Лунин с трудом сделал первые несколько шагов, тяжело волоча налитые свинцовой тяжестью ноги. Вожак бросил на Лунина одобрительный взгляд и неторопливо двинулся по тропинке.
«В конце концов, съесть меня они могли бы и здесь, такой-то бандой», — Илья почувствовал, что страх постепенно начал отступать, движения ногами давались ему с каждым шагом все легче. Пройдя по тропинке метров сто, Лунин обернулся. Ни один пес из тех, что он успел заметить во дворе, его не преследовал. Можно было попробовать рвануть прямо через кусты. Если Илья не ошибался, то, побежав вправо, метров через двести он должен был выскочить на дорогу.
Нетерпеливый лай прервал его размышления. Вожак вернулся по тропе и теперь стоял метрах в двадцати от Лунина.
— Иду, иду я, — буркнул Лунин. — Что, уже шнурки нельзя поправить?
Ничего не ответивший пес устремился вперед. Метров через триста, преодолев по набросанным кем-то уже подгнившим доскам задорно журчащий ручей, они выбрались из зарослей и оказались на окраине небольшого дачного поселка, хотя поселком это скопление маленьких, зачастую требующих ремонта садовых домиков, теснившихся на крохотных, засаженных картошкой участках, можно было назвать с большой натяжкой. Не обращая никакого внимания на копошившихся в своих огородах дачников, Вожак промчался по одной из узких улочек садоводства и замер возле покосившейся калитки. Тяжело дыша, Лунин, пробежавший последние сто метров трусцой, ухватился за забор, чтобы хоть немного передохнуть, и тут же, чертыхнувшись, отдернул руку. Доска была не строганной, и он умудрился загнать в ладонь сразу две занозы.
— И что теперь? — Лунин осмотрел ладонь и понял, что без чего-то острого извлечь занозы не сможет.
Пес сдержанно зарычал и ударил лапой по калитке.
— Ага, — усмехнулся Лунин, — типа заходим. Это же незаконное проникновение, между прочим. Статья.
Вожак вновь зарычал, на этот раз чуть громче.
— Хорошо, хорошо, не нервничай, — успокоил пса Лунин, осторожно нащупывая задвижку на внутренней стороне калитки. Задвижка нашлась довольно быстро, замка, к счастью для Лунина, на калитке не было. Замок был на двери стоявшего в глубине участка приземистого деревянного сарая, к которому, миновав ряды еще не копанной картошки, и привел Лунина его проводник.
Илья хмуро осмотрел тяжелый навесной замок, на всякий случай подергал его. Замок, как и следовало ожидать, был заперт.
— И что ты мне предлагаешь? — Он обернулся к спокойно наблюдающему за ним Вожаку. — Ломать?
Пес ничего не ответил, лишь наклонил набок свою массивную голову и нетерпеливо вильнул хвостом.
— Понятно, — вздохнул Лунин, — ломать, значит. А если там ничего нет?
Пес недовольно зарычал.
— Ах вот как, — усмехнулся Илья, — вы настаиваете. Ну ладно, под вашу ответственность.
Он огляделся по сторонам в надежде найти какой-нибудь инструмент, однако весь инвентарь, очевидно, и был заперт в том самом сарае, в который он намеревался проникнуть. Лунин двинулся в обход садового домика, не теряя надежды обнаружить что-нибудь подходящее. Тяжелый полутораметровый лом лежал в беседке. Илья никогда бы сам не заметил его, если бы не пес. Забежав в беседку, он уселся посреди нее и оглушительно залаял.
— Да тише ты, — приструнил его Илья, — соседей накликать хочешь? Так они тебе толпой бока быстро намнут, не посмотрят, что ты авторитет.
Основным недостатком здоровенного замка являлось то, что его петли были прикручены к деревянным, уже изрядно подгнившим доскам. После второго неловкого удара Лунин уже праздновал победу. Отставив ненужный теперь лом в сторону, он осторожно потянул на себя жалобно скрипнувшую дверь. Свет, падавший сквозь неширокий дверной проем, с трудом позволял разглядеть кучи старого, давно неиспользуемого барахла, хаотично наваленного на всей площади сарая. Возникало ощущение, будто в это помещение много лет целая семья стаскивала все становившиеся ей ненужными вещи. Проржавевший, без заднего колеса спортивный велосипед, несколько пар лыж, несколько запылившихся сумок с торчащей из-под разорванных молний старой одеждой, десяток мешков с давно отсыревшим и окаменевшим цементом и еще множество коробок, ящиков и баулов, заполненных чем-то старым, сломанным и никому не нужным. Откуда все это богатство взялось в сарае и с какой целью его там накапливали, можно было только гадать.
Лунин вновь обернулся к своему проводнику.
— Я в этом хламе точно ничего не найду. Давай уж ты сам.
Пес втянул ноздрями воздух и неожиданно чихнул.
— Будь здоров, — машинально отреагировал Лунин, — что, и у тебя проблемы? Может, зря замок ломали?
Вожак недовольно фыркнул и уверенно шагнул в полумрак помещения. Подойдя к дальнему стеллажу, заваленному множеством коробок и непонятных промасленных свертков, он задрал голову вверх и вновь призывно залаял.
— Чего так орать? Я понял.
