В поле мелькнула фигура: человек среди пшеницы вёл белую лошадь, рассмотреть лучше было нельзя. Он помахал тарантасу, и мальчик машинально помахал в ответ, хотя это вряд ли заметили. Поле сменилось очередным озером, на этот раз широким и продолговатым. Колёса прогрохотали по мосту, после чего опять влажно зачавкали на дороге. Монотонно. Лениво. И ещё больше захотелось вздремнуть.
…Когда мальчик открыл глаза, вздрогнув от резкого звука, то не смог понять, сколько проспал. Тарантас стоял; из окна виднелись широкая лестница и нависший над ней белый, облепленный множеством стройных башен замок, где горели золотом почти все окна. Ещё через мгновение повторно раздалось то, что мальчика разбудило, – тревожный низкий гул. Трубили, кажется, стражи, которых за пеленой дождя можно было увидеть в ближайшей фасадной башне. Кара прищурилась, всмотрелась и выдернула из защёлки нож.
– Приехали. Вылезай.
Они выпрыгнули под ливень. Рика, совсем промокшая, слезла с козел, отцепила от лица прилипший капюшон и встала рядом.
Мальчик порывался спросить, сколько и, главное, кого придётся ждать. Но ответы он получил, когда капли едва-едва намочили ему волосы. Главные двери распахнулись, и в темноте холла появилась толпа нечётких фигур. Большинство там и остались, только немногие вышли под фонарный свет, тут же блеснувший на оружии и доспехах. Стража, большой наряд. Сероватые лица, осунувшиеся и настороженные.
– Вы!
Одна фигура стремительно сбежала вниз. Даже не заметив, что намочила в луже подол платья и тканые туфли, она замерла прямо перед тарантасом. Голубые глаза ищуще скользнули по лицу мальчика, лицам его спутниц, безнадёжно мазнули по пустым козлам. Женщина – а это была хрупкая молодая женщина – снова посмотрела на Кару, видимо, как на старшую. Звезда моргала в ожидании, не произнося ни слова.
– Вы прибыли… – Незнакомка кашлянула в укрытый кружевной перчаткой кулак. – Я Озёрная графиня. Хилла Д’онно. Ведь это вы везёте… ценный груз для меня? А где…
– Он не добрался, – негромко сказала Рика.
Графиня вздрогнула. Кажется, она пошатнулась, но тут же расправила плечи и с трудом, почти жалобно взглянула на легенду.
– Ты вся мокрая, да и вы… – Она быстро повела рукой назад. – Вам надо согреться. А то заболеете… тоже…
Кулаки напряжённо сжались, но улыбка оставалась мягкой и открытой. Графиня очень волновалась, напоминала только что пойманную птицу, боящуюся любых резких движений. Надеясь немного её успокоить, мальчик первым сделал робкий шаг навстречу и сказал:
– Если вы вдруг подумали… нет, мы всё доставили. Всё цело.
Кулаки её разжались, но и лицо стало тусклым – будто последние силы ушли на ожидание этих слов. Несмотря на траурную пустоту взгляда, мальчик убедился: дядюшка Рибл не зря звал графиню красавицей. Она была необыкновенно тонкой и высокой, а её большие глаза казались ещё двумя озёрами.
– Цело… – повторила Хилла Д’онно и снова пригласила их следовать за собой.
Стража уже расступалась. Серые лица тоже просветлели улыбками: видимо, солдаты всё услышали, и услышанное их обрадовало.
Когда на лестнице мальчик оглянулся, то понял, что дворец тоже стоит посреди озера, от берега которого ведёт золочёный мост. Потом двери плавно затворились.
Графиня вела гостей сначала через холл, потом по очередной лестнице, потом, спустя этаж, – по галерее. На пути ей всё время кто-то встречался, и она отдавала распоряжения. Голос звучал намного твёрже и увереннее, чем ещё недавно.
– Найти Главного медмейстера. Разгрузить повозку. Приготовить три спальни. Те, которые с ванными, гостевые, в моём крыле. Чистую одежду. Ужин. И созывайте Странников. Золотую гильдию. Пусть ждут направлений.
В большой зале со стрельчатыми высокими сводами горел камин. Арочные окна в пол были зашторены, стояла приглашающе широкая софа, укрытая несколькими звериными шкурами. Не доходя до неё, графиня обернулась и спросила:
– Хотите отдохнуть прямо сейчас или хватит сил на короткую беседу?
По лихорадочному блеску глаз мальчик понял, чего она ждёт, и пихнул звезду локтем:
– Отдай ей.
Кара быстро вынула из кармана письмо, и графиня так же быстро схватила его. Сдёрнув перчатку, пробежалась пальцами по зелёной ромбовидной печати, подцепила сургуч ногтем и развернула лист. Одновременно с этим последним движением она резко развернулась спиной и отошла на несколько шагов. Стало тихо – только трещали за кованой решёткой крупные, добела накалённые поленья и шумел ливень.
Неожиданно мальчик подумал, что может случиться, если послание не понравится графине. Вероятно, об этом размышлял не только он: звезда неуютно переступала с ноги на ногу и вытягивала шею. Руки она сцепила в напряжённый замок.
Казалось, тишина продлилась минут десять, но на деле не прошло и одной. Хилла Д’онно прижала листок к груди и снова обернулась. На её щеках играл ровный румянец.
– Неужели… – прошептала она.
Кара торопливо улыбнулась и пробормотала:
– Ну… поздравляю. С чем-то.
