– Когда поначалу превозмогаешь себя, потом всё выходит уже само.
Легко ей говорить! Что вообще за слово ужасное – «превозмогание»? Звучит как тягание тяжестей. С языка, хоть он и еле ворочался, само слетело:
– Сейчас бы лучше полежать…
Он сразу пожалел о своём нытье. Рика, всё так же глядя перед собой, слегка оскалилась:
– В могилке поглубже?
Звучало так, будто она готова его туда отправить. С неё станется!
– Да я так… – даже сил цапаться с ней не было, – не злись.
Но если она и злилась, то тоже предпочла пойти на мировую – повернула голову и, протянув что-то, вдруг сказала:
– Держи. Наверно, в жизни такого не видел и не ел. Земляника.
Полураскрытая ладонь была полна чего-то красного, в глазах читалось вызывающее: «Боишься меня?» Он боялся, но, не собираясь этого показывать, взял две спелых, похожих на пупырчатые мягкие бусины ягоды и даже улыбнулся. Ягоды оказались очень сладкими, пахли мхом и древесной корой.
– Много путешествовала? – спросил он не без любопытства.
Рика отправила в рот всю оставшуюся пригоршню и кивнула.
– Да. Что мне ещё делать? Весь мир – моя могила.
Опять нагнетает. Он поёжился, а Рика, явно довольная этим, засмеялась:
– Ты как домашний щеночек – так всего пугаешься! – Посерьёзнев, она вздохнула. – Но да. Не всем везёт иметь дом. Я скиталась, даже когда всё было иначе, Зан.
– Я не щеночек! – обиделся он. – Просто я… такие, как я… должны быть со своими стенами, или они начнут болеть. И люди тоже. И… да. Я очень любил свой дом. Ты…
Что-то вроде понимания мелькнуло на её лице, и неприятным оно быть перестало.
– Я бывала. Красивые башни. И парки. И люди. И ваша Небесная ярмарка, где все летают на воздушных шарах…
«И всего этого больше нет. Не из-за Ширкуха ли» Слова жгли, но на этот раз мальчик почему-то удержал их. А в следующее мгновение Кара вдруг всполошилась и крикнула:
– В кусты!
По дороге кто-то ехал: сзади стучали копыта, звенел колокольчик. Не стража ли?
Мальчик подчинился мигом – так они сговорились ещё при выходе. А вот Рика осталась стоять у обочины, повернула голову на шум. Кара, притянув мальчика ближе, зашикала на неё, но легенда будто не слышала. Заложив руки за спину, она дождалась, пока голубой тарантас, запряжённый двумя рыжими жилистыми лошадками, покажется из-за поворота, и… помахала ему, намеренно привлекая внимание. А потом даже подпрыгнула.
– Рика-а! – в последний раз жалобно окликнула звезда и замолкла. Она нервничала: на поясе-то у неё болтался мешочек с украденными монетами!
Тарантас, скрипнув, остановился рядом – и раздался бодрый, дружелюбный смешок.
– Опять ты здесь, маленькая барышня? Шестой раз ловлю тебя на этой дороге!
На козлах сидел полный седой джентльмен в таком же голубом, как тарантас, сюртуке. На голове его был чёрный цилиндр, на руках – чёрные перчатки. Рассматривая легенду, он улыбался в пышные усы, а она улыбалась в ответ. Мальчик опешил: она что, и так умеет? Светло, без оскала? Рика заговорила – тоже незнакомым, мелодичным, звенящим голосом:
– Дядюшка Рибл, ваш колокольчик узнала издалека! Что везёте? Куда? Хлеб, платья, сладости?
Он рассмеялся и энергично помотал головой:
– Порядочно книг к соседям. Граф будет доволен. Ты не туда ли? А то подвезу.
Рика потупилась, явно изображая смущение, шаркнула ногой. Кара восхищённо прищёлкнула языком: поняла, к чему всё идёт.
– Туда, дядюшка Рибл, и была бы рада вашей помощи… только я не одна.
От её мурлыканья мальчик даже глаза закатил: почему не быть такой милой всегда?
– Дружка подыскала? – Возница подмигнул. Он подвоха не видел. – Пора бы.
Рика всё-таки выдала свою вредную натуру: нахмурилась и чуть скривила губы, – но быстро собралась, расцвела пуще прежнего и продолжила вдохновенно врать:
– Со мной младший брат и бродячая наёмница, которая нас защищает. И… – она хлопнула ресницами, – мы очень устали, идём уже четыре дня. Но вы не думайте, у нас есть немного денег, и мы…
– Не может быть и речи! – Возница широко, возмущённо махнул рукой на кусты. – Эй вы там, вылезайте! В тарантасе места много, только не попачкайте товар!
Мальчик переглянулся с Карой. Та пожала плечами, пробормотала: «Была не была!» – и первой полезла наружу. Подбредя к козлам, она неуклюже поклонилась и принялась демонстративно отряхиваться, показывая, что книги с ней будут в чистоте и порядке.
– Я не запачкаю. И буду охранять! – важно заявила она.
Возница шутливо поклонился в ответ. Его явно не удивили белизна волос, кольчуга и узор на смуглом лице незнакомки. Он только сказал:
– Большая честь, барышня. Большая! Хотя кто на меня нападёт, не золото же…
– Это Кара и Зан, – сказала Рика и бесцеремонно потрепала мальчика по волосам, выдрав, кажется, клок. – Бедный братец совсем падает с ног, он у меня слабенький.
