— Да, надоело, — наконец признался Люк. — Одно время я убеждал себя, что надо радоваться тому, что есть. Что возможность просто быть рядом с вами лучше, чем ничего. Но когда не можешь сказать правду тем, кого любишь больше всего на свете, рано или поздно теряешь способность говорить правду самому себе.
У Клэри зашумело в ушах. Она опустила глаза и обнаружила, что смяла стаканчик в бесформенный ком.
— Отвези меня в Институт. Пожалуйста.
Люк посмотрел на нее удивленно:
— Разве ты собиралась не в больницу?
— Приеду потом. Сейчас у меня есть одно срочное дело.
Солнечные лучи пронизывали воздух в соборе, и в них кружились мелкие пылинки. Клэри пробежала между скамьями, кинулась к лифту и забарабанила по кнопке вызова.
— Давай, давай, давай… — нетерпеливо шептала она.
Двери лифта распахнулись, и Клэри столкнулась нос к носу с Джейсом. Он вытаращил глаза от неожиданности:
— Клэри?!
— Ой… Привет. — Клэри перестала терзать кнопку и выпалила первое, что пришло в голову: — Ты постригся.
В самом деле, длинные блестящие пряди больше не лезли ему в глаза, а были очень ровно и аккуратно уложены. Так Джейс выглядел гораздо более цивилизованно и даже, пожалуй, постарше. Оделся он тоже очень опрятно — в джинсы и темно-синий свитер. На шее поблескивало что-то серебристое, спрятанное под воротник.
— Ах да, Мариза меня подстригла. — Джейс придержал дверь лифта. — Тебе нужно в Институт?
— Нет, я хотела поговорить с тобой.
— Да? — удивился Джейс и вышел из лифта. — Я собираюсь в «Таки» за едой. Никому сегодня не хочется готовить.
— Понятно, — сказала Клэри и тут же пожалела об этом. В конце концов, готовить или не готовить — личное дело Лайтвудов.
— Можем поговорить там, — предложил Джейс, пошел к двери и обернулся на полпути, почувствовав, что Клэри осталась на месте.
Он стоял меж двумя подсвечниками, кожу и волосы окутывало золотистое сияние свечей, и в этот момент Джейс был так похож на ангела, что у Клэри сжалось сердце.
— Ты идешь или нет? — поинтересовался он далеко не ангельским тоном.
— Да-да, иду, — спохватилась Клэри и поспешила за ним.
Стоял чудный нью-йоркский осенний день, на голубом небе не было ни облачка. Они перешли Первую авеню; вдоль улицы дул свежий прохладный ветер. По дороге к «Таки» Клэри старалась вести разговор на отвлеченные темы. Она спросила, как дела у Изабель, Макса и Алека. Джейс отчего-то помедлил с ответом.
— Прости! — воскликнула Клэри, проклиная собственную глупость. — Они, наверно, сейчас очень горюют. Столько их товарищей погибло…
— У нефилимов все по-другому, — сказал Джейс. — Мы воины. Мы смотрим на смерть иначе, чем вы…
— Чем вы, примитивные? — со вздохом закончила Клэри. — Ты ведь это хотел сказать?
— Ну да, — признался Джейс. — Иногда даже мне сложно понять, кто ты на самом деле.
Они подошли к дверям «Таки», развалюхи с просевшей крышей и пустыми окнами. Ифрит у входа смерил посетителей подозрительными красными глазками.
— Я — Клэри.
Джейс посмотрел на нее сверху вниз и рассеянным жестом отвел волосы с ее лица:
— Знаю.
Они выбрали столик в самом углу. В закусочной было почти пусто. Официантка-пикси по имени Кайли скучала у стойки, лениво помахивая нежно-голубыми крылышками. Одно время она встречалась с Джейсом. За соседним столиком два оборотня грызли сырые бараньи голяшки и увлеченно спорили о том, кто кого поборет: Дамблдор из «Гарри Поттера» или Магнус Бейн?
— Конечно же Дамблдор победит! У него есть «авада кедавра». Бац — и все!
Однако второй оборотень имел наготове железный аргумент:
— Дамблдор не победит, потому что его не существует.
— А Магнус Бейн, по-твоему, существует? — ухмыльнулся первый. — Ты его хоть раз видел?
— Слышишь, о чем они? — спросила Клэри, усаживаясь. — Так странно…
— Подслушивать некрасиво. — Джейс стал читать меню.
Клэри воспользовалась возможностью украдкой полюбоваться им. Однажды она сказала, что никогда не смотрит на него. Это правда — она никогда не позволяла себе смотреть на Джейса глазами художника. Было очень легко потерять нить разговора, увлекшись разглядыванием какой-нибудь детали — изгиба скулы, тени от ресниц, формы губ.
— Ты на меня уставилась, — констатировал Джейс, не отрываясь от меню. — Почему ты на меня уставилась? Что-то не так?
Подошедшая к столику Кайли избавила Клэри от необходимости отвечать. Клэри заметила, что вместо карандаша у официантки в руках серебристая березовая веточка. Пикси окинула Клэри любопытным взглядом голубых глаз, без белков и зрачков:
— Определились с выбором?
Растерявшись, Клэри ткнула в меню наугад. Джейс заказал картошку фри для себя и целый список блюд с собой, чтобы отнести остальному семейству. Кайли удалилась, оставив за собой аромат цветов.
— Пожалуйста, передай Алеку с Изабель, что мне очень жаль, что все так получилось, — сказала Клэри, едва Кайли ушла. — А Максу — что я готова пойти с ним за комиксами в «Запретную планету» в любой день.