Лунин, кряхтя, подтащил к стеллажу деревянный ящик и осторожно забрался на него. Теперь он с трудом доставал до верхней полки стеллажа. До самой полки, но не до лежащих в глубине предметов. Илья подтащил второй такой же тяжелый ящик и с трудом взгромоздил его на первый. В пояснице что-то предательски кольнуло, и Лунин с тоской подумал о том, что ближайшие несколько дней он будет ходить в полусогнутом состоянии.
Теперь с высоты двух ящиков он мог без труда изучить содержимое верхней полки. Тяжелая промасленная коробка с гвоздями, почти такой же тяжелый и более громоздкий моток брезента. Некоторую ценность, по мнению Лунина, могла представлять здоровенная, килограммов на десять весом, катушка медного провода. С трудом отодвинув ее в сторону, он увидел стоящий у самой стены небольшой металлический ящичек со сдвижной крышкой. Привстав на цыпочки, Илья с трудом дотянулся до холодного металла и потянул его на себя. Когда он снимал ящичек с полки, внутри его что-то негромко звякнуло. Пес удовлетворенно гавкнул в ответ и, очевидно, посчитав свою миссию исполненной, метнулся к выходу.
Сжимая в руках стальную коробку, Илья осторожно спустился на пол, а затем уселся на верхний ящик и поставил коробку рядом с собой. На месте Лунина любой другой следователь поспешил бы открыть и ознакомиться с содержимым своей находки, однако Илью что-то сдерживало. Впервые за долгое время он чувствовал, что нашел что-то стоящее, что-то такое, что не только положит конец кровавым преступлениям, но и изменит его собственную жизнь, его карьеру. Теперь уже никто не бросит ему в спину насмешливое: «А это наш неудачник Лунин пошел», никто не сможет претендовать на его не бог весть какой, но все же кабинет следователя по особо важным делам областного управления. Теперь все будет совсем по-другому. Лунин вновь взял коробку в руки. Если в ней находится то, о чем он думает, то все теперь в его жизни будет иначе, хотя, если разобраться, то в чем будет заключаться это иначе, было не совсем понятно. Может быть, как раз в том, что все останется так, как было, только теперь он сможет более уверенно смотреть в завтрашний день, ведь и завтра все будет так же, как и сегодня.
Тяжкий вздох взлетел под деревянный потолок и растворился в пыльном сумраке. Почему-то Лунин не был уверен, что хочет того, чтобы в его жизни все стало иначе. Он медленно, насколько возможно оттягивая момент развязки, потянул крышку в сторону, а затем нехотя заглянул в приоткрытый ящичек.
Они лежали на дне, тускло поблескивая в неярком свете. Илья приоткрыл крышку шире и начал пересчитывать. Семь. Семь пар золотых сережек лежали на дне. Одни попроще, поменьше размером, другие крупные, украшенные драгоценными камнями. Когда-то они были ювелирными изделиями, товаром, украшавшим витрины магазинов, затем стали дорогими подарками, маленькими каждодневными спутниками жизни нескольких никогда не знакомых между собой женщин. А потом что-то пошло не так, и все они стали трофеями. Трофеями, добычей безжалостного, опасного хищника. Такой же добычей этого охотника стали и обладательницы этих серег, с той только разницей, что их хищник не смог унести с собой. И вот теперь статус этих маленьких комочков золота вновь изменился. Теперь это вещественные доказательства по делу. Делу, которое он, Илья Лунин, раскрыл.
Тень, появившаяся в дверном проеме, заставила Лунина вздрогнуть. Он торопливо захлопнул крышку стального ящика и поднял глаза.
— А вы здесь зачем? — удивленно спросил Смотров.
— Так замок же у вас сломан был, — пробормотал Лунин, вскакивая на ноги, — вот сидел вас ждал.
Лицо Олега Егоровича доверия не выражало, но Лунин этого видеть не мог. Он не отрывал взгляда от рук Смотрова. Рук, сжимавших тот самый тяжелый лом, которым он и снес замок на дверях сарая.
— А это что такое? — Смотров качнул ломом, указывая на коробку в руках Лунина.
— Так ведь упала, сверху упала. Наверное, кто-то украсть хотел и не успел, я спугнул, — заторопился Илья, глядя на угрожающе покачивающийся лом, — вот, держите.
Выставив руки с металлическим ящичком вперед, как для жертвоприношения, Лунин сделал широкий шаг вперед навстречу удивленному Олегу Егоровичу. В последний момент Смотров понял, что хочет сделать Лунин, и отшатнулся, попытавшись прикрыться ломом. Однако было уже слишком поздно. Стальной ящик устремился вперед и с силой врезался Смотрову в лицо, рассекая кожу на щеке. Лунин постарался вложить в удар весь вес своего стокилограммового тела, но так как Смотров успел немного повернуть голову, удар пришелся по касательной и, хотя острый угол стального ящика разорвал щеку Смотрову, тот вполне уверенно держался на ногах.
— Ах ты, гнида! — Лицо Смотрова исказилось злобой, и он замахнулся тяжелым ломом.
Возможно, Лунин видел такое в кино. Что никогда не встречал подобного в жизни, он был уверен. Во всяком случае, когда ему пару раз доводилось подростком драться за школой, так никто не делал. Не учили подобному и на тех немногочисленных занятиях по самообороне, которые Лунин был вынужден посещать за годы учебы в академии. Оставалось только кино.