– Я выезжаю на рассвете. Если решитесь, ловите меня у ворот. А вы прощайте, бесценная и прекрасная! – это он адресовал «книжнице».
Госпожа Лау басовито засмеялась и обмахнулась огромной ладонью, будто веером. Когда она стала убирать со стола, явно готовясь снимать лавку с переучёта, Кара прошептала:
– Давайте не будем мешаться. Погуляем. Вернёмся позже, как придут покупатели.
Они вышли на улицу, где разливало блеклое вечернее тепло Невидимое светило. Брусчатка под ногами пестрела бежево-красным, геометрично прямоугольным булыжником.
– Граф всегда приходит в последний час, – сказала легенда и подняла голову. На ближайшем доме, как и на каждом пятом доме города, был циферблат. Стрелка, тонкая и ажурная, ещё не доползла до нужной цифры.
– Пойдёмте поищем одёжную лавку! – предложила Кара.
– А если он придёт раньше? – встревоженно уточнил мальчик.
Легенда поморщилась:
– Граф вряд ли изменяет привычкам. Но ты можешь его посторожить. В кустах.
– Он не будет сторожить, – возразила Кара, то ли не поняв, то ли проигнорировав эту остроту. – Ему нужны сапоги, и кустов тут что-то нет. Идёмте.
Пришлось сдаться. Следующий час они праздно бродили, пока не нашли то, о чём звезда твердила так неустанно. Здесь, в просторном магазине с башенкой, Кара купила мальчику обувь, а упирающейся Рике – рубашку и юбку. Легенда нехотя надела всё это, но рваную бежево-коричневую накидку тут же набросила на плечи с самым упрямым видом.
– Это память о чародее, – отрезала она.
Кара только вздохнула и изрекла:
– Ладно, красоту всё равно не испортишь.
Дальше они гуляли без цели, разве что пытаясь на глаз угадать, что находится в том или ином доме. Но полицейский участок оказался магазином сладостей, контора ростовщика – маленьким музеем, а министерство справедливости – народным театром. Они оставили это занятие. Проще было любоваться стройной архитектурой, не гадая о её назначении.
Город весь пропах морем. Мальчик вдыхал такой запах впервые в жизни – раньше поезда и люди из Пяти столиц привозили лишь его остатки. Теперь же терпкая, солёная, пряная смесь ветров, хлынувшая навстречу, едва Кара выбралась из закоулков к набережной, коснулась губ и ноздрей и вселила странное дразнящее желание: вот бы это море – Светлое – переплыть. Что за ним? От самой мысли кружилась голова. Внизу, совсем близко, будто плескал и волновался сине-голубой бескрайний луг.
– Это море станет похожим на моё небо, когда наступит ночь.
Кара сказала это совсем тихо, неотрывно глядя на горизонт. И в этот миг мальчик понял, что вопреки несгибаемой бодрости, вопреки всем шуткам и мечтам она всё же скучает по дому. Устыдившись своих вчерашних бестактных вопросов, он промолчал.
Стоявшая рядом легенда положила на каменную перегородку острые локти и устроила на руках подбородок. Обе «девчонки», предавшись своим мыслям, примолкли, и мальчик тоже молчал, совсем не чувствуя себя глупо. Он просто смотрел на волны, пенисто разбивающиеся о камни. На одном из облизанных солёными потоками валунов кто-то играл с собакой – чесал ей живот, а она блаженно валялась на спине и трясла лапами. Прислушавшись, можно было поймать в шуме и плеске её похожий на смех лай. Мальчик улыбнулся. Вот бы тоже завести собаку… Конечно, когда у него снова будет дом. И имя. Звать себя Заном, даже в мыслях, он пока не мог. Лучше «мальчик», чем так.
Так они простояли довольно долго, а едва небо зарумянилось, отправились обратно.
Среди строгих зданий книжный магазин узнавался сразу: около него царил лёгкий беспорядок. Длинные, разделённые на секции деревянные ящики хозяйка успела выставить наружу, к крыльцу. Возле одних высились указатели «Новые книги» и «Проверенное временем», возле других – «Весёлое», «Печальное», «Про любовь», «Без любви», «Для зануд», «Для мечтателей» и прочие. Где-то – «Книги со скидкой», а около одной секции даже «Задаром». Покупатели склонялись над ящиками; некоторые едва ли не залезали туда по пояс, чтобы выбраться пыльными и лохматыми, но довольными. Они рылись и доставали по одному, а то и по несколько томиков – под добродушным взглядом госпожи Лау, сидевшей на широких ступенях. На новых знакомых она даже не взглянула – может, и успела забыть.
Они подошли к одному из ящиков, и Кара принялась делать вид, что тоже копается. Правда, книги она перебирала по цвету, хватая самые пёстрые и красивые: мальчик уже знал, что она не умеет читать на поднебесном языке. Рика какое-то время тоже шуршала в томиках – отстранённо, задумчиво. Она, в свою очередь, выбирала только тёмные переплёты.
– Кем Харэз был раньше, Кара? – неожиданно спросила она.
Фыркнув, мальчик выпрямился и демонстративно отвернулся. Опять эта девчоночья болтовня! Кара, судя по стуку, уронила очередную книгу.
– А вчера не захотела слушать! Что за любопытство?
– Да так, – уклончиво отозвалась легенда. Мальчик не преминул ещё раз громко фыркнуть. – Закрой рот.
