Тем не менее четыре года спустя – то есть два года назад – с Земли стартовал «Привет, Марс-IV». Теперь он возвращался – серебристая точка в черном небе, сверкающий символ человеческого стремления к другим планетам. Он достиг Марса – и вот теперь возвращается. За ним полетят другие; некоторые погибнут, сгинут без следа, однако кому-то посчастливится, и человечество, столь настойчиво и слепо пытающееся разорвать земные путы, наконец-то ступит на дорогу к звездам.
– Как по-вашему, док, что они там нашли? – Джек Вудс, корреспондент «Экспресс», закурил сигарету.
Доктор Стивен Гилмер, председатель Комиссии по межпланетным сообщениям, выпустил клуб дыма – он курил сигару – и ответил, не скрывая раздражения:
– Откуда, черт побери, мне знать? Надеюсь, что хоть что-то. Эта прогулка обошлась нам в миллион баксов.
– Ну а все-таки, док? – не отступался Вудс. – Что они могли там обнаружить? Без подробностей, в общих чертах. На что похож Марс?
– Я скажу, а потом вы поместите мои слова на первой странице, – брюзгливо отозвался Гилмер, пожевав сигару. – Не желаю ничего придумывать. Вечно вам невтерпеж. Знаете, ребята, порой вы меня изрядно достаете.
– Док! – умоляюще воскликнул Гэри Хендерсон из «Стар». – Скажите нам хоть что-нибудь.
– Точно, – поддержал коллегу Дон Бакли из «Спейс-уэйз». – Какая вам разница? Вы ведь всегда можете заявить, что мы неправильно вас поняли. Такое случается сплошь и рядом.
Гилмер указал на стоящую чуть поодаль группу – членов официального комитета по встрече.
– Почему бы вам не пообщаться с мэром? Он наверняка не откажется.
– Конечно, – согласился Гэри, – но опять отделается пустыми фразами. И потом, мы так часто печатали его фотографию на первой полосе, что он, похоже, решил, будто владеет газетой.
– Как вы думаете, почему они не выходят на связь? – спросил Вудс. – Корабль уже несколько часов в зоне слышимости.
– Может, у них сломался передатчик, – предположил Гилмер, перекатив сигару из одного уголка рта в другой.
Чувствовалось, что он обеспокоен молчанием звездолета. Доктор наморщил лоб. Неужели передатчик поврежден настолько серьезно, что его невозможно починить?
Шесть часов назад корабль вошел в атмосферу и принялся кружить по орбите, гася огромную скорость. Весть о прибытии звездолета быстро распространилась по планете, и на космодром хлынули любопытные. Людей становилось все больше, на близлежащих шоссе возникли громадные пробки, полицейские кордоны с трудом удерживали толпу зевак, что норовили попасть на посадочную площадку. День выдался жаркий, прохладительные напитки шли нарасхват. У кого-то из женщин случился обморок; кого-то нечаянно повалили наземь и затоптали. Какое-то время спустя завыла сирена «скорой помощи».
– Уф! – выдохнул Вудс. – Посылаем корабли на Марс, а управлять толпой до сих пор не научились. – Он выжидающе уставился в ярко-голубое небо. – Скоро должен появиться.
Конец фразы репортера заглушил нарастающий рев, от которого, казалось, вот-вот лопнут барабанные перепонки. Из-за горизонта вынырнул звездолет; сверкнув на солнце, он пронесся над космодромом, сопровождаемый восторженным ревом толпы, который на мгновение как будто даже перекрыл грохот двигателей, и исчез в отдалении, полыхнув носовыми дюзами.
– Купер выжимает все, что может, – благоговейно произнес Вудс. – Корпус того и гляди расплавится.
Он поглядел на запад, вслед исчезнувшему из виду кораблю. Сигарета, про которую Вудс совсем забыл, обожгла ему пальцы. Краем глаза он заметил фотокорреспондента «Экспресс» Джимми Эндрюса.
– Ты успел снять? – рявкнул Вудс.
– Еще чего! – крикнул в ответ Эндрюс. – Попробуй-ка сними молнию!
Звездолет показался снова. Он летел медленнее, однако его скорость по-прежнему ужасала. На какой-то миг корабль словно завис в воздухе, после чего клюнул носом и устремился к космодрому.
– Он не сядет на такой скорости! – завопил Вудс. – Он же разобьется!
– Осторожно!
Этот звук вырвался сразу из доброй дюжины глоток. Корабль приземлился – вонзился носом в землю, оставив позади себя глубокую дымящуюся борозду. Корма задралась высоко вверх: чудилось, что звездолет в любой момент может опрокинуться.
Толпа на дальнем конце поля, охваченная паническим страхом при виде надвигающегося на нее стального монстра, мгновенно рассыпалась в разные стороны. Люди бежали, толкались, спотыкались, сбивали друг друга с ног. Однако «Привет, Марс-IV» замер в непосредственной близости от полицейского кордона, уже не способный перевернуться, – потрепанный, побывавший в переделках звездолет, первым достигший Марса и вернувшийся домой.
Корреспонденты и фотографы кинулись вперед. Толпа завизжала. Визг смешался с гудками автомобилей и воем сирен. Издалека, с окраины города, доносились пронзительные свистки и перезвон колоколов.
На бегу Вудсу пришла шальная мысль, в которой было что-то от дурного предчувствия. Такая посадка… Управляй кораблем Джерри Купер, он ни за что не стал бы сажать звездолет на столь чудовищной скорости. Это было сущим безумием, а Джерри – опытный навигатор, не из тех, кто любит играть со смертью. Джек видел его пять лет назад на Лунном дерби и не мог не восхититься искусством, с каким Джерри пилотировал свой корабль.
