятами», — вспомнил Сергей бабушкину присказку. Он тяжело вздохнул. Переносить такие новости каждый день, пропускать их через себя было непросто, как набрать в дуршлаг воды. Однажды Литвинов поймал себя на мысли, что эта война постепенно отнимает у него годы жизни. Кто-то печется о размере пенсий, он же с какого-то момента начал чувствовать, что до пенсии не доживет. Эта затянувшаяся война в Донбассе со временем закончится, но через годы придет новая, разгорится очередной конфликт, от которого Сергей не сможет остаться в стороне. И жизненные силы будут постепенно покидать его.
Журналист присел на лавочку возле соседнего дома, достал пачку сигарет. Раньше он курил Camel, но теперь в Луганске их практически не продавали. Появилось много других марок. Вот и приходилось курить непривычные по вкусу опилки. Сергей затянулся, дым заполнил все внутри, он закашлялся.
Сверху на происходящее глазело солнышко. Не особо разбирая, кто прав, а кто виноват в этом конфликте, оно улыбалось всем.
«Вот бы искупаться сейчас в пруду», — подумал Литвинов. На душе по привычке было противно. Давило сердце.
Надо возвращаться в редакцию. Он огляделся вокруг. Старые домики еле стояли. А тут их еще и обстреливают чуть ли не каждый день. Сколько они еще выдержат?
Он не успел долго поработать в редакции, как снова надо было ехать на мероприятие. На этот раз — спорт. Ну, отлично. Хоть что-то позитивное, а то сплошная депрессия. «Когда же я все это отписать успею?» — хмыкнул Сергей.
До центра ехать недалеко. Кажется, что в Луганске вообще все рядом. Брифинг был посвящен участию местных молодых спортсменов в чемпионате России по боксу. Прошел через охрану, которая постоянно проверяла его, несмотря на то, что хорошо знала. Поднялся на четвертый этаж, вошел в конференцзал. Многие коллеги уже собрались. Он уселся с краю, достал диктофон и фотоаппарат. Почувствовал на себе взгляд. Это была Валерия. Она смотрела на него грозно. Почему, чем вызвано ее недовольство? Все очень просто — он не заметил ее, когда вошел. А значит, уже провинился. Сергей попытался улыбнуться ей, но Лера демонстративно дернула головой и отвернулась. До чего обидчивый народ эти девушки.
После брифинга Литвинов спускался на первый этаж.
— Эй, господин журналист, — Валерия смотрела на него сверху. На лице у нее сияла улыбка.
Вот… как? Только она обижалась — и уже в хорошем настроении?
— Лучше уж товарищ журналист, — усмехнулся он.
Она грациозно спустилась со ступенек, и они поравнялись. Сергей ощутил ее цветочное дыхание.
— Ты меня избегаешь? — серьезно спросила она.
— Нет, конечно, Лера. Что за глупости?
— А чего же тогда…
— Да просто хотел побыть один немного.
— Ну и как? Не надоело одиночество? — она резко притянула Литвинова к себе, затем развернула и прижала к стене. — А то мне…
Ее губы были слишком близко к его лицу. Он ощутил прилив. Такое испытываешь, когда рядом стреляет артиллерия. Горячая волна пробежала по телу. И не подростки уже давно, а чувства вдруг… Может война тому виной? Два одиночества нашли друг друга? Сергей уже хотел притянуть ее к себе, чтобы поцеловать, но оба услышали шаги спускающихся сверху коллег. Отстранились. И в этом тоже был свой шарм. Они не афишировали отношения.
— Да, ну наши хоккеисты молодцы вообще, завоевали медали, — громко сказал Литвинов.
— В смысле, боксеры? — поправила Валерия.
— Да, боксеры. Красавчики ребята.
Коллеги ехидно усмехнулись. Секрет полишинеля, что эти двое неравнодушны друг к другу.
Зайдя за угол здания, она взяла его за руку, крепко сжала.
— Ты сегодня приедешь? — ее светло-зеленые глаза показались большими, смотрели с мольбой.
— Вообще-то я к родителям собирался заехать… Но если ты хочешь, то я…
— Конечно, хочу, — она дала ему легкий подзатыльник. Мол, дурак ты, Серега, когда я не хотела?
— Тогда я у тебя останусь? — вопросительно протянул он.
— Да, конечно.
И они разошлись в разные стороны — она пошла к центральному рынку, а он вниз, в сторону краеведческого музея. Хорошо было на улице, не жарко и не холодно. Приятно. Как поцелуй Леры. Со стороны могло показаться, что он пренебрегает отношениями с ней, но это было не так. Он просто боялся показать свои эмоции лишний раз, старался казаться спокойным и даже безразличным. Все это было банально, как стриптизерша на мальчишнике. На самом деле внутри у него цвела весна, когда Лерка была рядом.
Впрочем, Леркой ее и не назовешь — она была старше более чем на десять лет. Хотя девчонки — они в любом возрасте девчонки.
Он доделывал работу, засидевшись в редакции дольше обычного. За окном немного потемнело, приближались приятные летние сумерки. Литвинов взглянул на часы. Удивившись скоротечности времени, схватил сумку и побрел к остановке.