Кара снова нырнула в книги, явно раздумывая. Слегка повернув голову, мальчик убедился, что она ещё и кусает нижнюю губу. Сейчас точно расскажет что-то необычное.
– Говорят, он был золотой звездой, почти таким же героем нашего народа, как Ширкух – героем вашего. Скорее всего, не из коренных. Но так давно, что только те, кто любил его, да ещё он сам, помнят это. Вряд ли это можно забыть.
Рика нахмурилась:
– А почему стал таким? Смертью?
Кара вздрогнула – устало, даже болезненно, и стиснула какую-то книгу.
– Я не знаю, Рика. У каждого свои причины. Но это довольно частое явление, особенно у них, у пришельцев, ну ты знаешь. Будто смертное прошлое, иное сердце мешает им…
Удивлённый этим осторожным, печальным тоном, мальчик перебил:
– А мне ты говорила, что они взрываются и чернеют от зло…
Ему отдавили ногу так, что глаза едва не вылезли на лоб. Он ойкнул, Кара зашипела, но легенда наверняка догадалась, что именно он не успел произнести. Это можно было понять по её колючему взгляду. Больше ничего не спрашивая, Рика продолжила перебирать книги.
– Ох и дубина же ты, Зан! – Кара досадливо процедила это сквозь зубы, но пояснить не успела. Рика, выронив что-то в чёрной обложке, уцепилась за её плечо и шепнула:
– Вон он! Это точно он.
Новый покупатель действительно отличался от прочих – прежде всего тем, как старался не отличаться. А ещё – огромной стопкой книг, которую едва удерживал, наклоняясь над очередным ящиком. Книги «для мечтателей» он только что выбрал, теперь искал что-нибудь «для зануд».
Хэндриш Олло надел мешковатый сюртук и старательно горбился, но этого было недостаточно, чтобы скрыть статную прямоту жилистой худой фигуры. Длинные светлые волосы приплюснула мятая шляпа, неспособная скрыть, насколько они ухоженные. А крупные очки в роговой оправе не притупляли острый блеск серых глаз. Да, можно было не сомневаться: в лавку пожаловал сам Мудрый граф. Не потому ли хозяйка, женщина немалых размеров, вся подобралась и постаралась благоговейно уменьшиться на своей ступеньке?
Кара издала негромкий боевой клич и хотела броситься графу наперерез, но Рика удержала её, зашептав:
– Подожди. Он же испугается. Пусть начнёт ронять книги, и тогда натравим на него Зана.
– Почему меня, почему натравим? – опешил мальчик, но тут первая книга со стуком свалилась с верхушки графской стопки. Рика, не церемонясь, шлёпнула его по спине, разве что пинка не дала:
– Пошёл! Быстрее помогай ему, а то эта курица тебя не подпустит!
И мальчик, сам того не осознав, ринулся вперёд. Он подобрал книгу, когда госпожа Лау ещё только успела грузно встать, и, протянув графу, сказал:
– Это, кажется, ваше.
Книга была по медицине, очень пухлая, с жёлтой бумагой. Мальчик постарался улыбнуться, располагая графа к себе или по крайней мере давая понять, что безобиден. Задумался, как завести разговор, но ничего придумать не успел. Хэндриш Олло, сдёрнув очки к кончику носа, вдруг поймал его за руку и пристально заглянул в лицо.
Странно, страшно: светлые глаза не скользнули, а пронзили, и в них мальчик отразился не мальчиком, а собой прежним – стенами и садами, башнями и парками, чихающими автомобилями и торговыми паровозами. Отразился кондитерскими и аптеками, шпилем радиостанции и тем утром, когда ветер в последний раз заиграл листвой пальм. Всё это промелькнуло за считаные секунды в точках чужих зрачков. Мальчик застонал, отшатнулся и схватился за голову, и в то же мгновение вся стопка книг обрушилась на мостовую.
– Ох, малыш! – Голос звучал мягко и очень молодо – не слишком подходил к лицу, которое не было ещё лицом старика, но и юношеским быть перестало. Мудрый граф наклонился и положил руку мальчику на плечо. – Прости меня, я и не подозревал… Цел?
Тут же он обернулся и упёрся взглядом – совершенно другим, жёстким и надменным – в хозяйку магазина, грузно спешившую навстречу. Всё так же спокойно уверил:
– Ничего не нужно. Мы с моим маленьким другом всё поднимем и ещё посмотрим, что за издания у вас в помещении. Вы ведь позволите?
Госпожа Лау будто налетела на стену, застыла, сглотнула, залепетала:
– Конечно, ваш… ваше… – язык у неё явно заплёлся.
– Спасибо, – это был явный приказ замолчать.
Женщина, растерявшаяся и покрасневшая, очень быстро для своего веса развернулась и ушла к крыльцу. Мальчик не сомневался: она спешит разогнать тех посетителей, которые роются в книгах внутри магазина. Мудрый граф напугал её, и ей казалось, что так она его задобрит. Хэндриш Олло досадливо поморщился.
– Не люблю уединение. В таком месте, как книжный магазин, его просто не должно быть. Здесь хорошо, когда много людей и можно услышать их мысли и мечты.
Мальчик кивнул. Голова по-прежнему гудела и кружилась, ощущение, что в неё залезли холодными крючьями, не проходило. «Услышать мысли и мечты»? Вот так Хэндриш Олло проводит свободное время? Жестокие у него развлечения.
Он, морщась, встряхнулся, а граф спросил:
– Поможешь мне? – это опять звучало ласково, чуть виновато.