«И где же он? Где Джейс?»
— Я видела, как он на несколько секунд появился в Лондоне, Риме и Шанхае. А совсем недавно возник в Венеции, но потом опять исчез.
«Как ему удается так быстро перемещаться между странами?»
— С помощью портала? — Она пожала плечами. — Я не знаю. Знаю только, что каждый раз, когда карта мерцает, это означает, что Джейс жив… еще жив. И… я снова могу дышать, пусть и недолго.
Она решительно закрыла рот, чтобы не сболтнуть лишнего — о том, как она скучает по Алеку и Изабель, но не решается вызвать их в Институт, ведь тогда Алеку придется принять участие в охоте на брата; о том, что она каждый день думала о Максе, и у нее от этого невыносимо болит сердце; о том, что если она потеряет Джейса, то не вынесет этого…
«Я понимаю. — Брат Захария сложил перед собой гладкие руки с тонкими, как у юноши, пальцами. Мариза часто задумывалась о том, стареют ли Безмолвные братья, сколько они воообще живут, но все это хранилось в строжайшей тайне. — Мало что на свете сравнится с любовью семьи. Но я не понимаю другого — почему ты решила показать карту мне?»
Мариза вдохнула:
— Я знаю, что должна показать ее Конклаву или Совету. Но им теперь известно о связи Джейса с Джонатаном. Они охотятся за ними обоими. Они убьют Джейса, если найдут его. — Она опустила голову. — Я решила, что могу сказать об этом вам, Безмолвным братьям. Передавать мои слова Конклаву или нет — сами решайте. Я… это невыносимо, если бы решать пришлось мне.
Захария долго молчал. Потом в голове Маризы снова прозвучал его тихий голос:
«Я рад, что твой сын жив. Если ты передашь карту Конклаву или Совету, они узнают только то, что он быстро движется и отследить его невозможно. Но это им и так известно. Оставь карту себе. Я никому не расскажу о ней».
Мариза ошеломленно посмотрела на него:
— Но… Ты слуга Конклава…
«Когда-то я был Сумеречным охотником, как и ты. И как и у тебя, у меня были те, кого я любил. Их жизнь была для меня дороже любой клятвы и любого долга».
— У тебя… — Мариза замешкалась. — У тебя были дети?
«Нет. Детей не было».
— Прости.
«Не извиняйся. И не беспокойся о Джейсе. Он — Эрондейл. Эрондейлы сильные…»
Внутри Маризы что-то оборвалось.
— Он не Эрондейл. Он — Лайтвуд. Джейс Лайтвуд. Мой сын.
Повисла долгая тишина.
«Я не хотел утверждать обратного, — сказал брат Захария. — Ты должна понимать одно. Если Джейс задержится где-то больше чем на две секунды, ты должна уведомить Конклав. Будь к этому готова».
— Я не могу, — сказала Мариза. — Они пошлют по его следу Сумеречных охотников. Устроят ловушку. А он всего лишь мальчик.
«Он никогда не был всего лишь мальчиком», — сказал брат Захария, развернулся и поплыл из комнаты.
Мариза не смотрела ему вслед. Взгляд ее снова был прикован к карте.
«Саймон? Ты не спишь?»
В его груди расцвел бутон облегчения. Голос Клэри, неуверенный, но знакомый, снова звучал в его голове. Он бросил взгляд в сторону Изабель — та еще спала. Края занавесок озарились дневным светом.
Он перевернулся на спину и уставился в потолок.
«Конечно, не сплю».
«Ну, я не была уверена. У нас разница во времени шесть-семь часов. Здесь уже смеркается».
«В Италии?»
«Мы сейчас в Праге. Здесь красиво. Большая река и куча зданий со шпилями. Издалека немного похоже на Идрис. Только холодно. Холоднее, чем дома».
«Ладно, прогноз погоды окончен. Ты в безопасности? Где Себастьян и Джейс?»
«Они со мной. Я отошла, сказала, что хочу полюбоваться видом с моста».
«Значит, я — вид с моста?»
Она засмеялась — по крайней мере, в его голове раздалось нечто похожее на смех.
«Надолго я задерживаться не могу. Хотя они, кажется, ничего не подозревают. Ну, Джейс — точно. Себастьяна не разберешь. Кажется, он мне не доверяет. Вчера я обыскала его комнату, но там ничего. Никак не понять, что они задумали. Прошлой ночью…»
«Прошлой ночью?»
Тишина. Вот чудеса — Клэри внутри его головы, а все равно что-то скрывает.
«Я нашла в комнате Себастьяна мамину шкатулку с его детскими вещами. Я не могу понять, зачем она ему».
«Не трать время, пытаясь понять Себастьяна. Он того не стоит. Выясни, что они замыслили».
«Я пытаюсь, — раздраженно ответила Клэри. — Ты все еще у Магнуса?»
«Да. Мы приступили ко второй фазе нашего плана».
«Да? А в чем заключалась первая фаза?»
«Первая фаза заключалась в том, что мы сидели за столом, ели пиццу и спорили».
«А вторая? Вы сидели за столом, пили кофе и спорили?»
«Не совсем. — Саймон сделал глубокий вдох. — Мы призвали демона Азазеля».
«Азазеля?! — взвизгнула Клэри; Саймон едва удержался от того, чтобы зажать уши. — Так вот почему ты задал мне глупый вопрос про „Смурфиков“! Скажи, что шутишь».