Серега залил горячей водой растворимый кофе, по пути на балкон взял из пачки сигарету. Лера, отдохнув немного, пока кипятилась вода, встала и накинула на себя тонкий халатик.
— Дай затянуться, — попросила она на балконе. Сергей поднес к ее губам сигарету. Лера сделала глубокую затяжку, выпустила клубы дыма. Это не перебило ее цветочный запах.
— Кофе? — предложил он.
— Нет, спасибо.
Город уже спал. Вот-вот выключат фонари, и станет совсем темно. Ездили таксисты, развозили запоздалых пассажиров. Сейчас начнется комендантский час.
— До сих пор не могу привыкнуть к тому, что гулять можно только до одиннадцати вечера, — сказал он после того, как сделал глоток кофе.
— Да, признаки военного времени, — грустно протянула она.
— А ты любила тусоваться?
— В университете был период. Я тихоней была в школе, у меня почти не было друзей. А когда стала студенткой, то позволила себе немного погулять. Но на четвертом курсе познакомилась с парнем. И все пьянки и походы в клубы прекратились. Остались редкие и скучные посиделки с однокурсницами.
— Ты была замужем?
— Была.
— И как?
— Нормально.
— А чего же расстались?
— Я детей ему не хотела рожать.
Фонари отключились. Далеко за городом раздался взрыв. Затем еще один. И еще.
— Ты у меня интервью пытаешься взять? — засмеялась Лерка.
— Да, — подтвердил Сергей. — Только ты замкнутый собеседник.
— Так ты расположи меня к себе, — парировала журналистка.
— Опять? — ухмыльнулся он. — Тебя домогались на работе?
— Да, иногда бывали случаи. А тебя?
— Ну, если не считать тебя, то нет.
— Не поверю, проказник.
— Чего ты со мной возишься? — задумался вслух Литвинов. — Я же тебе толком ничего не могу дать.
— А мне и не надо ничего. Все, что было, то прошло.
— Я думал, что все девушки хотят семью, детей.
— Я уже перегорела этим. Я хотела когда-то, но жизнь так сложилась.
— Ты чувствуешь себя одинокой?
— Каждую минуту.
— Тогда почему не заведешь кошек?
Она легонько хлопнула его по плечу. Он взял ее руку и начал целовать. Валерия провела ладонью по его волосам в том месте, где была яркая седая прядь, которая виднелась даже в темноте.
Обнявшись, они лежали на мягкой кровати. Прохладный воздух, не спрашивая, заходил через открытый балкон. Ночь была светла благодаря луне, которая следила за спокойствием этой части мира, пока солнце грело другое полушарие.
— Завтра рано вставать. Ты же едешь в Кировск?
— А что там?
— Отремонтировали больницу или школу. Не помню.
— Нет, не еду. Я могу поспать подольше.
На выходных Сергей решил покататься на велосипеде, чтобы поддерживать себя в форме. Хотя это громко сказано. Он принял душ и вывел железного коня на улицу. Солнце только выходило из-за горизонта, воздух еще не прогрелся. Литвинов предусмотрительно накинул ветровку, чтоб не замерзнуть.
Ветер обдувал лицо, голова замерзла почти сразу же. Но через несколько минут тело разогрелось, вспотело. Внимательно оглядевшись, Серега выехал на проезжую часть. В такое раннее время можно не опасаться машин. Широкая и длинная дорога. Как же это круто! Силы то уходили из его тела, то снова возвращались, сердце активно стучало, от нагрузки начали болеть запястья. Он оказался на окраине города и развернулся, чтобы поехать в сторону рынка. Какое же это наслаждение — кататься на велосипеде! Как хотелось отправиться в долгое путешествие по просторам России… Но не прокатавшись и получаса, Сергей почувствовал, что дальше уже не может ехать. Сердце вылетало из груди, а ноги стало ломить от усталости. Постепенно замедлил темп езды, перейдя на прогулочную скорость. Хотелось пить, он решил, что остановится в районе рынка, сделает небольшую передышку.
В столь раннее время еще никто не торговал, модули и магазинчики были закрыты. Уже начали ездить первые автобусы. Сергей свернул в проезд и, преодолев еще метров сто, оказался возле тех лавочек, на которых он сидел с незнакомым пацаненком и кормил его пирожками. Рядом делали пристройку, возле здания лежала груда кирпичей. «Удивительно, что еще никто не стащил. У нас народ ушлый!» — мелькнула у Литвинова мысль. Он остановился рядом, опер велосипед на пристройку, а сам попытался отдышаться. Когда, наконец, удалось совладать с дыханием, достал из рюкзака бутылку воды. Руки немного дрожали от напряжения после езды, по-прежнему болели запястья. Из-за этого Серега уронил пробку прямо в груду кирпичей. «Твою ж мать!» — выругался он. Не выбрасывать же бутылку. Журналист присел и откинул пару белых кирпичей.
Интуиция внезапно забила тревогу. Литвинов не понял, в чем дело. Он заметил что-то необычное, какой-то темный предмет, покоившийся между кирпичами. Лучи солнца упали под нужным углом, и Сергей увидел, что в груде стройматериалов лежит граната. Он не по