ался в книгу, по которой они штудировали древнюю историю. Иногда сварливо напоминал: «Вот учебник, вот, и нет там никого!», чаще – будто стирал услышанное из памяти и больше не лез какое-то время. В конце концов, ему же лучше, что два подопечных дружны, неразлучны, комнаты их рядом. И если одному вздумается без разрешения полетать на ветре, второй обязательно приглядит, чтобы он не свернул шею; и если второго замучают ожоги от прорезающихся на коже звёзд, первый сам найдёт ему влажную тряпку и мазь на мелиссе, ну или поднимет на уши слуг.
Так было долго, ведь только они знали это – каково, когда породившее тебя могучее существо, умоляя не отступаться, растворяется без следа. Чтобы никогда не прилететь на ветре, не спеть древнюю колыбельную, не коснуться поцелуем лба. Да. Только они знали, каково это, и поэтому, хотя родной сын графа Олло был куда лучшим товарищем при игре в разбойников и ловле птиц, Ширкух не тянулся к нему так, как к тихому Санкти. Небесному Леопарду в круглых очках. А Небесный Леопард любил его больше, чем все звёзды на свете.
4. Дождь
В Четвёртой Непомнящей столице шёл ливень – как и почти всегда с наступлением вечера. Мальчик не видел этих ненастий, но неизменно слышал одни и те же волны собственных радиостанций. «Сегодня у них дождь. Снова дождь. Хоть кто-нибудь помнит, когда бы у них не было вечернего дождя?»
С Рикой и Карой он сидел у чахлого костерка под мостом. Когда они только пришли, какие-то бродяги попытались выжить их отсюда, но воинственный вид Кары, да и длинные ножи Рики переубедили их быстро. Место удалось отвоевать на всю ночь, и это было важно: предстояло отдохнуть впрок и хотя бы примерно понять, что делать.
Сначала расстелили карту – её с милой улыбкой выпросила у какого-то книжного торговца всё та же Кара. Мальчик наконец увидел, что стало с миром, прежде незыблемым. Жалкие остатки, которым и не нужен был такой большой лист. Глядя на него, хотелось плакать, но это делать он зарёкся, тем более теперь, когда путешествовать предстояло с двумя такими храбрыми спутницами! Но правда угнетала.
Раньше Пять графств – Озёрное, Тёплое, Холодное, Грозовое и Мудрое – стелились по материку, гранича друг с другом и сходясь в центре, в Городе-на-Холмах. Пять Младших столиц ещё раньше обосновались по берегам моря и обросли поселениями; они тянулись через всю долину, перемежаясь лесами, полями, садами, виноградниками. Старый мир казался огромным: всюду темнели большие и маленькие бусины-точки, в каждой кто-то жил. Сейчас точек на карте уцелело лишь пять, и названы они были не прежними красивыми именами – Лайвас, Уайвас, Дэйвас, Ширвас и Кравас, – а просто цифрами. Деревни, которые мальчик и звезда встретили по пути, видимо, были настолько крохотными, что их не подписали. Быстро обрывались пять нитей железных дорог, и совсем тонкой стала шестая, соединявшая раньше столицы. Большая часть материка – там, где прибрежная зелень резко переходила в сухой багрянец, – светлела дырой. Там тянулась длинная надпись «Пустыня Мёртвых городов». Мальчик коснулся пальцем места, где раньше рисовали пятиконечную звезду Города-на-Холмах, и зажмурился. Пусто.
Сложив карту, трое тягостно замолчали. Дождь делал всё ещё беспросветнее.
– А ты видел его когда-нибудь, Зан? – наконец решилась заговорить Кара. – Материк? Ну, его душу?
Он покачал головой, но, подумав, добавил:
– Может быть. Он ведь мог прикинуться кем угодно. Не обязательно мальчиком.
Легенда молчала. Обняв себя руками за плечи, она смотрела на пламя и словно не слушала. Ей было явно неуютно в новой компании, и «вливаться» она не спешила. Может, вообще уже жалела, что прибилась, и готовилась исчезнуть в любой момент.
– А ты случайно не знаешь, Рика? – дернула её Кара. – Ты вроде умная…
– Не знаю. – Она не шевельнулась. – Но если он хранитель материка, значит, он повсюду и нигде. Ведь он не может быть к чему-то привязан.
Это предположение заставило звезду почесать макушку. Но думала она недолго.
– Может… – медленно начала Кара, – так его и искать? Повсюду и нигде? Он поймёт, что мы пытаемся до него добраться, и сам к нам явится!
– Если ему это надо, – резонно заметила Рика. – Что вряд ли.
– И если Харэз нам не соврал. – Кара поморщилась. – Всё-таки он…
Легенда немного переменила позу: сцепила руки на острых коленях. Бледное лицо не то чтобы ожесточилось, но стало ещё холоднее. Наконец, посмотрев звезде в глаза, она отрезала:
– Вот тут можешь не переживать. Он не соврал, ему это невыгодно.
– Ты же сама сказала, что он похож на лгуна… – Кара спохватилась. – Постой, что ты имеешь в виду под выг…
– Он не соврал, – повторила Рика. – Я многого не знаю и не умею, белая звезда, но меня отравили ложью так, что обмануть меня нельзя. Я сама – чистая ложь.
Кара поёжилась. Особенно когда Рика в который раз стёрла с лица кровь и машинально сунула обагрённые кончики пальцев в рот. Выглядело и правда неважно, хотя саднили шрамы уже меньше, чем во время праздника.
– И всё же давай ещё раз про «выгодно», – не отставала Кара. Она смотрела на Рику во все глаза, теперь с некоторой опаской. – Вообще, там, на площади, вы говорили… странно. О чём-то понятном только вам, хотя вроде вы только что познакомились!