«Не шучу. Это долгая история. — Он рассказал ей все, что мог, наблюдая за тем, как дышит Изабель и светлеет за окном. — Мы думали, что он поможет нам найти оружие, которое подействует на Себастьяна, не затронув Джейса».
«Да, но… вызов демонов? — В голосе Клэри слышалось недоверие. — К тому же Азазель — не простой демон. Команда зла — здесь со мной. Вы — Команда добра. Не забывайте об этом».
«Ты знаешь, что все не так просто, Клэри».
Он словно бы почувствовал ее вздох, по коже прошел холодок, от которого волосы встали дыбом.
«Знаю».
Клэри отняла пальцы от кольца. Джейс и Себастьян стояли в нескольких метрах от нее, указывая на что-то, чего она не видела. Металлического цвета вода беззвучно огибала древние опоры, небо того же цвета покрылось черными пятнами облаков. Ветер трепал ее волосы.
Все втроем, они снова зашагали куда-то. Джейс и Себастьян тихо беседовали друг с другом; Клэри подумала, что могла бы присоединиться к разговору, если бы захотела, но город, шпили которого пронзали туман, был так красив, что ей хотелось погрузиться в собственные мысли и смотреть по сторонам. Вскоре они вышли на кривую мощеную улочку с множеством сувенирных и ювелирных магазинчиков, где продавались кроваво-красные гранаты, огромные куски польского янтаря, тяжелое богемское стекло и деревянные игрушки. Зазывалы ночных клубов пытались всучить им скидочные купоны на спиртное и прочие услуги; Себастьян отгонял их, ругаясь по-чешски. За тесной людной улочкой открылась просторная средневековая площадь. Здесь также было много туристов. В киосках продавали сосиски и горячий сидр со специями. Они остановились перекусить за высоким шатким столиком, и в эту минуту начали бить огромные часы. Из дверок выплыли деревянные фигурки и завертелись.
— Двенадцать апостолов, — объяснил Себастьян, обхватив обеими руками кружку горячего сидра. — Говорят, король приказал выколоть глаза часовщику после того, как он закончил эти часы, чтобы тот больше не смог создать ничего подобного.
Клэри вздрогнула и прижалась к Джейсу. Он молчал с тех пор, как они ушли с моста.
Люди — в основном девушки — с любопытством поглядывали на Себастьяна.
— Садизм какой-то, — пробормотала Клэри.
Себастьян глотнул еще сидра.
— Прошлое — это другая страна, — сказал он.
— Чужая страна, — поправил его Джейс.
— Что? — удостоил его взглядом Себастьян.
— Прошлое — это чужая страна: там все делают по-другому. Та к звучит полная цитата.
Себастьян пожал плечами и отодвинул кружку. Вернув кружку продавцу, можно было получить назад евро, но Клэри подозревала, что за такую мизерную сумму Себастьян и мизинцем не пошевелит.
— Пойдем.
Клэри не допила свой сидр и немного жалела об этом. Себастьян увел их с площади в лабиринт кривых улочек. Джейс поправил Себастьяна, подумала она. Конечно, повод для этого был незначительный, но разве кровавое заклятие Лилит не должно было внушить Джейсу безоговорочную веру в правильность всех слов и поступков Себастьяна? Не было ли это быть признаком — малейшим признаком — того, что связь между ними слабеет?
Она знала, что надеяться глупо. Но иногда, кроме надежды, не остается ничего.
Улочки еще более сужались и темнели. Клонившееся к закату солнце полностью скрылось за облаками, и повсюду зажглись старомодные фонари, освещавшие туманный полумрак. Только одежда других пешеходов, появлявшихся из тумана и снова утопавших в нем, помогала Клэри прогнать мысль, что они провалились в дыру во времени.
Наконец они дошли до каменной арки, за которой была маленькая площадь. В большинстве магазинов уже погасили свет, но в одной лавчонке он еще горел. Над ней золотыми буквами было написано «АНТИКВАРИАТ», а на витрине стояли старые бутылки с отслаивающимися этикетками, на которых читались латинские слова. Клэри не особенно удивилась, когда Себастьян направился именно к ней.
Но зачем ему могли понадобиться старые бутылки?
Она прогнала эту мысль, как только они ступили через порог. Магазинчик был тускло освещен, в нем пахло средством от моли, и каждый его уголок был уставлен всевозможным хламом, но не только хламом. С солонками и перечницами в форме фигурок из часов на площади соседствовали прекрасные астрономические атласы. Еще здесь были листы старого табака, толстые сигары, марки под стеклом, старые немецкие и русские фотокамеры, восхитительная резная хрустальная чаша изумрудного цвета и стопка старых календарей в пятнах от воды. Старинный чешский флаг висел на шесте чуть повыше головы.
Себастьян двинулся к прилавку в задней части магазина, и Клэри поняла, что приняла за манекен старика, стоявшего за ним. Лицо его было морщинистым, как смятая простыня. В нижней части прилавка за стеклом красовались старинные украшения, маленькие кошелечки с замочками из драгоценных камней и бесчисленные ряды запонок.
Себастьян сказал что-то по-чешски, и мужчина кивнул, подозрительно взглянув на Клэри и Джейса. Клэри показалось, что у него темно-красные глаза. Она прищурилась и начала незаметно снимать с него чары.