«Слабенький» едва не лягнул обретённую сестру, но пришлось смиренно кивнуть. У дядюшки Рибла были добрые рассеянные глаза – точно как у лошадей, лениво потряхивавших гривами. Возница улыбнулся и, наклонившись, подмигнул мальчику.
– На внука моего похож. А на сестру – ни капельки.
– Приятно слышать! – рассмеялась Рика.
– Да, приятно, – искренне подтвердил мальчик, косясь на неё. – Слишком она у меня гулящая, безответственная и злая!
– Это когда я гуляла?! – возмутилась Рика. – И где злая? Ух, бросила бы тебя…
– Тише, тише! – рассмеялся дядюшка Рибл, внимательно их слушавший. Он успел встать, открыть дверцу тарантаса, даже спустить лестницу. – Ну что, залезайте.
Рика показала мальчику язык. Он только вздохнул и первым побрёл к лесенке. Сестра, значит! У-у, с такими сёстрами и змей под подушкой не надо!
6. Голубой тарантас
Рика влезла прямо на козлы: явно собралась болтать со старым знакомым. Мальчик и звезда забрались в кабину и с некоторым трудом разместились среди дюжин перевязанных свёртков с книгами. Часть лежала без упаковки – просто перехваченная верёвками по две или по три. Пахло тоже книгами: пыльно и бумажно, с примесью кожи. Но, посидев немного, мальчик уловил и запахи, оставшиеся, видимо, от прежних грузов: пряности, сладости, даже тоненькую розово-лавандовую отдушку от мешочков, которые клали в коробки с одеждой.
Лошади не спешили, но и не плелись. Снова донёсся лёгкий звон колокольчика.
– Красота-а, – протянула Кара, откидываясь на спинку сидения и жмурясь. – Какая наша красная звёздочка умная! Думала, скоро придётся тащить тебя на себе.
Мальчик поморщился, но промолчал. Рику он понимал всё меньше, а то, что о нём в принципе думали эти девчонки, сердило всё больше. Слабак, недоносок, что дальше?.. С другой стороны… имеют право. Плохой из него ходок, сам ведь знает, и толку никакого. Кара, почувствовав, как он расстроился, принялась неуклюже извиняться. Уши совсем загорелись, и он скорее выпалил, что всё в порядке.
Рика присоединилась к ним, только когда Невидимое светило стало опускаться: редкие перистые облака налились лилово-синим и ещё больше истончились. Близилась ночь. Дядюшка Рибл зажёг фонарики и стал насвистывать – видимо, чтобы не уснуть.
– Я узнала кое-что, – с ходу начала Рика, и мальчик передумал опять ворчать. – О Мудром графе. Хэндриш Олло, вот кто правит сейчас в Пятой столице, и умнее его там никого нет. Он путешественник. Историк. И он нам подскажет путь, я уверена.
– Ты сначала попади к нему на аудиенцию, – осадил её мальчик. – Графы, сколько я их знаю, не любят разговаривать с теми, кто одет как мы сейчас.
Легенда и здесь довольно улыбнулась.
– Он правда никого не принимает, только в особые советные дни, а это нескоро. Но каждый раз, когда в лавку матушки Харинды привозят книги, вечером он выбирается туда. Сам. Тайно. Он любит эту лавку, любит ходить там и выбирать книжки и чтобы вокруг были люди, но не его стража. Чтобы не мешали. Он придёт и когда мы приедем, тогда и поговорим. А ещё… – Тут она улыбнулась ещё довольнее: – В Пятой столице дядюшка Рибл возьмёт лекарства и повезёт в Озёрное графство. Скоро похолодает, а люди там много болеют. Сейчас особенно скверный год, скверная погода, говорят, вповалку лежат семьями. Если Мудрый граф ничего не скажет нам точно и придётся продолжать идти вслепую… дядюшка Рибл приглашает ехать с ним. Мы поедем?
– Да! – оживлённо воскликнула Кара и хлопнула в ладоши. – Вот удача! Это…
– Это лёгкий путь, – тихо возразил мальчик. Мысль преследовала его, ещё когда он только влез в тарантас, и пора было ею поделиться. – Слишком лёгкий. Я против.
Глаза Рики тут же сузились, улыбка померкла. Даже странно, что она не бросилась, только прорычала:
– Что ты там пискнул?
Да как она не понимала, она, плоть от плоти и сила от силы чародея? Разве так, с комфортом, нежась на мягких сидениях, ищут волшебных созданий, творящих судьбу?
– Это лёгкий путь, – твёрже повторил он. – Наши шансы понизятся. Да и Материку это не понравится.
Рика выругалась сквозь зубы и стукнула кулаком по сидению. Даже щёки чуть вспыхнули. Похоже, она так возмутилась, что даже возражения не сразу нашла.
– А откуда ты знаешь, Зан? – с искренним любопытством уточнила Кара. – Ты же с ним не общался, сам сказал. Мы не можем выискивать его на каждом углу, в каждой канаве.
Она уже зевала и слабо светилась; впору было чем-то её закрывать. Поколебавшись, она принялась кутаться в большой плотный плед, который хозяин, наверно, держал для себя. Дурацкая пёстрая расцветка ей не шла, делала её похожей на большую гусеницу.
– Потому что герои никогда не… – начал мальчик.
– Ширкух летал на ветрах, – мигом перебила Рика.
– А Ширкух точно герой? – Он всё же это ляпнул. Зря.
Легенда оскалилась и потянулась к дверце тарантаса, явно собираясь её распахнуть.
– Так, мне надоело. – Взгляд её жёг. – Что-то не устраивает? Убирайся. Иди пешком, геройствуй, шарься где пожелаешь, и пусть тебя сожрут волки! Их тут полно, кстати.