– Газика? – опешил Кярим.
– Газика. Того, что с нами учился.
– Газанфар Абдуллаев?!
– Именно! Именно он курирует этот вопрос. Ну и естественно, – Курбан выждал небольшую паузу, – за отдельно налитую плату он мне расскажет, что и почем. Да, кстати, охрана будет из «артемовцев».
Кярим резко дернул ящик стола – мгновение, и перед Курбаном возникла коробка с сигарами.
– Кончились, говоришь, – Курбан засмеялся.
– Но, но! Не все! Пять штук Газику, и себе возьми, ладно.
Курбан с удовольствием затянулся халявной сигарой, а Кярим с удивлением уставился на друга: тот, кажется, и не думал уходить.
– А ты, Кяримчик, совсем не любопытный, как я погляжу.
– Мне Зухры вполне хватает.
– И ты даже не хочешь узнать, что за сделка и кто такие эти люди с другого берега Каспия, и почему охрана будет с Артема?
– Курбан, да какое мне дело до всего этого? Меньше знаешь – крепче спишь!
– Ню-ню. Наверное, ты прав. Пока, дружище, жди вестей!
Глава восьмая
Они называли себя «Ангелы ислама». Вот уже несколько лет их корабль раз в несколько месяцев появлялся в окрестностях Апшерона. Приходил ночью, швартовался на Жилом и уходил на рассвете, никогда не задерживаясь дольше, чем на несколько часов. Откуда они появились и на самом деле, знали лишь несколько избранных. Информация была скудной: про порт приписки, что находится он на той стороне Каспия да что руководит ими Азраил[22], которого никто не видел, но от имени которого и говорили и действовали капитан и команда.
Подобное всегда тянется к подобному, и совсем не случайно таинственный корабль впервые пришвартовался именно к Артему и именно с его обитателями вел все дела. Обитатели острова и команда корабля поладили быстро, каждый получил от сделки все, что хотел.
Для остальных же, тех, кто по воле случая хоть раз видел таинственное судно, его появление было тайной за семью печатями, порождающей самые невероятные домыслы и слухи. Так, пару раз в море на него натыкались рыбаки с «Сахила», после чего по бакинскому метро стали ходить страшилки, одна невероятнее другой, о летучем голландце, бороздящем воды Каспия и приносящем несчастье любому, кто его встретит.
Но никто и ничего доподлинно не знал: был ли корабль или это просто плод больного воображения уставшего рыбака?
Но корабль был. Его команда пришла в Баку в надежде получить то, что им могли дать только тут – продукты переработки нефти. За черное золото они готовы были платить золотом настоящим. И товаром, спрос на который не иссякнет никогда.
Спросите, какое отношение все это имеет к нашей истории? Оказывается, самое прямое, большие дела всегда влияют на судьбы маленьких людей.
В дверь ради приличия пару раз стукнули: она открылась до того, как хозяин кабинета успел произнести обычное:
– Входите.
– Приветствую тебя, Хоттабыч!
Быстрым шагом вошел Бобров. Да, тот самый полковник Дмитрий Бобров, глава баиловцев и старый приятель Шумилова.
– Аналогично, Бобренок!
Хоттабыч попытался встать с кресла, но схватился за спину.
– Что, старые раны?
Бобров знал, что спина у друга стала болеть после травмы – тот неудачно упал в молодости. Было давно, но с годами болезнь догнала.
– Не юродствуй. Старость… Спину вот опять прихватило.
– Лишь бы голова хорошо варила! А с этим, по слухам, у тебя все нормально.
– Нормально… Годы никуда не денешь, друг Димитрий. На покой пора, на покой. Чай будешь?
– Кто откажется? Чай не пьешь, какая сила?
– А попьешь – совсем ослаб, – продолжил Хоттабыч и засмеялся.
Он с трудом встал и прошаркал за ширму, делящую помещение на две неравные части.
Да, сдал старик. Сколько ему? Ведь под семьдесят уже, наверное.
– Хоттабыч, а Хоттабыч…
– Чего тебе?
Хозяин кабинета поставил на стол две армуды и чайник.
– А ты какого года?
– Древний я. Через два месяца юбилей, шестьдесят шесть. Эх, и где пропала моя пенсия?
– Заплутала в туннелях, как и моя. Да и не положена она нам: и вечный бой, покой нам только снится, – Бобр улыбнулся, но улыбка получилась грустной, одними губами.
– И то верно. Такой у нас с тобой крест, и нести его до смерти. А пожить в свое удовольствие ой как охота.
– Согласен. Шапка Мономаха греет по молодости, а сейчас тяжеловата стала. Стащил бы с удовольствием, но… Эх, каждый день бы к тебе тогда чай пить ходил, сидели бы два деда, разговоры говорили, жизнью наслаждались.
– Естественно, на халяву и уксус сладкий! А если еще и с сахаром… Ты, кстати, что не берешь-то? Варенье, вот. Дефицит! – Шумилов засмеялся.
– Слипнется в одном месте. Не хочу просто. Не, честно, не хочу. Твоя заварка и без сладкого хорошо идет.
Они помолчали, наслаждаясь напитком, а потом Шумилов спросил:
– Дим, а теперь давай выкладывай, что тебя к старику занесло? Ни в жизнь не поверю, что дома у тебя заварки не найдется.
– А еще на старость жалуешься… Прав ты. Разговор образовался.
– Так что ж сидишь? Молчишь, как статуй лебастренный?
