Она подошла к нему.
— Хорошо, — сказала она. — Сними свою рубашку.
Джейс поднял брови.
— Я не собираюсь на тебя нападать, — нетерпеливо ответила она. — Я могу смотреть на твою обнажённую грудь и не падать в обморок.
— Ты уверена? — спросил он, покорно снимая рубашку с плеч. — Потому что вид моей оголённой груди заставляет многих женщин травмировать себя, когда те пытаются до меня добраться.
— Да ну, я не вижу здесь никого, кроме меня. И я просто хочу смыть с тебя кровь.
Он послушно откинулся на руках.
Кровь просочилась сквозь рубашку и покрыла всю его грудь и плоские места на животе, но, когда она бережно прошлась по нему пальцами, то поняла, что большинство из разрезов были чисты. Иратце, которую он нанёс себе ранее, уже заставила их исчезнуть.
Он повернулся к ней лицом и закрыл глаза, когда она пробежалась полотенцем по его коже, которое становилось розовым от крови. Она отмыла засохшие мазки на его шее, отжала полотенце, окунула его в стоящий на ночном столике стакан с водой и вернулась к его груди. Он сидел, откинув голову назад, и смотрел, как полотенце скользило по мышцам его плеч, гладким линиям рук, предплечьям, испещренной белыми линиями груди и чёрным линиям постоянных Меток.
— Клэри, — сказал он.
— Да?
Юмор в его голосе исчез.
— Я не вспомню об этом моменте, — сказал он. — Когда я вновь стану… кем я был, я не буду помнить, как был собой. Я не буду помнить, как был с тобой, или говорил с тобой. Так просто скажи мне… она в порядке? Моя семья? Они знают…
— Что случилось с тобой? Немного. И нет, они не в порядке. — Его глаза закрылись. — Я могла бы соврать тебе, — сказала она. — Но ты должен знать. Они тебя очень сильно любят, и хотят тебя вернуть.
— Не таким, — сказал он.
Она коснулась его плеча.
— Ты собираешься сказать мне, что произошло? Как ты получил этот порез? — он глубоко вдохнул, и шрам на его груди выделялся, багровый и темный.
— Я убил кое-кого.
Она почувствовала шок от его слов, как он прошел сквозь её тело, подобно отдаче от оружия. Окровавленное полотенце выпало из рук, и ей пришлось наклониться, чтобы поднять его.
Когда она подняла глаза, он смотрел на нее. В лунном свете линии его лица были тонкие и острые, и печальные.
— Кого? — спросила она.
— Ты встречала её, — Джейс тщательно подбирал каждое слово. — Женщина, которую вы с Себастьяном посещали. Железная сестра. Магдалена. — Он отвернулся от нее и протянул руку за чем-то, запутавшимся в простынях. Мускулы его рук и спины шевелились под кожей, когда он что-то схватил и развернулся обратно к Клэри, предмет блестел в его руке. Это был зеркальный, пергаминовый кубок — точная копия Смертельной Чаши, разве что, оригинал был покрыт золотом, а данная копия пока была серебристо-белого цвета адамаса. — Себастьян послал меня забрать Чашу у нее, — произнес Джейс. — А также он дал мне приказ ее убить. Она не ожидала этого. Она не ожидала какой-либо расправы, просто обмен и оплата. Она думала, что мы были на одной стороне. Она отдала мне Чашу, затем я взял свой кинжал и я… — Он резко вздохнул, словно воспоминания причиняли ему боль. — Я заколол ее. Я должен был попасть в сердце, но она увернулась, и я промахнулся на несколько дюймов. Она пошатнулась и ухватилась за свой рабочий стол, на нем был порошок из адамаса, она кинула его в меня. Мне кажется, она полагала ослепить им меня. Я отвернулся, а когда вновь бросил на нее взгляд, у нее в руках была эгида. Мне кажется, я знаю, что это было. Свет обжег глаза. Я закричал, когда она поднесла ее к груди, я ощутил жгучую боль на Метке, а затем лезвие разрушилось. — Он посмотрел вниз и издал невеселый смех. — Самое смешное в том, если бы я был в защите, этого бы не произошло. А я не сделал этого, поскольку не видел повода для беспокойства. Я не думал, что она сможет причинить мне вред. Но эгида сожгла Метку, Метку Лилит, и внезапно я стал самим собой, стоящим над трупом мертвой женщины с окровавленным кинжалом в одной руке и Чашей — в другой.
— Я не понимаю. Почему Себастьян сказать тебе убить ее? Она собиралась отдать Кубок вам. Себастьяну. Она сказала…
Джейс издал неровный вздох.
— Ты помнишь легенду о часах на Старой Городской Площади? Той, что в Праге?
— Король лишил часовщика зрения, дабы тот не смог создать нечто подобное по красоте, — ответила Клэри. — Но я не понимаю…
— Себастьян хотел, чтобы Магдалена умерла и никогда больше не создала Чаши или чего-то подобного, — сказал Джейс. — И так она никогда не смогла бы рассказать.
— Рассказать о чем?
Она подняла руку и взяла Джейса за подбородок, опустив его лицо вниз, чтобы он смотрел на нее.
— Джейс, что на самом деле замышляет Себастьян? История в тренировочной комнате о том, чтобы призвать демонов, которых он потом уничтожит…
— Себастьян действительно хочет призвать демонов. — Голос Джейс был мрачным. — Одного демона в особенности. Лилит.