— Только примитивные говорят «мне очень жаль» вместо «я разделяю вашу скорбь», — заметил Джейс. — Ты ни в чем не виновата, Клэри. — Глаза его вдруг сверкнули ненавистью. — Виноват Валентин.
— Как я понимаю, с тех пор он не…
— Не появлялся. Наверняка залег на дно и намерен без лишнего шума завершить обращение Меча. А потом…
— Что потом?
— Не знаю. Он псих. Психи непредсказуемы.
Однако в глаза Клэри Джейс при этом не смотрел, и было понятно, о чем он думает: будет война. Именно этого хочет Валентин. Войны с Сумеречными охотниками. И он своего добьется. Вопрос только в том, где именно он нанесет первый удар.
— Ну ладно, ты ведь не об этом хотела со мной поговорить? — произнес Джейс.
— Не об этом.
Клэри никак не могла подобрать слова. Взгляд упал на отражение в серебристой салфетнице — белая кофта, белое лицо, лихорадочный румянец на щеках. Ей и правда казалось, что у нее жар.
— Я уже несколько дней собиралась поговорить с тобой.
— Надо же, ты почти меня одурачила, — бросил Джейс с неожиданной резкостью. — Я звонил тебе неоднократно, и Люк каждый раз говорил, что ты больна и подойти не можешь. Я подумал, что ты избегаешь меня. Опять.
— Это не так. — Стол между ними был довольно узким, но Клэри чувствовала, что Джейс от нее бесконечно далеко. — Я действительно хотела с тобой поговорить. Я думала о тебе все это время.
Удивленно хмыкнув, Джейс протянул ей руку через стол, и Клэри с облегчением сжала ее.
— Я тоже о тебе думал.
Прикосновение его ладони, такое теплое, такое успокаивающее, напомнило Клэри, как она обнимала Джейса в приюте Ренвика, а он раскачивался вперед-назад в глубоком отчаянии и сжимал в руках окровавленный осколок портала — все, что осталось от его прежней жизни.
— Я правда болела, честное слово! Я ведь чуть не умерла на корабле.
Джейс выпустил ее руку, но не сводил с лица Клэри пристального взгляда, будто хотел запомнить каждую черточку.
— Я знаю. Каждый раз, когда ты чуть не умираешь, я чуть не умираю сам.
От этих слов сердце Клэри затрепетало, как после ударной дозы кофе.
— Джейс, я пришла сказать тебе…
— Подожди, — перебил он. — Сначала я. Я хочу извиниться.
— За что?
— За то, что отказывался тебя слушать. — Он рассеянно запустил в волосы обе руки, и Клэри заметила у него на шее тонкую серебристую линию, маленький шрам, которого там раньше не было. — Ты пыталась объяснить мне, что я требую от тебя невозможного, но я продолжал и продолжал давить и совсем тебя не слушал. Я хотел быть с тобой и плевал на мнение окружающих. Даже на твое.
У Клэри внезапно пересохло во рту. Ответить она ничего не успела, потому что вновь появилась Кайли: принесла картошку фри и то, что заказала Клэри, — зеленый молочный коктейль, что-то вроде сырой котлеты и полную тарелку сверчков в шоколаде. Клэри не испытала по этому поводу никаких эмоций — внутри все сжалось в такой тугой узел, что было не до еды.
— Джейс, — заговорила она, едва официантка скрылась из виду. — Это уже неважно. Ты все делал правильно…
— Нет, дай мне закончить, — снова перебил Джейс, разглядывая свою картошку, будто в ней скрывались все тайны мироздания. — Я должен сказать это сейчас, иначе не скажу никогда. Я думал, что потерял свою семью. Не Валентина — Лайтвудов. Думал, что больше не нужен им. Думал, что у меня не осталось никого на свете, кроме тебя. Я был совершенно раздавлен и срывал злость на тебе. Мне очень жаль. Ты права.
— Нет! Это я вела себя глупо! Я поступала с тобой жестоко и…
— Ты имела на это полное право.
Джейс поднял на нее глаза, и что-то в его взгляде напомнило Клэри ее саму в далеком детстве. Года в четыре она рыдала на пляже над разрушенным замком из песка. Мама пыталась успокоить ее, предлагала построить для нее другой замок, но Клэри была безутешна — ведь то, что она считала вечным и незыблемым, легко разрушила вода и ветер.
— Ты права, — говорил Джейс. — Мы живем не в пустоте. Нас окружают люди, которые любят нас. Если мы дадим волю своим чувствам, им придется нелегко. Это эгоистично. Если поступим так — будем ничем не лучше Валентина.
Он произнес имя отца так, будто захлопнул дверь у Клэри перед носом.
— Теперь я просто твой брат. Ты ведь этого хотела?
Джейс посмотрел на нее с надеждой, явно ожидая, что она обрадуется. Клэри тянуло закричать, что он разбивает ей сердце на мелкие кусочки. В ушах стоял шум морских волн, а в глазах щипало, как от песка или соленых брызг. Она долго молчала, собираясь с силами, а когда наконец ответила, голос прозвучал еле слышно, будто издалека:
— Да, Джейс. Я хотела именно этого.
Почти в прострации, Клэри поднималась по ступенькам к стеклянным дверям больницы «Бет-Израиль». Прийти сюда сейчас было самым правильным решением. Больше всего на свете ей хотелось разрыдаться у мамы на плече, даже если нельзя объяснить