– С чего начать, думаю. И как начать…
– С начала, чего думать-то?
– Не знаю, не знаю… Ты ведь в курсе, какая у твоего Союза в метро репутация?
– Знаю, а то как же! Сам все правила устанавливал! Смухлюешь где, потом вовек не отмоешься. Да и не это даже главное: и с тобой также поступят рано или поздно. Больше потеряешь, чем найдешь!
– И что, вот за столько лет никто даже не попытался в блуд ввести?
– Ты к чему клонишь? Вокруг да около… Прямо говори, что случилось?!
Шумилов нервничал: он не понимал, куда клонит его друг, но разговор все больше и больше становился ему неприятен. Только Бобров был непреклонен.
– Не, ты мне на вопрос ответь сначала: было такое?
И Хоттабыч сдался.
– Было, конечно. Не напрямую, само собой, так, предлагали мерзенькие схемки. Только со мной говорить про такое бесполезно, ты же знаешь. Не поведусь и другим не дам. Слава Богу, власть пока еще в моих руках, и политику определяю я. Да вы сами-то, скажи вот честно, стали бы с нами иметь дела, если бы мы скурвились? Нет? То-то и оно! Ну, я ответил, твоя очередь.
– Как я и думал, собственно. Ладно. Что я спросить хотел…
Бобров опять замолчал: ну не поворачивался у него язык даже спросить про такое! Хитрый Хоттабыч не стал его торопить, тоже молчал. Ждал. Наконец полковник собрался с духом.
– Наркота в метро появилась. И идет она, по слухам, с ваших станций. А если конкретно, сам Союз замешан.
Шумилов резко вскочил, забыв про больную спину: такого просто не может быть! Но сказать ничего не смог – резкая боль пронзила позвоночник, отдалась по всему телу. Аж в глазах потемнело.
– Да бля-а-а…
– Хоттабыч!
Бобров бросился на помощь другу, усадил его в кресло.
– Что ж ты так запустил-то себя? Совсем не лечишься?
– С тобой полечишься! Нож в спину…
– Хоттабыч, я ж не обвинять пришел! Разобраться!
– Да как у тебя язык повернулся…
Шумилов покряхтел, устраиваясь поудобнее. Потом произнес.
– Информация твоя насколько верная?
– В том-то и дело. Верная.
– Верить не хочу. И Союз тут ни при чем, отвечаю. Это кто-то помимо, крыса какая-то! Да чтоб мы, – старик от волнения закашлялся.
– Да успокойся, что ты тут ни при чем – даже не обсуждается. Но все равно надо проверить. А тебе на Жилой надо, в ванны нафталановые. Такой ресурс, а ты не пользуешься! – полковник решил сменить тему и подождать, пока Шумилов успокоится.
– Да ну их, воняют больно. Да и бестолку.
– Чего так?
– У нас там пара скважин планировалась. В смысле, реанимировать хотели. Я скатался, посмотрел, заодно и посидел немного. Мертвому припарка!
– Так это ж не один раз надо!
– Не, воняет, не буду.
– А со скважинами что?
– Пока не вижу необходимости, недостатка в сырье нет. Да и далековато. Опять же, Артем рядом. А я этих, артемовских, на дух не перевариваю.
– Ну, это уже стариковские капризы, ты с ними дел не имеешь, сидят они у себя там на своем острове и сидят. Или что, донимать, думаешь, будут?
– Будут? – Шумилов усмехнулся. – Донимали! Амир горы золотые сулил, только бы я вас отодвинул и их до наших вышек допустил!
Бобров даже не стал скрывать удивление: с чего это бандюки не в свою епархию влезть пытаются? Что, войны опять хотят? Нового передела?
– И давно это было?
– Да давненько уж. Года два как. Или поменьше.
Странно, все это очень странно.
Шумилов попытался подняться, но спина не дала.
– Вот как тут дела вести? Хорошо, Мамедка есть.
– Эльчин Мамедов? Как он тебе?
Шумилов неодобрительно посмотрел в сторону полковника.
– А ты что, претензии какие к нему имеешь?
– Тьфу на тебя! Что, черти уже стали мерещиться? Параноик гребаный. Спросить ничего нельзя.
– Станешь тут… Давай-ка лучше еще чаю.
Старик заварил свежего, разлил по армудам. Ах, хорошо! Что может быть лучше ароматного, горячего чая?
– С чабрецом?
– И душица еще, пей, наслаждайся. Да бери ты сахар, что скромничаешь.
Пока смаковали напиток, молчали оба. Первым заговорил Шумилов.
– Прав ты, проверка нужна. Ревизия, чтобы никаких сомнений. Вот Мамеду и поручу, у него голова светлая. Не знаю, что там у вас не сложилось, но мне он помощник незаменимый. А соберусь на покой, есть кому дела передать. Он как сын мне, понимаешь?
– Ты точно параноик. Да для меня он просто пока никто еще, для меня ты – первый и незаменимый, а к нему я даже и не приглядывался, повода пока не было. Вот и спросил. А ты сразу – «не сложилось, претензии», – передразнил он Шумилова.
Тот засмеялся.
– Хорошо, коли так. Надо будет вас поближе свести, когда-никогда, но тебе с ним дела иметь.
– Как-нибудь сведешь. Вот организуй рыбалку, вместе и скатаемся, приглядимся друг к другу. Заодно и отдохнем, расслабимся. А то в последнее время что-то уставать стал. Старость. Ну, спасибо за чай. Ты про результаты-то не забудь, маякни.