— Но Лилит мертва. Саймон уничтожил её.
— Высшие демоны не умирают. Не по-настоящему. Высшие Демоны обитают в пространстве между мирами, великая Бездна, пустота. Из-за того, что Саймон сделал, разрушилась ее власть, и она была отослана обратно в небытие, откуда она родом. Но она будет медленно восстанавливаться там. Возрождаться. Это бы заняло века, но не тогда, когда Себастьян помогает ей.
Ощущение холода росло у Клэри под ложечкой.
— Как ей помогает?
— Призвав ее обратно в этот мир. Он хочет смешать свою кровь с ее в Чаше и создать армию темных Нефилимов. Он хочет стать реинкарнацией Сумеречного Охотника Джонатана, но от лица демонов, а не ангелов.
— Армия темных Нефилимов? Вы оба достаточно сильные, но этого недостаточно для того, чтобы зваться армией.
— Есть 40–50 Нефилимов, часть из которых когда-то служила Валентину, а другие ненавидят нынешнее положение дел в Конклаве, и это делает их открытыми для идей Себастьяна. Он в контакте с ними. Когда он возродит Лилит, они будут там. — Джейс сделал глубокий вдох. — А что будет после? С теми силами, что даст ему Лилит? Кто знает, кто еще присоединится к нему? Он жаждет войны. Он убежден, что он выиграет, и я не уверен, что он ошибается. С каждым темным Нефилимом он будет становиться сильнее. Добавить к этому тех демонов, которые уже согласны сотрудничать, и я не уверен, что Конклав сможет противостоять ему.
Клэри сжала его руку.
— Себастьян никогда не менялся. Твоя кровь не изменила его. Он в точности такой, каким всегда был.
Ее взгляд метнулся к глазам Джейса.
— Но ты. Ты тоже мне лгал.
— Он врал тебе.
Её мышление закрутилось.
— Я знаю. Я знаю, тот Джейс — не ты…
— Он думает, что это для твоего блага, ты будешь счастливей в конце, но это он солгал тебе. Я бы никогда не сделал этого.
— Эгида, — сказала Клэри. — Если она поранила тебя, но Себастьян этого не почувствовал, может, мы сможем убить его, но не тронуть тебя?
Джейс покачал головой.
— Я так не думаю. Если бы у меня была эгида, я мог бы попытаться, но — нет. Наши жизненные силы связаны между собой. Раны — одно дело. Если он умрёт… — Его голос ужесточился. — Ты знаешь самый простой способ это остановить. Воткнуть кинжал мне в сердце. Я удивлён, что ты не сделала этого, пока я спал.
— Ты бы смог? Если бы это была я? — её голос дрожал. — Я верю, что поступила правильно. Я до сих пор верю в это. Дай мне свое стило, я сделаю портал.
— Ты не можешь сделать портал внутри дома, — сказал Джейс. — Не сработает. Единственный вход и выход — сквозь стену вниз по лестнице, в кухне. Это единственный способ выбраться отсюда.
— Ты сможешь отправить нас в Голод Молчания? Если мы вернемся, Безмолвные Братья могут найти способ разделить вас с Себастьяном. Если мы расскажем Конклаву план Себастьяна, они будут готовы…
— Я могу отправить нас к одному из входов, — ответил Джейс. — И я сделаю это. Я пойду. Мы пойдём вместе. Но просто, чтобы между нами не было недопонимания, Клэри, ты должна знать — они убьют меня. После того, как я им расскажу все, что знаю — они убьют меня.
— Убьют тебя? Нет, они не…
— Клэри. — Его голос был нежным. — Как хороший Сумеречный охотник я должен добровольно умереть, чтобы остановить то, что Себастьян собирается сделать. Как хороший Сумеречный охотник, я должен.
— Но в этом нет твоей вины. — Она повысила голос и пыталась его снизить, не желая, чтобы Себастьян внизу услышал. — Ты был беспомощен, ты не мог справиться с тем, что с тобой произошло. Ты в этом случае — жертва. Это не ты, Джейс; это кто-то ещё, тот, кто носит твоё лицо. Тебя не следует наказывать…
— Это не вопрос наказания. Это практичность. Убьют меня — Себастьян умрёт. Это не отличается от того, чтобы пожертвовать собой в бою. Это хорошо звучит, чтобы сказать, что я не выбирал подобного. Это случилось. И настоящий я вскоре опять исчезнет. И, Клэри, я знаю, что это не имеет смысла, но я помню это… я помню всё. Я помню прогулку с тобой по Венеции, и ту ночь в клубе, и, как мы спали в этой кровати, и ты не понимаешь? Я хотел этого. Это всё, что я когда-либо хотел, жить с тобой, как сейчас, быть с тобой, как сейчас. Что я должен думать в ситуации, когда самое худшее, что со мной произошло, дало мне все то, о чем я мечтал? Возможно, Джейс Лайтвуд и счел бы это неправильным и испорченным, но Джейс Вэйланд, сын Валентина… любит эту жизнь. — Его глаза были широко открыты и сияли золотом, когда он посмотрел на нее, и она вспомнила Разиэля, о том, что в его взгляде содержалась вся свобода и вся печаль мира. — И именно поэтому я должен идти, — сказал он. — Пока это не прекратило действовать. До того, как я снова стану им.
— Идти куда?
— В Город Молчания. Я должен вернуться и вернуть Чашу.
Часть 3: Все меняется…
Всё меняется, меняется вконец: Рождается ужасная красота.