Глава 2
Пьяные голоса и крики, доносившиеся из дома, были слышны всей округе. «Воины света», как они сами себя часто именовали, отдыхали. Играла музыка, от басов дрожали старенькие деревянные рамы. Все соседи не спали. И дело было не только в громких песнях и раздражающих голосах. Дело было в страхе. Все боялись, что они напьются и полезут искать приключений, развлечений. А здесь, в глуши, может случиться что угодно. И никто об этом не узнает. И всем это сойдет с рук. Молодых, конечно, осталось мало, но в деревне жили несколько семей с детьми. Одна из них — это Сашка и его мама.
Вячеслав с позывным Зверек курил возле БТРа. От духоты дома и громких звуков он устал и хотел проветриться. Он ходил вокруг боевой машины, осматривал ее, стучал ботинком по колесам. Ему нравилась прохлада ночи. Он чувствовал себя спокойно, хотя не мог объяснить сам себе, почему. Совсем недалеко идет война, работает артиллерия, летают русские смертоносные самолеты.
Солдат территориальной обороны направили сюда для того, чтобы держать село под наблюдением и не дать российским войскам пройти на этом участке незамеченными. Но обороной они особо не занимались — в основном отбирали в местном захудалом магазине вино да водку и запугивали сельчан своими выходками. Возвращаясь домой, в свои города, они ходили, выпятив грудь, переполненные гордостью от того, что «воевали в зоне АТО», качали права, навязывали всем свои правила. Потому что не боялись применить оружие в споре. Лишний раз никто связываться с ними не хотел. Они везде были главными. А здесь, на Донбассе, они чувствовали себя еще круче — властелинами людских жизней. Можно было делать что угодно. И за это никогда ничего не было. Случаи наказания были исключением из правил.
Зверек строил планы на завтра. Дошла до него информация, что в двух селах отсюда живет один достаточно зажиточный фермер. Славик хотел наведаться с бойцами к нему. Не обогатиться, имея автомат в руках и бронетранспортер, было грешно…
Егор наблюдал за тем, как солдат ходит вокруг боевой машины. Беспечно, беззаботно. «Зеленые еще. Недавно, что ли, прислали? Нет, здесь так нельзя… Нельзя терять бдительность», — удивлялся ополченец.
Медный решал, что делать дальше. Наверное, лучшего момента не будет. Пусть и те еще не спят, а горланят песни.
Подкравшись по мягкой земле, Егор с помощью большого армейского ножа отлаженными движениями отправил Славика с позывным Зверек к праотцам. Медный осторожно положил тело возле колес БТРа. Рядом со смертельной раной Медный заметил татуировку свастики. Он оттащил труп подальше от двора в темные кусты, куда не доставал тусклый свет уличных фонарей.
Сам перешел в другое укрытие, за старым толстым дубом. Оттуда хорошо был виден дом, где расквартировались украинские националисты.
Егор выжидал, пока их гулянка затихнет.
Минут через двадцать вышел еще один украинский ариец. Он, шатаясь и спотыкаясь, отошел от дома к высокому стройному дереву известно зачем. Убрать его было легче легкого. Действия абсолютно такие же, как и с первым. И вот в кустах уже лежат два трупа.
Вскоре окна начали гаснуть, осталась гореть только лампа, которая была в коридоре. Никто даже не заметил пропажи двоих человек.
«Не, это явно щенки», — покачал головой Егор.
Выждав еще немного, он подошел к дому, медленно и тихо открыл дверь, благо она не скрипела. В первой комнате лежали двое — один на кровати, отвернувшись к стене, а второй прямо на полу что-то глухо бормотал. Обоих постигла та же незавидная участь. Они погибли, так толком ничего и не поняв.
Дверной проем вел во вторую комнату. Здесь пьяным крепким сном спали еще трое. Армейский нож Егора работал четко, быстро, без лишней суеты. Медный передвигался и действовал очень тихо, к тому же из третьей комнаты негромко доносилась музыка, заглушая все шорохи. Ополченец отправился туда. Откинув занавеску, он увидел работающий без звука телевизор, а сбоку от него в кресле сидел парень. В руке он сжимал недопитую бутылку коньяка. Но проблема была в том, что он не спал.
Его глаза округлились, когда он увидел незнакомого человека в камуфляже с кровавым ножом в руке. Нацбатовец понял, что на кону стоит его жизнь. Медный за доли секунды просчитал все. В Егора полетела недопитая бутылка коньяка, это заставило его отскочить в сторону, он оказался посреди комнаты. От врага его отделяло несколько шагов. После неудачного броска бутылки противник кинулся к автомату, прислоненному тут же, рядом с креслом, к стене. Коньяк и паника делали его движения корявыми, кривыми, неточными. Конечно, он ничего не успел сделать. Егор метнул нож. Солдат застонал, обмяк и начал сползать, опрокинув кресло.
Медный подошел к нему. Тот скреб пальцами, тяжело вдыхал воздух. На тыльной стороне ладони Егор увидел уже знакомую татуировку свастики. Поэтому сомнений и сожалений быть не могло.
— Ну, прощай, древний укр.
Нанес решающий удар, чтобы раненый не мучался.
Дело сделано. Почти.
Найдя в гараже бутылку с бензином, Егор облил изнутри БТР и поджег.