– Что с того? – Рика подняла бровь. Она как-то резко, мрачно развеселилась. – Ты сама сказала, что я умная. Вроде как и ты не дура!
– Да я уже сомневаюсь в этом, раз теряюсь в твоих намёках! – Кара всплеснула руками и, точно сдаваясь в бою, подняла их. – Просто пойми, он, если по правде, не тот, к чьим советам стоит прислушиваться живым существам…
– Даже если больше никто советовать не спешит? – Рика улыбнулась, обнажив белые клыки. Мальчик переводил взгляд с неё на Кару. Они, конечно, не ссорились, нет, но словно общались на разных языках и о разном. Рика вздохнула, наверное, тоже поняв, что так нельзя. Когда она заговорила снова, тон стал намного мягче. – Ты тоже просто пойми. Прямо сейчас он действительно хочет помочь. И он – последнее, чего надо бояться. Но я не знаю, что будет, если мы начнём вот так просто обсуждать его мотивы.
Тут мальчик, к слову, был согласен. Харэз показался ему… щепетильным, именно так. Способным простить многое, даже внезапный удар в живот и грубые вопли, но никак не болтовню о том, о чём он попросил не болтать. И при всей весёлости, озорстве, любопытстве от него прежде всего веяло другим. Хищностью. Можно сколько угодно дразнить его «полинялым псом», но у псов есть зубы. И ими даже самый маленький разозлённый пёс легко выгрызет у неосторожного человека кусок плоти. А уж такой крупный…
– Ты их понимаешь? – в лоб спросила звезда. Рика не смутилась.
– Я догадываюсь. Потому что, как уже сказала, знаю много легенд.
Кара вздохнула. Наверно, ей в голову пришло что-то ещё, но, судя по замешательству на лице, вопрос был скользким. Мальчик пристально на неё глянул. Она посмотрела в ответ, открыла рот, закрыла и пожала плечами. Поняла.
– Ла-адно… но если он заманит нас в ловушку к каким-нибудь там песчаным червям, виновата будешь ты!
– У нас нет песчаных червей! – мальчик и легенда выпалили это хором и уставились друг на друга. Рика, хмыкнув, уточнила: – Даже драконы вымерли. Не бойся.
– Ничего я не боюсь, я их всех зарублю, – обиделась Кара, добавив, правда: – Просто руки марать неохота… Но Ширкух ведь марал.
Едва прозвучало имя, всколыхнувшееся было веселье исчезло. Снова повисло молчание, в котором Рика сидела оцепенело, Кара подкидывала в огонь кусочки сухого мха, а мальчик колебался. Спросить? Перед глазами он всё ещё видел чучело на кресте, вспоминал людские крики. Разве могут столько несчастных ошибаться насчёт причины своих несчастий? Или?..
– Рика, – решившись, всё же окликнул он. – А какова, по-твоему, правда о чародее Ширкухе и бедах этих земель? Что ты знаешь?
Легенда вздрогнула: наверное, заметила его напряжённый тон. Но заговорила она ровно, без тени сомнения и почти нежно:
– Он был великим героем, я храню каждый его подвиг. И также я знаю, что Звёздный чародей солгал Пяти графам. – Глаза её блеснули. – Ширкух никогда не рвался к власти. Он не любил расточать поклоны попусту, но его место его устраивало.
– А кто такой этот Звёздный чародей? – полюбопытствовала Кара, теребя волосы. – Вообще, не припомню особо этого типа, пятнистый такой затворник, что ли?
– Да, учёный, от которого мы, в общем-то, о вас и знаем, – отозвался мальчик. – Ну, что вы в принципе существуете. Он и его предки предсказывали по вашим траекториям будущее, чертили карты и записывали всё, что им удавалось о вас понять. А если бы вы решили вдруг напасть на нас, чего некоторые ждали, он сразился бы с вами. Звёздные чародеи всегда копили магию на такой случай, но никогда её не использовали.
– Потому что мы не нападаем на живых и даже не подпускаем к вам чёрных! – гордо заявила Кара и повернулась к легенде. – А почему этот чародей солгал? Даже судя по тому, что рассказал Харэз, они вроде бы дружили…
Но тут Рика лишь печально опустила голову.
– Мне неизвестно. Может, это часть другой истории, которая умерла или не умеет говорить; во всяком случае, мне она не встречалась. Или она так глубоко, что я забыла, когда случилось это… – Пальцы провели по шрамам. Наконец они перестали кровоточить. – Так или иначе, – голубые глаза стали опять злыми, – Ширкух никому не причинил бы вреда. Он принял казнь потому, что правда винил себя в гибели Долины и её жителей. Обычно он ощущал беду заранее. В тот день – нет.
Мальчик и звезда кивнули, опять воцарилось молчание. Кара, кажется, боролась с желанием потрепать Рику по макушке в утешение, но боялась, что руку откусят. А сам он думал и никак не мог понять, готов ли хотя бы попытаться поверить новой знакомой.
Звёздный чародей… последний. В Городе-на-Холмах он бывал не больше дюжины раз, и мальчик редко проявлял к нему интерес. Худой высокий юноша с длинными пшеничными волосами, в смешных очках, делающих глаза больше. Пятнистый, да. Вечно таскал с собой карты, ронял их в лужи, ребятня бегала следом, дёргая полы длинного плаща… Что ещё? Ширкух часто вышагивал рядом – высокий, рыжий, в золочёной кольчуге под бежево-коричневым плащом, в островерхой широкополой шляпе. Вдвоём они были как серебряная монетка и золотая кийра – прямоугольный разменный брусок самого высокого достоинства. Но они ладили. Отлично ладили, звонко смеялись, летали вдвоём, рассуждали о ерунде за бутылкой вина. Да, они были друзьями, чуть ли не с детства. Так почему же…