Люк в борту звездолета медленно открылся, лязгнул металл. Из корабля вышел человек – вышел, покачнулся, упал и не поднимался.
Доктор Гилмер подбежал к нему и подхватил на руки.
Вудс мельком увидел запрокинутую голову и лицо астронавта. Лицо принадлежало Джерри Куперу, но черты исказились настолько, что узнать того было почти невозможно. Это лицо запечатлелось в памяти Вудса, будто вытравленное кислотой, – кошмарный образ, при воспоминании о котором бросало в дрожь: глубоко запавшие глаза, ввалившиеся щеки, стекающая слюна, и с губ слетают какие-то нечленораздельные звуки…
– Уйди с дороги! – гаркнул Эндрюс, отталкивая Вудса. – Или как прикажешь снимать?
Джек услышал тихое гудение. Затем раздался щелчок. Все, снимок есть.
– Где остальные? – крикнул Гилмер. Купер бессмысленно уставился на него; лицо навигатора исказилось гримасой страха и боли сильнее прежнего. – Где остальные?
Во внезапно наступившей тишине голос Гилмера прозвучал неожиданно громко.
– Там, – прошептал Купер, мотнув головой в сторону корабля. Его шепот резанул слух всем, кто стоял поблизости. Он вновь забормотал что-то невразумительное, а потом с усилием прибавил: – Мертвы. – И повторил в тишине: – Все мертвы.
Остальных членов экипажа обнаружили в жилом отсеке, позади запертой рубки. Все они были мертвы, причем умерли достаточно давно.
Энди Смиту кто-то размозжил могучим ударом череп. Джимми Уотсона задушили: на шее до сих пор виднелись синие, вздувшиеся отпечатки чьих-то пальцев. Элмер Пейн скрючился в уголке: на его теле не нашли никаких следов насилия, хотя лицо выражало отвращение – этакая маска боли, страха и страдания. Томас Делвени распростерся у стола на полу с перерезанным горлом – похоже, старомодной бритвой с побуревшим от крови лезвием, которую крепко сжимал в правой руке.
У стены жилого отсека стоял большой деревянный ящик, на котором кто-то написал дрожащей рукой одно-единственное слово: «Животное»… Судя по всему, надпись должна была иметь продолжение: ниже виднелись диковинные закорючки, нацарапанные тем же черным мелком. Они змеились по доскам и не сообщали ничего сколько-нибудь полезного.
К вечеру буйнопомешанный, который был когда-то Джерри Купером, умер. Банкет, организованный городскими властями в честь покорителей космоса, отменили, ибо чествовать оказалось некого.
Кто же сидит в деревянном ящике?
– Животное, – заявил доктор Гилмер. – Все остальное меня, по большому счету, не касается. Кажется, оно живо, но сказать наверняка трудно. Даже передвигаясь быстро – быстро для нее, разумеется, – эта тварь, пожалуй, ленивца заставит поверить, что он способен носиться мухой.
Джек Вудс поглядел на существо, которое доктор Гилмер обнаружил в ящике с надписью «Животное». Оно находилось внутри стеклянного аквариума с толстыми стенками и весьма смахивало на ком шерсти.
– Свернулось себе и спит, – заметил корреспондент.
– Как же! – фыркнул Гилмер. – Просто у него такая форма тела – сферическая. Вдобавок оно все обросло мехом. Если придумать название поточнее, то ему больше подходит имя Меховушка. Да, с таким мехом не страшен и Северный полюс в разгар зимы. Густой, теплый… Вы ведь не забыли, что на Марсе чертовски холодно?
– Может, отправить туда охотников и организовать фактории? – предложил Вудс. – Я уверен, марсианские меха будут продаваться по бешеным ценам.
– Если до этого дойдет, – отозвался Гилмер, – меховушек моментально перестреляют всех до единой. По-моему, максимальная скорость, с какой они в состоянии передвигаться, – не более фута в день. Кислорода на Марсе, судя по всему, в обрез. Значит, жизненную энергию добыть не так-то легко, а потому вряд ли кто-либо способен тратить ее на пустую беготню. Должно быть, меховушки сидят сиднями, не позволяя никому и ничему отвлекать себя от основного занятия – борьбы за выживание.
– Что-то я не вижу у него ни глаз, ни ушей – вообще ничего похожего, – проговорил Вудс, напрягая зрение, чтобы получше разглядеть марсианина.
– Возможно, его органы чувств коренным образом отличаются от наших, – сказал Гилмер. – Не забывайте, Джек, он – продукт совершенно иной среды. Вполне вероятно, что таких, как он, на Земле нет и в помине. У нас нет никаких свидетельств, подтверждающих параллельность эволюции на столь разных планетах, какими являются Земля и Марс. Из того немногого, что нам известно о Марсе, – продолжал он, жуя сигару, – можно заключить, что это животное оправдывает наши предположения. Воды на Марсе мало – по земным меркам, ее там практически нет. Обезвоженный мир. Кислород имеется, но воздух настолько разрежен, что больше подходит под земное определение вакуума. Иными словами, марсианские животные должны были как-то приспособиться к почти полному отсутствию воды и кислорода. И то и другое для них – великие ценности, которые необходимо во что бы то ни стало сберечь. Отсюда сферическая форма тела, что обеспечивает минимальное соотношение «площадь – объем» и облегчает сохранение усвоенных воды и кислорода. Может статься, наш марсианин представляет собой изнутри одни громадные легкие