Удовлетворенный, зашагал по улице прочь из села. Акция устрашения удалась. Вскоре весть о его вылазке разлетится по всей округе. Жители обнаружат убитых нацбатовцев и будут передавать друг другу эту историю, она обрастет новыми подробностями и деталями.
Егор уверенно шел по грунтовой дороге, — с обеих сторон от нее стояли ветхие старые домики, где пытались уснуть старики, довольные, что музыка из дома с военными прекратила играть. Настроение у Медного было приподнятое. В каком-то смысле даже беззаботное.
Но он встал как вкопанный и его пробила дрожь, когда на улице под свет фонаря вдруг вышел мальчик в одной пижаме и с игрушечным медведем в руках. «Как кадр из фильма», — вздрогнул Егор. Он сбил морок, сделав шаг навстречу ребенку. Мальчик остановился, видимо, испугавшись. Но не убежал. Медный подошел ближе.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он.
— Я вышел во двор в туалет. Мне не спалось.
— Холодно же. Иди домой.
— Вы меня не убьете?
Егор улыбнулся:
— Нет, конечно. Не бойся. Пойдем, я проведу тебя. И защищу от любых обидчиков.
— От любых?
— Да… Видишь, автомат. От любых.
— На меня уже направляли оружие, — слишком по-взрослому сказал мальчик.
— Не бойся, — повторил Егор. — Как тебя зовут?
— Саша. А вас?
— Я… Я — Медный. Ну, пойдем, замерзнешь.
Мальчик повернулся и зашагал бок о бок с незнакомым солдатом. Пройдя несколько домов, Егор почувствовал, как ребенок взял его за руку своей холодной ладошкой.
«Да, в какие времена нам выпало жить…» — задумался он.
Так они шли какое-то время, совсем недолго. В один момент Медный чуть оступился, неудачно встал на камень в темноте. И почудилось ему, что с другой стороны его как будто толкнули. Он повернул голову вправо. Естественно, никого. Только темная сельская дорога. Оставшуюся часть пути ему казалось, что с ними рядом идет еще кто-то. Или что-то. И так втроем они и шли: маленький мальчик в пижаме, солдат в обмундировании и незримая спутница нашей жизни в развевающихся одеждах и с известным атрибутом. Егор понимал, что это фантазия разыгралась, но ничего поделать не мог, он чувствовал, что она рядом. Возможно, это знак, что ему не суждено вернуться назад в город. Пусть и так. Он давно уже смирился с тем, что смерть последние годы ходит очень близко. Но именно сейчас он ощутил ее физически, как будто можно пожать ей руку.
Егор уловил себя на мысли, что хочет поменяться местами. Но с кем? С ней, этой темной зловещей сущностью, или с маленьким человечком в светлой пижаме? В ком из них больше силы? Понятно, что в ней… Или все-таки нет? А он сам, капитан Егор Медянов, убивший только за сегодняшний вечер несколько человек, кто он такой?
— Вот мой дом, — тонкий голос мальчишки отвлек от размышлений.
— Ну, беги спать.
— Спасибо, дядя. До свидания.
Утром мама, увидев, что рука и пижама Саши в чем-то красном, испугалась. Она разбудила сына криками. К горлу подступала истерика. Потом, убедившись, что это не кровь сына, женщина начала расспрашивать ребенка о том, что случилось. Саша рассказал все честно, как было. От мамы он практически никогда ничего не скрывал. Она начала истово молиться после этой истории перед образами в углу комнаты.
Отправившись за продуктами в магазин, мама Саши встретила своих знакомых односельчан и хотела было рассказать им о странном происшествии, но те только и говорили, что об обнаруженных утром трупах украинских националистов и сгоревшем БТРе. И все части головоломки сложились в единую картину. Она прибежала домой и строго-настрого запретила Сашке кому-либо рассказывать эту историю.
Глава 3
Городом управлял Рэм. Он занял место коменданта после покушения украинцев на Владимира Соколова. Первый комендант Ленинска в итоге выжил, но остался инвалидом. Правда, после восстановления он пытался вернуться на свое место, но Рэм аккуратно отодвинул его от дел. Соколов вышел на пенсию и уединился в своем домике на южной окраине города на улице Косиора.
Рэм, в миру Федор Ромашин, управлял городом уже несколько лет. Годы эти были отнюдь не простые. Боевые действия продолжались, то затихая, то вспыхивая с новой силой. Украинские войска стояли не так далеко, но взорванный мост, широкая река и крутые неудобные берега не давали им захватить город. Хотя артиллерийские перестрелки были делом будничным.
Откинувшись в кресле и закинув ноги на стол, Рэм сидел в своем кабинете и смотрел на городскую площадь, на которую пришла весна. Еще совсем слабенькая, но уже ощущавшаяся повсеместно. Он вспоминал, как пришел в ополчение в соответствии со своими убеждениями. А сейчас… ему не хотелось смотреться в зеркало… он был сам себе противен. Разочаровался? Но в чем? В идеях русского мира, в соратниках, в руководстве? Наверное, отчасти во всем этом. Но в первую очередь в себе. Отказаться от гешефта, предложенного агентами Министерства обороны Украины, он не смог… Вот такая весна, понимаешь ли. И за этот гешефт предстояло много чего сделать.