Казалось, эта утончённая женщина с высокой причёской готова прыгать от радости и стоит, только делая над собой огромные усилия. Она снова посмотрела в письмо, зацепилась глазами за какие-то строчки и неожиданно прочла их вслух.
– …А потом он просто дунул, и карты рассыпались. И когда я увидел, как легко домик, построенный Им, Великим Им, падает на стены моего картонного города, такого ничтожного на этом столе, я понял, что мы с тобой были не правы. Всё преходяще, смерть – только один из мулов, вращающих мельничное колесо, и как же скоротечны перемены! И если свои дни и годы я зря провёл, любя тебя на расстоянии, если сейчас я не приду тебе на выручку и не паду с тобой, если я зря прошёл мир ради одного только вопроса о тебе, то можно считать, что колесо давно смололо все мои кости. Каждый путь имеет смысл. – Она быстро сложила письмо. – Это он просил прочитать и вам.
– Но ведь он написал это до того, как… – начала Кара.
– Он мудр. – Графиня улыбнулась. Больше она ничего не объясняла.
– А вы любите его за это?
Мальчик удивлённо посмотрел на Рику. Она не сводила с графини глаз. Та подошла на шаг, вгляделась в покрытое шрамами лицо и без улыбки покачала головой.
– Я люблю его так давно, что даже не вспомню, за что полюбила. И, наверно, это самое правильное, как только может быть в мире.
Легенда кивнула. Графиня пересекла залу и вновь распахнула двери. За ними смирно ждали три почти одинаковых веснушчатых служанки. Каждая держала по фонарю.
– Идите и отдохните, мои гости. Думаю, мы успеем ещё поговорить.
Они подчинились. За ними закрылись створки резных дверей. В другом конце коридора их пути разошлись.
Все три окна выходили только на воду и дальние островные башни, поэтому трое не видели, как мчатся от главных ворот лошади Странников Золотой гильдии. А я видел. Они везли лекарства и вести, разъезжались по большим мостам. В одних домах жадно хватали привезённые склянки, в других – вынимали из дальних ящиков доспехи и оружие.
Сама графиня, недолго побыв у огня, накинула балахон и кликнула слуг, велев им закладывать. Она была неспокойна, но почти счастлива, и теперь ничто не мешало ей предаться обычным делам: поехать в госпиталь к больным. Перед тем как сесть в экипаж, она заглянула в маленькую комнатку, все стены которой обиты были голубой парчой. В комнате спала бледная белокурая девушка.
– Тебе получше, родная? – прошептала Озёрная графиня.
Девушка открыла такие же озёрные глаза и слабо улыбнулась:
– Послушай…
Графиня приложила ладонь к впалой груди под рубашкой и услышала дождь. За дождём было уже меньше надсадного, хриплого кашля жителей Первой Непомнящей Столицы.
– Скажи им спасибо за меня. Лучше, если мальчик меня не увидит… он отчается, узнав, что даже я, живой город, уже больна.
Графиня только провела по её волосам.
– Два моих брата… умрут?
Пальцы дрогнули. Графиня отвела глаза и поспешно поднялась.
– Может быть… что-то ещё можно исправить. Может быть, Он этого захочет.
Я точно знаю, что хочу. Если бы я мог.
Из окна мальчик видел, как на дальних башнях, раскиданных по горизонту, зажигается жёлтый свет. Почему-то этот свет – обычно мягкий и приветливый, особенно в ненастье, – совсем таковым не казался. В нём что-то тревожило. Что-то заставило, уходя, задёрнуть шторы.
Ему оставили чистую одежду. Она была такой богатой, что казалось, он выглядит нелепо: в вышитой бежевой рубашке, тёмном жилете, таких же штанах, да ещё с кинжалом на поясе – «личным даром её светлости». Но Кара, встретившая его на повороте коридора, – всё в той же кольчуге, зато с расчёсанными волосами, чистая и надевшая новое свободное платье до колен, – одобрительно свистнула. Вскоре к ним присоединилась Рика – в красном, хотя это мало оживляло её мрачный вид. Она, покосившись на мальчика, только потрогала перламутровую рукоять кинжала и бросила: «Ничего. Ногу себе не отрежь».
Когда они вошли в уже знакомую залу, графиня стояла у окна спиной и даже не повернулась. Они приблизились и проследили её неподвижный синий взгляд.
Она была в серебряном доспехе. Били барабаны. Трубили горны. По дороге – той, которая вела в замок, – тянулись в отдалении ряды конных фигур. Местами эти фигуры двигались рядами, местами – кольцами окружали неспешно ползущие обозы. А по озеру по обе стороны от всего этого плыли длинные лодки. В лодках тоже гребли солдаты, над ними развевались зелёные с белыми перьями знамёна. Мальчик уже видел такие. Совсем недавно. Над набережной Пятой столицы.
«…Если сейчас я не приду тебе на выручку». Строчка письма промелькнула в памяти. Озёрная графиня полуобернулась и будто подтвердила те слова:
– Увы, до вас прибыли другие гонцы, с дурными вестями. Вчера утром армия Третьей столицы, той, которая принадлежала раньше Тёплому графству, вторглась во Вторую. В Холодное, к моим соседям. Они уже соединились. Их графы скоро нападут на меня. Если пойдут ночью, то уже завтра. – Она снова бросила взгляд на знамёна и устало улыбнулась. – Я могу понять их. Как и многие, они отчаялись прокормить своих людей, они боятся песка и боятся себя.